Дважды два равняется одуванчику - Жиленко Ирина Владимировна. Страница 17

И действительно, вишнёвый компот был очень приятным сюрпризом для Василия Никифоровича и его приятеля. Вообще, день выдался просто сказочный: рыба ловилась на удивление хорошо, погода стояла чудесная, и даже детей не было поблизости — никто не шумел и не распугивал рыбу.

…Домой друзья возвращались трамваем. На повороте трамвай качнуло, пустой графинчик тихонько вывалился из рюкзака и, не замеченный Василием Никифоровичем, который клевал носом, упал сначала на мешок какой-то колхозницы, потом на башмак старика и наконец закатился в угол вагона, под самое последнее сиденье.

Уже давно вышли из трамвая наши рыболовы. У человека, сидевшего на последнем сиденье, развязался шнурок. Наклонившись к ботинку, пассажир увидел на полу графинчик. Это был вежливый гражданин. Он поднял находку, выпросил у какой-то пожилой женщины тюльпан, поставил его в графинчик и преподнёс водителю трамвая — симпатичной голубоглазой девушке.

На остановке «Парк культуры» девушка-водитель выскочила на улицу, чтобы набрать в графинчик воды из фонтана. Девушка была так хороша, что Весёлый Стекольщик, который как раз стоял возле ларька с квасом, быстро подхватил свой ящик со стёклами и вскочил вслед за ней в трамвай.

На какое-то время судьба графинчика была скрыта от глаз наблюдателя, потому что Стекольщик своей широкой спиной плотно загородил двери водительской кабины. Он, наверно, стоял бы так до самого конца маршрута, если бы девушка наконец не согласилась дать ему свой адрес.

Стекольщик вышел, а трамвай поехал дальше, и над ним кружилась маленькая синяя птица…

А вечером трамвай доехал до конечной остановки, высадил пассажиров и отправился в трамвайный парк. Девушка (а была это, как вы догадываетесь, сестра Толика Светлана) побрела домой. «Этот графинчик мне очень кстати подвернулся, — подумала она, — бюро находок всё равно в воскресенье не работает, а я как раз сегодня забыла дома молочный бидон».

Впрочем, вы уже знаете, что девушка забыла не только бидон, но и ключ от квартиры.

Вот как молоко оказалось у Славки. Она отдала его кошкам, графинчик помыла, посмотрела на него пристально-пристально и вдруг…

Тильди-тильди-дзынь… — зазвенел графинчик, и Славка увидела Тильди.

— Ура! — закричала Славка. Она схватила своего любимого гнома и крепко поцеловала его в толстую улыбающуюся щёчку.

Глава XXIII. Счастливый день Жозефины

— Ну и жарища! — сказала Славка. — Пошли искупаемся!

— А если там сегодня Шлёпанец? — Как видите, Шурка был уже в курсе всех дворовых дел.

— Ничего, разведаем…

Дети, а за ними и Жозефина перелезли через забор и на цыпочках подкрались к Пушкинской беседке. Там, среди цветущих розовых кустов, сидел Студент в огромных очках и с толстой книгой на коленях.

Друзья таились напрасно. Даже если бы они сейчас выстрелили из пушки, поглощённый чтением Студент и ухом бы не повёл.

Чудесно! Сегодня можно было купаться сколько влезет.

В мгновение ока бассейн закипел! Ах, какое это было блаженство — прыгать в воду, плавать, нырять, вздымать целые фонтаны золотисто-синих брызг… Но зачем об этом говорить? Наверно, нет на свете такого ребёнка, который бы не любил купаться.

А Тильди не купался. Он сказал, что его простудила Полина Макаровна, когда отмывала от подсолнечного масла под струёй холодной (бррр!) воды. Гном сидел на Славкиной сумочке и время от времени чихал.

Не купалась и Жозефина. Она вообще презирала воду и умывалась только собственным языком. Кроме того, Жозефина уже давно заприметила какую-то странную синюю птицу, которая не отставала от неё ни на шаг. «Вот наглая пичужка! Ну, я тебе покажу!» — Жозефина не спускала глаз с птицы в ожидании удобного для прыжка момента.

— Смотри, Шурик, — заговорщицки прошептала Славка. — Кто-то забыл мыло. Давай выкупаем Жозефину!

— Давай! — обрадовался Шурка.

Он осторожно подкрался к Жозефине и схватил её обеими руками. Жозефина никак не ожидала такого коварства от своих друзей. Она мяукнула, рванулась, но Шурка уже нёс её к бассейну. Жозефина визжала, вырывалась, сопела и фыркала. Царапаться она всё же не решалась.

А дети были неумолимы. Они хорошенько, с мылом, выкупали кошку, а потом расчесали её Юркиным гребешком. И оказалось, что шёрстка у Жозефины золотая-золотая, да ещё и волнистая. Она сияла и переливалась на солнце.

Славка повязала Жозефине свой голубой бант и даже засмеялась от радости. Такой красавицы кошки она ещё не видала!

Тильди тоже удивлённо покачал головой, поцокал языком, а потом вынул из кармана штанов маленькое круглое зеркальце и поставил его перед Жозефиной.

Жозефина не верила своим глазам. Той, вышитой на подушке, теперь было далеко до неё. Да сыщется ли на всём белом свете такая золотая, с такими сияющими зелёными глазами, с таким чудесным голубым бантом кошка?!

Славка нарвала букет, и дети пошли домой. Тильди, опьянённый цветочными запахами, мирно спал в Славки ной сумочке. Вскоре он продолжал сон в своей вазе, снова став невидимым и загадочным.

А дети во дворе играли в свои детские игры и веселились от души. Славка сплела из разных цветов нарядный веночек для Жозефины, дети, взявшись за руки, завели вокруг кошки хоровод и запели:

Во двор вышли взрослые, и все любовались Жозефиной, хвалили её, чесали за ушком и угощали разными вкусными вещами.

А кошка с золотой шёрсткой и голубым бантом впервые в своей жизни подумала:

«Сегодня я самая счастливая кошка в мире…»

Глава XXIV. Ремонт

В следующее воскресенье Славка и Шурка были разбужены шумом за окном. Дедушка, папа, мама, дядя Семён, дядя Гриша, тётя Марта — да всех не перечислишь! — месили во дворе глину, таскали в комнаты кирпичи и доски.

Начался ремонт. Дети радостно вскочили с постелей, оделись и побежали помогать взрослым.

Ну и весело было во дворе! Стучал топор, визжала пила, дедушка, закатав штанины, ногами месил глину. Дядя Гриша, весь забрызганный раствором, клал в комнате кирпичную стену, а папа заново строил разрушенную веранду, ловко орудуя топором, пилой и рубанком.

Славка и Шурик поставили на подоконник патефон и без устали заводили его. А ещё у них была ответственная работа — выпрямлять погнувшиеся гвозди. Представляете себе, сколько это синяков и ссадин? Но дети не унывали. Ведь так хотелось помогать взрослым, делать настоящую взрослую работу!

Славка посмотрела на дом, который преображался на глазах, и сказала Шурику:

— Как это приятно — что-то строить, правда? Приходишь и видишь, что всё тут покорёжено, поломано, а то и вообще ничего нет. Начинаешь строить — и получается красивый новый дом, или забор, или скамейка.

…Обедали в палисаднике бабусь-Марусь за большим деревянным столом. Тут же примостилась и Жозефина с голубым бантом на шее. Тощие «разбойницы» бабусь-Марусь поглядывали на неё с завистью.

У Жозефины всё не выходила из головы эта синяя птица. Подумать только! Сегодня она даже влетела к ним в комнату! Ну что ж, дорогая, долетаешься… Жозефина, конечно, зареклась совершать дурные поступки, но зачем же испытывать её терпение?

Дядя Семён засмеялся:

— Теперь не скажешь, что Жозефина похожа на свою хозяйку… Далеко Нине до её кошечки!

— Нехорошо смеяться над пожилыми женщинами! — строго одёрнула его одна из бабусь-Марусь.

— Ой, смотрите! — вскричала Славка, и все оглянулись.

Во двор входила женщина. Правда, немолодая, но очень красивая. Золотистые волосы светлыми прядями обрамляли её худое лицо. На женщине была голубая блуза и белая юбка. Женщина шла и улыбалась весёлыми зеленоватыми глазами. Женщина была очаровательная, а главное — счастливая. И это была… тётя Нина!