Хищники Аляски - Бич Рекс. Страница 40

Он целился в Гленистэра из револьвера.

При первом же взгляде на него сердце Элен неистово забилось, и она вскрикнула.

Зал был неширок, и она ясно могла рассмотреть; это был ее брат, пропадавший в течение стольких лет.

Она не могла совладать с собою и громко крикнула:

– Дрюри!

Он обернулся, и изумление, вместе с другим непонятным ей чувством, выразилось на его лице.

Он долго, не отрываясь, смотрел на нее – внизу драма продолжала развиваться, – затем отодвинулся назад за свое прикрытие с видом человека, который не верит своим глазам, да и не желает убедиться в подлинности того, что ему показалось.

Она же только поняла, что брат ее исчезает, как бы неприятно пораженный ее видом. Занавеси скрыли от нее его побледневшее лицо; затем внизу поднялся настоящий содом.

Гленистэр, держа противников на почтительном расстоянии, отступил к дверям, ведущим из танцевального зала. Он захлопнул их за собою и кинулся в переполненный игорный зал.

Когда понятые вбежали в зал, Гленистэр был уже на улице.

Элен вернулась домой, никем не замеченная, как во сне. Впечатления этой ночи следовали друг за другом так быстро, что трудно было разобраться в них.

Тем временем темная ночь окончательно скрыла Гленистэра. Он на бегу обдумывал, идти ли ему оповещать товарищей в городе или бежать на «Крик» к Дэкстри.

«Бдительные» могли и не довериться ему, но он все же обязан был предупредить их. Надо было торопиться: еще час, и будут арестованы либо городские товарищи, либо Дэкс и Сленджак в горах.

Проходя мимо домика Черри Мэллот, он увидел у нее свет. Капля дождя упала ему на лицо. Затем дождь стал быстро усиливаться. Разразилась буря.

Рой вошел, не стучась. Черри обрадовалась, увидав его. Но он остановил ее; рев непогоды почти заглушал его слова.

– Ты одна? – Она кивнула головой, он запер дверь на засов, говоря: – Понятые ищут меня. Они сейчас делали облаву у «Северной», и я удирал от них. Нет, пока еще ничего серьезного не случилось. Они ищут «Бдительных», и надо их предупредить. Ты поможешь мне.

Он быстро рассказал ей о последних происшествиях.

– Пока что ты здесь в безопасности: буря задержит их. Во всяком случае, тут три выхода, большое окно в моей комнате – четвертый. Им трудно будет поймать тебя.

– Сленджак и Дэкс в домике на шахте; знаешь, на кварцевом участке, повыше «Мидаса».

Он остановился в нерешительности.

– Дашь ли мне ты свою верховую лошадь? Ночь так темна, что я могу погубить ее. Сначала я предупрежу людей в городе, а затем направлюсь в горы.

– Из этого ничего не выйдет, – ответила она. – Ты не выберешься отсюда до рассвета, а Мак Намара уже, наверное, протелефонировал на прииски, чтобы захватили Дэкса. Он прекрасно знает, где находится старик.

– Что поделаешь! Я ничего не могу придумать другого. Ты дашь мне лошадь?

– Нет, это всего только пони; он завязнет под твоей тяжестью. Я поеду сама.

– Что ты! В такую-то ночь! Ты только послушай. Речки разольются и придется перебираться вплавь. Нет, я не пущу тебя.

Она подошла к нему вплотную.

– Мой мальчик! Разве ты не понимаешь, что я готова умереть ради тебя?

Он серьезно поглядел в ее широко раскрытые глаза и неловко произнес:

– Да, я знаю, я все понимаю. Но ведь ты не хочешь, чтобы я лгал тебе, дорогая?

– Нет, ты единственный правдивый человек подле меня. За это я и люблю тебя. Ах, как я люблю тебя! Я хочу быть достойной моей любви к тебе.

Она положила голову к нему на плечо; снаружи пыл ветер, и дождь барабанил в окна. Разыгрывающаяся буря казалась сродни необузданной страсти, которой горела эта женщина.

– Все ужасно перепуталось, – проговорил он наконец. – Я хотел бы, чтобы было иначе. Ни одна девушка не решилась бы сделать то, что ты предложила мне сейчас.

– Зачем ты все думаешь о ней? – прервала его Черри вне себя. – Она дурная и лживая и уже раз предала тебя; она и теперь в заговоре против тебя. Ты сам говорил мне. Будь мужчиной и забудь ее.

– Не могу, – ответил он просто – Но ты ошибаешься, я сегодня убедился, что она честная и отважная. Я уверен, что она невиновна, хотя и собиралась выходить за Мак Намару. Она подслушала их разговор и пришла предупредить меня, рискуя своей репутацией.

Лицо Черри побелело и осунулось.

– Она пришла в театр? Она это сделала?

Черри постояла, задумавшись, затем продолжала:

– Ты искренен со мной, Рой, и я отвечу тебе тем же. Ложь надоела мне. Я уверяла тебя, что она лжива, а сама в душе не верила этому. Она сегодня была здесь, унижалась, чтобы добраться до правды, унижалась передо мною, а я прогнала ее. Я оскорбила ее, когда она просила меня дать ей разъяснения по вашему делу. Вот какой я человек! Я отослала ее обратно к Струве, который обещал рассказать ей все.

– Что надо этому мерзавцу?

– Не догадываешься разве?

Рой скрипнул зубами. Черри торопливо прибавила:

– Не беспокойся, она не пойдет больше к нему. Он ей противен.

– А между тем он ничем не хуже того, другого, мерзавца. Ну, скорей, нам надо торопиться.

Он дал ей словесное поручение к Дэкстри, она ушла к себе и вскоре вернулась в платье для верховой езды.

Увидав ее, он спросил:

– Где твой непромокаемый плащ? Ты промокнешь до нитки.

– Я не могу ехать в нем. Придется, наверное, падать с лошади, я не хочу быть связанной. Дождь не повредит мне.

Она взяла свой маленький револьвер, но Рой вместо него протянул ей свой собственный «кольт».

– А ты сам как же? – спросила она.

– Найду себе другой.

Прощаясь с нею, он сказал:

– Еще одна просьба, Черри. Я буду некоторое время скрываться, надо дать знать мисс Честер, что следует охранять ее дядю, так как борьба началась по-настоящему, и товарищи обязательно повесят его, если только он попадется им в руки. Ты передашь ей записку. Ведь я перед ней в долгу.

– Я сделаю это ради тебя. Нет. Я вообще постараюсь сделать все, что надо, но, Рой, береги себя, пожалуйста.

Они вдвоем добежали до конюшни, и если бы не он, ветер сбил бы ее с ног.

Рой зажег свет, пони тихо заржал, почуяв хозяйку. Она гладила его, пока Гленистэр седлал.

Когда Черри уже сидела на лошади, она нагнулась к нему.

– Поцелуй меня, Рой, в последний раз.

Он взял ее мокрое от дождя лицо между ладонями и крепко, по-братски, поцеловал ее.

В это время, не видимый ими, кто-то снаружи прижимался лицом к окошку конюшни.

– Ты – храбрая девушка, – повторил Гленистэр, задувая свет.

Он открыл дверь, и Черри выехала в бурную ночь. Гленистэр поспешил обратно в дом, чтобы написать записку, которую Черри обещала передать Элен. Рев первой осенней бури покрывал временами грозный голос Берингова моря. Гленистэр знал, что люди яростью и разнузданностью будут соперничать со стихиями и что происшествия этой ночи разбудят в них самые дикие страсти.

Войдя в дом, он не задвинул засов и, сбросив мокрую верхнюю одежду, стал быстро писать.

Ветер ходил по домику. Лампа вспыхивала и дымила, и Гленистэру казалось, что сквозит как бы из открытой позади него двери.

Он писал:

«Я ничего не могу больше сделать. Приближается конец, а с ним и вспышки ненависти и кровопролитие, которых я пытался избежать Я старался жить по вашим законам, но люди принудили меня против воли вернуться к первобытным способам действия, и теперь я не знаю, чем все это кончится. Узнаю завтра Берегите своего дядю, и если хотите передать мне что-либо, обращайтесь к Черри Мэллот. Она наш общий друг. Всегда готовый к услугам.

Рой Гленистэр».

Запечатывая письмо, он почувствовал, что холод прошел по всему его телу. Сердце забилось так сильно, что кровь застучала в висках. Он ясно ощутил какую-то близкую опасность, и в то же время что-то мешало ему повернуться.

Совсем близко, за спиной его, слышалось равномерное капанье воды. Перед ним не было зеркала, но он сознавал, что есть что-то угрожающее позади него. Напряженный слух подметил легкий влажный звук: кто-то переступал с ноги на ногу. Но он продолжал сидеть, прикованный к месту.