Хижина дяди Тома - Бичер-Стоу Гарриет. Страница 41

– Я. А спросишь зачем? Затем, чтобы ты сам нас не столкнул, – ответил Финеас. – Стой! Дай наложить повязку. Мы народ не злопамятный, ничего плохого тебе не сделаем. Отвезем к добрым людям, они за тобой ходить будут лучше родной матери.

Том охнул и закрыл глаза.

Тем временем подоспел фургон. Сиденья из него вынули, буйволовые шкуры сложили к одному краю, и четверо мужчин с трудом подняли грузного Тома. Он был уже без сознания. Сердобольная старушка села рядом с ним. Джим и Элиза примостились тут же.

– Тяжелая у него рана? – спросил Джордж, вскакивая на передок рядом с Финеасом.

– Слов нет, глубокая, и растрясло его порядком, пока он валился вниз. Обессилел совсем от потери крови. Да ничего, поправится. Может, это ему на пользу пойдет. Научится уму-разуму.

– Куда же мы с ним денемся?

– Отвезем к Амарии. Там у него есть старушка, по имени Доркас, – великая мастерица за больными ходить.

Примерно через час усталые путешественники подъехали к чистенькой ферме, где их ожидал сытный завтрак. Тома Локкера бережно уложили в такую опрятную и мягкую постель, какой ему, вероятно, за всю свою жизнь не приходилось видеть. Рану промыли, перевязали, и он лежал, глядя сквозь полузакрытые веки на белые занавески и на людей, которые бесшумно двигались около его кровати.

ГЛАВА XVIII

Наблюдения и взгляды мисс Офелии

Бережливость не принадлежала к числу добродетелей Сен-Клера. До сих пор все закупки для дома делал Адольф, который не уступал хозяину в расточительности, и деньги текли у них между пальцев с необычайной быстротой. Том, привыкший беречь хозяйское добро, как свое собственное, огорчался, видя такое мотовство, и иной раз осторожно высказывал то, что он думает по этому поводу.

На первых порах к Тому лишь изредка обращались с какими-нибудь поручениями, но, выполняя их, новый слуга проявил столько здравого смысла и деловитости, что Сен-Клер вскоре переложил на него все хозяйственные заботы.

– Нет, нет, Адольф, – сказал он однажды своему лакею, когда тот начал жаловаться, что власть ускользает из его рук, – оставь Тома в покое. У тебя на уме только твои прихоти, а Том человек бережливый. Мы с тобой должны поручить кому-то свои денежные дела, иначе нас ждет разорение.

Пользуясь неограниченным доверием хозяина, который давал ему деньги не глядя и совал сдачу в карман не считая, Том вполне мог бы плутовать, и только душевная чистота удерживала его от такого искушения.

Но разве можно сравнить заботы, выпавшие на долю Тома, с теми бесчисленными огорчениями, которые испытывала мисс Офелия, взявшись вести хозяйство джентльмена-южанина! У ленивой, ребячливо-беззаботной Мари Сен-Клер слуги были точно такие же. В разговоре с кузиной она дала правдивое описание царившего в доме беспорядка, хоть и неверно указала его виновников.

Приступая впервые к своим обязанностям, мисс Офелия поднялась в четыре часа утра, сама убрала комнату, как это было у нее заведено, к немалому удивлению здешних горничных, и приготовилась к сокрушительной атаке на буфеты и чуланы, ключи от которых были вручены ей.

Кладовая, бельевые шкафы, горки с фарфором, кухня, погреб – все это подверглось самому тщательному осмотру. Сколько сокровенных тайн выплыло в тот день на свет божий, к немалой тревоге некоторых обитателей дома, захвативших власть на кухне и в комнатах, и как там перемывались косточки «этим дамам-северянкам»!

Главная повариха Дина, до сих пор безраздельно повелевавшая в своих владениях, выходила из себя, видя во всем этом нарушение ее прав.

Справедливость требует, чтобы мы возможно полнее описали читателю эту яркую личность. Она была прирожденная кулинарка, так же как и тетушка Хлоя, но деятельность последней протекала в весьма хозяйственном доме, где знали, что такое порядок, а Дина руководствовалась во всех своих поступках только вдохновением и, подобно всем гениальным натурам, отличалась крайней самоуверенностью, упрямством, а следовательно, и способностью заблуждаться.

Логика и здравый смысл не существовали для Дины. Она никого не признавала, полагаясь исключительно на собственное чутье. Никакими доводами, никакими уговорами нельзя было сбить эту женщину с раз избранного ею пути или хотя бы добиться от нее малейшей уступки. Так было и при старой хозяйке, матери Мари, а сама «мисс Мари», как называла Дина свою теперешнюю госпожу даже после ее замужества, предпочитала подчиняться поварихе и не оспаривать ее власти.

По части измышления всяческих отговорок Дина была непревзойденной мастерицей. Она твердо верила, что. Повариха ошибаться не может, и хранила свою репутацию незапятнанной, ибо на кухне у южан всегда найдутся головы и плечи, на которые удобно свалить любую вину, любой проступок. Если какое-нибудь блюдо в обеденном меню не удавалось, она находила по меньшей мере пятьдесят причин для этого и соответствующее количество виноватых, которым и воздавала по заслугам.

Но такие неудачи случались у Дины редко. Хотя сплошь и рядом она делала все шиворот-навыворот, не сообразуясь ни с временем, ни с местом, хотя кухня у нее обычно выглядела так, словно по ней только что пронесся ураган, хотя для каждой кастрюли, каждой ложки тут имелось столько мест, сколько дней в году, все же, если у вас хватало терпения выждать, когда Дина разрешит подавать на стол, вы вознаграждались такой трапезой, которая могла бы усладить самый изощренный вкус.

Вот вам, дорогой читатель, предварительные сведения о поварихе Сен-Клера, а сейчас вы увидите ее воочию.

Пришла пора начинать неспешные приготовления к обеду Дина, всегда уделявшая немало времени размышлениям и отдыху и любившая устраиваться с удобством, сидела в кухне на полу, попыхивая коротенькой трубочкой, в которой она находила и усладу и неисчерпаемый источник вдохновения.

Вокруг нее разместились кружком негритята, коими изобилует каждый богатый дом на Юге. Они лущили горох, чистили картофель, щипали птицу, а Дина, отрываясь время от времени от своих размышлений, угощала их затрещинами или стукала по голове мешалкой, которая лежала около нее наготове.

Закончив ревизию всего дома, мисс Офелия появилась наконец и на кухне. До Дины уже дошли слухи о предстоящих переменах в хозяйстве, и, решив занять оборонительную позицию, она готовилась противодействовать всем новшествам твердо, но втихомолку, не вступая в открытую борьбу.

Просторная кухня была вымощена кирпичом; одну ее стену занимал большой старинный очаг, который Дина, несмотря на все уговоры Сен-Клера, упорно отказывалась сменить на более современную плиту.

Приехав в Новый Орлеан с севера, Сен-Клер хотел оборудовать свою кухню по образцу дядиной, которая пленила его идеальным порядком и чистотой. Льстя себя надеждой, что Дина наладит такой же порядок в своих владениях, он накупил посудных шкафов, ларей и всяких других предметов кухонного обихода. Увы! С тем же успехом он мог бы предоставить все это в распоряжение белки или сороки. Чем больше шкафов и ларей было у Дины, тем больше находила она в них места для тряпок, гребенок, стоптанной обуви, лент, отслуживших свой век искусственных цветов и тому подобного хлама, который был для нее дороже всех сокровищ мира.

Когда мисс Офелия вошла на кухню, Дина не тронулась с места и продолжала курить, делая вид, что наблюдает за своими помощниками, а на самом деле украдкой поглядывая на новую домоправительницу.

Мисс Офелия выдвинула нижний ящик кухонного шкафа.

– Что ты здесь держишь, Дина? – спросила она.

– Да все, что придется, миссис, – последовал ответ.

Так оно и было в действительности. Мисс Офелия извлекла из ящика тончайшую камчатную скатерть, всю в кровяных пятнах.

– Дина, что это! Неужели ты заворачиваешь мясо в такую красивую скатерть?

– Господь с вами, миссис, разве это можно? Просто не было под руками полотенца, вот я и завернула в скатерть, а потом отложила ее в стирку.

«Бестолковщина какая!» – мысленно проговорила мисс Офелия, продолжая рыться в ящике и постепенно извлекая оттуда терку с мускатными орехами, молитвенник, два грязных носовых платка, моток пряжи, вязанье, пачку табаку и трубку, несколько печений, два позолоченных фарфоровых блюдечка с помадой, пару старых башмаков, узелок с мелкими луковицами, полдюжины салфеток камчатого полотна, суровое посудное полотенце, штопальные иголки и груду разорванных пакетов, из которых посыпались сушеные ароматические травы.