Обманутые сердца - Биггз Шерил. Страница 34

– Не знаю.

«И тебя это, конечно же, не интересует», – подумала Белль и тоже вылезла из коляски.

– Тереза, могу я еще раз взглянуть на амулет?

– Конечно, но зачем? – Тереза достала бархатный мешочек и передала Белль. Та развязала его и вытряхнула на ладонь восковое сердце.

Она долго смотрела на него. Три серебряные булавки торчали из центра крошечной ярко-красной вещицы – одна из середины и две по краям. Белль не совсем была уверена, но кое-что помнила из рассказов няни. Восковое сердце, пронзенное булавками, символизировало проклятие получателю и действовало как отворотное средство. Послание Джульетты Вушон было совершенно понятно – она хотела вернуть Трекстона Браггетта и не желала, чтобы Белль путалась под ногами.

Белль положила сердце в мешочек и вернула Терезе.

– Я не знакома с Джульеттой Вушон, но, судя по тому, как она представилась, мне она совсем не нравится.

Тереза выглядела взволнованной.

– Мне тоже, хотя я была совсем ребенком, когда она и Трекстон разорвали помолвку. Я помню, что тогда почувствовала облегчение. Джульетта Вушон очень красивая, но и очень хитрая, – она положила амулет в сумочку. – Я поручу Занне избавиться от него. Она узнает, как нейтрализовать заклятие.

– А я не верю в эту чепуху, – заявила Белль. Тереза серьезно посмотрела на нее.

– Я видела как это действует. К колдунам нельзя относиться беззаботно.

– А я и не отношусь. Я вообще никак не отношусь к этому. Давай выбросим эту штуку и забудем о ней.

Девушки вошли в дом. Там было тихо, очевидно, все обитатели разошлись по своим комнатам, чтобы переодеться к ужину. Белль направилась к лестнице, но остановилась. Линн влюбилась в Трейса, она не умеет скрывать свои чувства, так что, скорее всего, Трейс уже понял, что нравится ей. Значит, чтобы Трейс не заподозрил, что перед ним не Линн, наверняка следует разыскать его и сообщить о своем возвращении. Да, так будет правильно. Белль обернулась к Терезе, поднимавшейся по лестнице.

– Увидимся за ужином.

– Хорошо.

Белль вошла в столовую, где, как она и предполагала, Занна накрывала на стол.

– Занна, ты не знаешь, где я могу разыскать Трейса?

Старая экономка положила вилку поверх льняной салфетки и посмотрела на Белль. Она прищурила глаза и, прежде чем ответить, окинула девушку долгим взглядом.

– Зачем вам нужен мистер Трейс?

Белль очень удивилась, услышав жесткие нотки в голосе пожилой женщины. Она подавила желание повторить вопрос, а просто вежливо улыбнулась, как сделала бы Линн.

– Я просто хотела сообщить, что мы с Терезой уже вернулись из города, вот и все.

– В саду.

– Спасибо, Занна, – Белль поспешила выйти из комнаты. По холодному выражению глаз экономки было совершенно ясно – она либо недолюбливает Белль или Линн, либо что-то заподозрила. Белль вздрогнула от мрачного предчувствия, вышла через парадную дверь и отправилась в сад.

Солнце только начало скрываться за верхушками деревьев, угасающие лучи окрашивали окружающие предметы мерцающим золотистым цветом.

– Замечательно, он обожает прогуливаться в саду на закате, – проворчала себе под нос Белль. Линн тоже восхитилась бы столь романтическим пейзажем, но только не Белль. Однако придется пройти через это. Именно так повела бы себя Линн, черт бы ее побрал.

Белль вошла в сад. Днем он пестрел разнообразием красок, но сейчас сквозь раскидистые ветви огромных дубов, окружающих ухоженный участок земли, пробивались лишь слабые лучики солнечного света, и в саду становилось просто жутко. Сумерки преобразили его, листья переливались серебром, золотом и бронзой. В воздухе витали головокружительные цветочные ароматы, и все еще чувствовалось тепло уходящего дня. Углы сада тонули в тенях.

Белль уже хотела повернуть назад, решив, что Занна послала ее по ложному следу или Трейс ушел из сада. Но он стоял в нескольких ярдах, спиной к ней. Мягкие лучи заходящего солнца падали на черные волосы, отливающие синевой, окутывали плечи Трейса подобно золотистой мантии, подчеркивая развитую мускулатуру и открашивая и без того смуглую кожу в цвет жженой охры.

В это мгновение Белль поняла, почему Линн так тянуло к Трейсу Браггетту. Хотя он излучал энергию и внутренюю мужскую зрелость, в нем чувствовался какой-то отпечаток печали или даже боли, как у раненого животного, чье тело исцелилось, но душа и сердце так и не смогли забыть о нанесенной ране. Белль вдруг захотелось подойти к нему, крепко обнять и поцелуями исцелить эту боль.

Но она стояла не шелохнувшись, едва осмеливаясь дышать. Трейс протянул руку и прикоснулся к закрывшемуся на ночь розовому бутону, мягко обхватил пальцами нежный бутон и слегка приподнял вверх, чтобы получше рассмотреть.

Белль продолжала наблюдать, очарованная нежностью этого прикосновения, исходящей от тела мягкостью и душевной добротой.

Она улыбнулась и неожиданно шагнула вперед. Платье задело кустарник. Листья тихо зашелестели, нарушив тишину сумерек, и девушка остановилась.

Он не обернулся, но бросил короткий взгляд из-за плеча.

– Я любовался розой.

– Она прекрасна.

– Да, так же, как и вы, – он сломал стебель цветка, и, держа его между пальцами, повернулся к Белль. На губах блуждала высокомерная улыбка, а в глазах появился дерзкий блеск. – И так же, как у вас, – он коснулся кончиком пальца острого шипа на стебле, – ее красота может быть коварной.

– Трекстон?!

Черные брови выгнулись вверх.

– А кого вы ожидали увидеть?

– Я искала Трейса…

– И теперь продолжаете искать? – в его голосе слышались нотки недоверия. Улыбка стала насмешливой, он приблизился к Белль. – Согласен, мы с братом очень похожи, но я думал, вы сможете нас различить.

Она чувствовала на щеке его теплое дыхание, пошевелившее маленький завиток на ее виске и отдавшееся дрожью в теле.

– Или я слишком самоуверен? – Он весь пропитался ароматами отличного табака и дорогого бренди, а также запахом кожи, хотя сейчас был одет в вечерний костюм. Белль поняла, что теперь всегда станет ассоциировать комбинацию этих запахов с Трекстоном Браггеттом.

Он смотрел на нее не мигая, серо-голубые глаза противоречивого сочетания цвета ясного весеннего неба и зимнего тумана медленно пробегали по лицу девушки.

– Вы ведь знали, что это я, – чуть ли не шепотом произнес он. – Разве не так?

Белль с трудом сглотнула.

– Нет, я… сумерки… – на одном дыхании ответила она, облизав внезапно пересохшие губы. – Вы стояли спиной ко мне… а я ожидала встретить здесь Трейса… а еще эти сумерки… – ей вдруг захотелось протянуть руку и прикоснуться к нему, провести ладонью по красивым рукам, выпуклым мышцам плеч, ощутить шелковистость волос. В предчувствии этого момента затрепетали губы, дыхание остановилось. Руки Трекстона вдруг обвили ее талию и прижали к себе.

Ни одному мужчине еще не удавалось произвести на нее такой эффект, как Трекстону Браггетту, одним лишь взглядом, изгибом губ, прикосновением. Хотя одной части ее существа не нравилась его грубость и она подозревала его в убийстве собственного отца, другая половина тянулась к нему, жаждала получить то, что он предлагал. Белль знала, что не должна уступать, следует оттолкнуть его и залепить пощечину, но не могла справиться с собой. Наоборот, смотрела ему в глаза, по телу разливался неведомый ранее огонь, сердце колотилось от радости.

– Ах, чтоб тебя, Белль, – хрипло пробормотал Трекстон, в голосе слышался гнев и страсть. Он крепко прижал Белль к себе, и у нее не возникло ни малейшего желания вырваться. Ее грудь прижалась к его крепкому торсу, а руки легли на налитые мускулами плечи.

Белль закрыла. глаза, подставив для поцелуя губы, и его рот завладел не только ее плотью, но и самой душой. Он еще крепче стиснул ее в объятиях, еще сильнее прижал хрупкое стройное тело к своему крепкому и сильному.

Поцелуй длился долго, но для Белль и вечность в этот момент пролетела бы слишком быстро. Ее обнимали и целовали другие мужчины, но еще ни одному не удавалось пробудить такой сжигающий огонь страсти, как это сделал Трекстон Браггетт одним лишь прикосновением. Этот огонь поглотил ее целиком, завладел каждой клеточкой существа и грозил спалить дотла.