Когда фея слепа (СИ) - Нечаева Екатерина "Etcetera". Страница 6

– И бездарная трата средств. – Ну да, он же торговец, только об этом думать и может. – Но иногда проще согласиться с чужими причудами, чем бороться с ними. Но замок того стоит, – зачем-то сказал он и замолчал. Потом посмотрел на меня. – Очень болит?

– Нет. Я всего лишь немножечко упала с лошади.

Адар дотронулся до моей левой поврежденной ступни. Пока он заговаривал мне зубы, оказался непозволительно близко.

– Эта?

– Не трогайте мою ногу!

Моя бедная репутация, предпоследнее богатство несчастной девушки. Его пальцы разминали мою ступню, ноющие мышцы расслаблялись, и уже казалось никакого падения не было, и стоит мне встать, походка будет плавной и ровной как раньше. Мне было тепло и уютно, клонило в сон, и странно, что в компании этого жуткого человека могло быть так свободно. Может потому что раньше мне никогда не делали массаж ног.

– Кто вас пустил? – спросила я.

– С твоим отцом мы ведем некоторые совместные дела, и визит в этот дом не является чем-то запретным. – Ловелас кажется даже обиделся.

Я смотрела на него снизу вверх, и глядя в его лицо, ощущала как лопается, трещит по швам мой привычный мир. Этот совративший полгорода замужних дам и вдовушек просто не мог нести с собой ничего хорошего и то, что он находится в моей жизни, насильно влез в нее, а отец просто не нашел слов его как-то выкинуть отсюда, меня раздражало. Все-таки они ведут дела, и отец наверно сейчас придет и скажет, чтоб он проваливал от его дочери. Должен придти. Или папа просто не знает, что я здесь. В любом случае, это нагло.

– Отпустите мою ногу, – раненым зверем прорычала я. – Что я вам такого сделала?

Он усмехнулся.

– Просто и мне случалось сворачивать конечности, и я знаю, как это неприятно.

«Интересно он сворачивал их себе или другим», – подумала я. Я была в своем обычном неказистом домашнем платье, у меня были растрепаны волосы, потому что с утра я их, ленясь, едва заплела в косу. Конечно, я ведь болею. И вообще не понимала, с какой стати меня назначать жертвой совращения. Мы едва на балу сказали друг другу несколько слов.

Почему я? Или ему что-то еще надо. Дружбы?! Но спросить вслух мне не хватало духу.

Позже, даже под страхом смерти я не смогла бы точно пересказать, о чем мы болтали. Миара все еще играла на пианино, и ее музыка странно сближала и отбивала любое желание спорить и ссориться. Отец и тетка Розамунда так и не появились, поэтому мы были вдвоем. Я лихорадочно прикидывала, неужели они настолько уверены, что на мне никто не женится, что рискуют оставлять нас наедине. Меня это оскорбляло. Адар рассказывал о своей жизни, ровно, неспешно, как о чем-то обыденном.

Может ему просто надоело держать в себе, и он оправдывал, представлял в другом свете все ходившие про него слухи. Зачем? Ведь слова это просто слова, а реальность это совсем другое и никакими словами не укроешь настоящую суть. Несмотря на его богатство и внешность его трудно было назвать завидным женихом. Но и плохим человеком тоже. Настоящим в нем было – его упрямство, его недостаток манер, его темное прошлое. Он был тем экземпляром, которые чаще попадаются в книгах и в театре, чем в реальной жизни. Его сила воли и жестокость, жажда жизни, толкающая его вперед, были чем-то несгибаемым вроде куска холодного металла, который и не согнешь, и никуда в хозяйство не присобачишь. И тем не менее, они есть и никуда от них не деться. Гаррет Адар был не особо приятным человеком, а его своеобразное чувство юмора не добавляло ему обходительности в общении. После встречи с ним наверняка многие чувствовали себя так, словно с размаху натолкнулись на шершавую каменную стену. А потом она придавила их.

– А сейчас я решил, что стоило бы найти девушку, которой буду нужен я сам, а не мои деньги.

Меня чуть удар после этих слов не хватил. Мне хотелось под землю. Глубоко, глубоко под землю. Провалиться. Долго я не поднимала голову, хотя знала, что он ждет этого от меня, что я что-нибудь скажу. Слова выходили ломкие и неуклюжие, будто я забыла, как говорить. Зубы стучали друг о друга, и я заметила, что это было даже музыкально.

– А с чего вы решили, что кому-то нужны?

– У меня столько денег, крольчонок, что я не могу быть не нужен.

Остряк. И мне послышалось или он назвал меня кроликом? Потом Гаррет откланялся, а я долго смотрела ему вслед, как он уезжает на своем сером в яблоках, довольно некрасивом жеребце, ступающем ровно, но быстро. Черт бы его побрал по дороге, подумала я. И всех гостей, которые еще могут заявиться. Вздохнула и пошла обратно в сад дочитывать книгу.

К третьему балу моя нога, к сожалению, выздоровела, что меня опечалило. Неведомая красавица явилась снова, поливая нас еще большим презрением. Она была королевой бала и наслаждалась этим. Лорд Верени ел у нее с рук, да и все остальные не сводили с нее восхищенных глаз. «Я буду новой леди, хозяйкой этого замка», – самодовольно сказала она кому-то, и ее слова долго звучали у меня в ушах. Адар, ловко рассекая толпу, направился ко мне, не обращая внимания на стоящих вокруг, что с одной стороны польстило, а с другой ввергло меня в печальную депрессию. Я спрашивала у отца, какого черта он пустил его в дом, но тот только загадочно усмехался и просил меня не быть столь строгой. Если узнать его получше, Адар довольно неплох в общении. Меня чуть удар не хватил повторно. Он долго стоял рядом со мной, протянув мне широкую мозолистую руку, словно предлагая мне зло навеки. Где-то я слышала эту фразу, и она подходила к его сосредоточенному лицу, темной одежде и такому же темному прошлому, удушливой волной стелющемуся за его плечами. Готовности ждать, сколько угодно, пока не погубит мою бедную репутацию или у меня не кончится терпение. Судя по тому, как он вел дела, упрямства у этого типа было побольше, чем у многих. Не выдержав, я наконец приняла его руку, ему же хуже, и мы танцевали медленный неуклюжий вальс, танец который выходил у меня сквернее всего. Я сбивалась, наступала ему на ноги, тыкалась ему в плечо, теряя равновесие, и молила всех богов, чтобы пытка наконец закончилась. Он и сам танцевал паршиво, слишком правильные движения, словно просто знал, как двигаться, но никогда не повторял их под музыку.

Мелодия лилась ровно и не спешно. Мы топтались на одном месте, как два больных медведя, нашедших друг друга после зимы. Из-за его плеча я смотрела как танцуют лорд и неведомая красотка, двигаясь слажено, словно являлись жизнью друг друга и не представляли, каково это двигаться по раздельности. И смотря на них, казалось, что вальс, этот танец, создан только для этой пары. Если не умеешь танцевать как они, то лучше стоять у стенки или умереть со стыда. Плавные грациозные движения. Почти завораживают.

– А ты не хотел бы потанцевать с ней? – зачем-то спросила я.

– Нет. С тем, кто хорошо танцует, я чувствовал бы себя слишком неуклюжим.

Я снова наступила ему на ногу. Потом помедлила и все-таки спросила.

– А ты хотел бы быть на месте лорда? Ну то есть… встречаться с ней?

– На месте лорда мне никогда не оказаться, даже если я куплю его титул. Мое происхождение мне этого никогда не даст. Другое дело, что остальным придется с этим смириться и отдавать мне все полагающиеся светским обществом почести, – он усмехнулся, довольно хищно. Его руки были тяжелы, и он скорее перетаскивал меня с места на место, как груз, чем давал мне танцевать, видимо решив, что это будет меньшее из зол. – И меня это вполне устраивает. А девица, танцующая с лордом, слишком поглощена своей внешностью и желанием занять высокое положение. Если она считает, что я недостаточно хорош для нее, то она недостаточно хороша для меня. Я достаточно богат, чтобы позволить себе любую…

Опять началось, подумала я. Но теперь я знаю, как от него избавиться.

– Для меня ты тоже недостаточно хорош. Я бы лучше танцевала с лордом Верени.

Но Адар оказался более непробиваемым, чем я надеялась.

– Хочешь искалечить беднягу? Зря. Ему и так от жизни досталось.