Мила Рудик и Магический Синод - Вольских Алека. Страница 38

Позже, когда Белка вошла в спальню, Мила притворилась, что уже спит. Она лежала с закрытыми глазами, слушая, как возится, переодеваясь и укладываясь спать, Белка, и думала о том, зачем ей это нужно было. Почему так важно было навестить Гарика, зная, что на самом деле там, в склепе Суховских, его нет — есть только его тело, пустая оболочка? Зачем она писала это письмо, прекрасно зная безмерную черствость человека, который был приемным отцом Гарика?

На самом деле Мила вовсе не искала ответов, но они вдруг нашлись сами собой. Все это время она словно запирала себя изнутри, чтобы не чувствовать боли. Старалась не думать о нем, не вспоминать его — предпочитая задыхаться в пустоте, чем позволить, чтобы каждое новое утро резало ее по живому осознанием того, что его больше нет.

И этот шаг, который она предприняла сегодня… попытка признать то, о чем последние несколько месяцев она не позволяла себе даже думать.

Она просто скучала по нему! Она невыносимо скучала по нему! Настолько, что всего лишь приблизиться к нему — к тому, в ком уже не было жизни, — для нее было бы встречей. И невзирая на то, что его тело было спрятано под крышкой гроба, она бы знала, что он, пусть ненадолго, пусть даже так, но… рядом.

Поздно ночью, когда Белка уже спала и ее дыхание было едва ли не единственным звуком в ночной тишине, Мила смотрела в темноту перед собой и беззвучно плакала. Она никогда раньше не замечала этого, но теперь вдруг осознала одну странную вещь… Слезы способны отгонять боль.

Глава 10

«Аншлаг» в Светозариуме

Светозариум был переполнен народом. Как сказал Вирт, когда они встретились в коридоре, по решению суда слушания по ее делу будут открытыми. Это означало, что любой желающий может прийти, занять место на скамье для публики и следить за процессом, как будто он в театре на премьере спектакля. А так как суд возглавлял Триумвират в полном составе, то от желающих поглазеть не было отбоя.

Сидя за столиком Защиты, Мила огляделась. Вирт что-то обсуждал с Платиной, стоя около стола, — они говорили тихо, а в зале царил такой шум, что из разговора своих Защитников Мила не слышала ни слова. Стол судей пока что пустовал, как и столик секретаря суда. Мила украдкой бросила взгляд за плечо — несколько десятков совершенно незнакомых лиц почему-то вызвали у нее внезапный приступ дурноты. Заметив, что некоторые из присутствующих откровенно пялятся на нее, Мила уже хотела отвернуться, как вдруг увидела в дверях своих друзей. Белка с Ромкой выискивали кого-то глазами — по всей видимости, ее.

С улыбкой Мила встала и махнула им рукой. Первым Милу заметил Ромка. Когда он жестом показал ее Белке, они оба направились прямо к ней. Только тогда Мила заметила за Белкиной спиной Яшку Бермана. Мила немного удивилась, но одновременно почувствовала благодарность к Яшке, что он тоже решил ее поддержать.

— Привет, — подойдя к столику Защиты, сказал Ромка.

— Вы что здесь делаете? — спросила Мила. — Мне дали освобождение от уроков из-за суда, а вам может влететь за прогулы.

— У нас окно в расписании, — сказала Белка. — Ты, наверное, туда и не заглядывала, иначе знала бы. У нас теперь часто будут окна, потому что обязательных предметов стало меньше. Но вообще-то, подразумевается, что во время таких окон мы будем посещать лекции по вольным дисциплинам.

— Да, — подтвердил Ромка. — Мы сначала долго думали, куда пойти: на хиромантию или на чревовещание, в итоге пришли сюда.

Мила улыбнулась.

— Ни на какое чревовещание вы не собирались, — уверенно сказала она. — Вы давно решили сюда прийти, только мне не говорили. Наверное, боялись, что я начну вас отговаривать.

Ромка фыркнул сквозь смех.

— О, ужас! Ты нас разоблачила.

Мила повернулась к Берману.

— Яшка, и ты здесь.

— Ну да, вот… подумал, лишняя поддержка тебе не помешает, — немного неуклюже улыбнулся он.

— Спасибо, — искренне сказала Мила.

В этот момент Вирт, закончив разговор с Платиной, повернулся к Миле. Заметив ее друзей, он вопросительно вскинул брови.

— Мои друзья, — сказала ему Мила и, повернувшись к ребятам, обратилась уже к ним: — Вирт — мой Защитник. Я вам про него рассказывала. А это Ромка, Яшка и Белка.

— Беляна! — звонким голосом вдруг поправила ее подруга.

Мила посмотрела на нее с легким недоумением и заметила, что на щеках Белки заиграл румянец, а глаза странно заблестели. Так как Белка смотрела на Вирта, Мила тоже бросила взгляд на своего Защитника. Тот улыбнулся — в угольках его глаз промелькнула короткая вспышка веселья, как будто что-то показалось ему забавным.

— Приятно познакомиться, Беляна.

Ромка рядом многозначительно кашлянул.

— Ну, мы пойдем, сядем где-нибудь в зале.

Кивком головы он сделал знак Яшке, но Белка по-прежнему не двигалась с места, с глуповатой улыбкой пялясь на Защитника Милы. Вспомнив свою первую реакцию на появление Вирта, Мила догадалась, что произошло с Белкой — обаянию Виртангеля Нобиля младшего трудно было противиться.

Мила обменялась взглядом с Ромкой. Тот закатил глаза и бесцеремонно развернул Белку на сто восемьдесят градусов.

— Не будем мешать, — сказал он.

Мила смотрела им вслед, пока друзья не нашли три места на несколько рядов позади нее. Белка всю дорогу крутила головой, заглядываясь на Вирта.

Защитник Милы, кажется, заметил восхищенные взгляды Белки, но не заострил на этом внимание. Они заняли свои места за столом Защиты: Вирт возле прохода, Мила рядом с ним, а с другой стороны от нее — Платина.

— Судьи вот-вот появятся, — сказал Вирт и кивнул в сторону секретарского столика. — Жавель уже здесь.

Разговаривая с друзьями, Мила пропустила его появление — секретарь суда, Ермократ Жавель, один из помощников Владыки Мстислава, уже занял свое место и в этот самый момент готовил все необходимое для ведения протокола суда: пергамент, чернила, перья.

— Нервничаешь? — спросил Вирт.

— Есть немного, — ответила Мила.

— Только немного? — насмешливо удивился Вирт.

В этот момент открылась небольшая дверца в самом конце одной из боковых стен. Господин Жавель тотчас подскочил с места и загорланил:

— Судьи в зале! Всем встать!

Все до единого, кто находился в Светозариуме, поднялись со своих мест. Мила последовала всеобщему порыву и тоже поднялась.

Первым в зал суда вошел Владыка Мстислав. Не глядя по сторонам, он неторопливо и величественно направился к судейскому столу. Следом за ним из узкого проема, больше похожего на вход в каморку, появился Владыка Велемир. В походке Велемира не было такого же проявления важности, как у Мстислава, словно, придя сюда, он всего лишь выполнял свою обязанность.

Последним из открытой двери вышел человек, которого Мила видела впервые. Он был невысокого роста, полноватый, с мягкими чертами лица. В отличие от Велемира и Мстислава, у него не было ни бороды, ни усов. С вьющимися золотисто-русыми волосами до плеч он выглядел моложе их обоих.

— Владыка Добролюб, — тихо шепнул Миле Вирт, видимо, по ее изучающему взгляду догадавшись, что третье лицо Триумвирата Мила видит впервые.

Словно услышав свое имя, Добролюб повернул голову и мельком глянул на собравшихся в Светозариуме людей. На его круглом лице выделялись очень светлые глаза, взгляд которых, возможно, из-за цвета, казался пронзительно чистым, излучающим какое-то особое спокойствие.

Судьи заняли свои места за судейским столом. Мила даже не удивилась, когда Мстислав опустился в кресло, стоящее посередине.

Остальные присутствующие сели вслед за судьями, кроме секретаря суда, который продолжал стоять.

— Судебное заседание объявляется открытым! — провозгласил он. — Разбирательство ведет Триумвират в полном составе! Судьи: Владыка Велемир, Владыка Мстислав, Владыка Добролюб. Главный судья — Владыка Мстислав. На повестке дня — дело об убийстве Мантика Некропулоса и о покушении на убийство Гурия Безродного! Обвиняемая — Мила Рудик!