Танцуй как звезда! - Дробина Анастасия. Страница 6
– Пошли… Давай сюда пакет. И держись за меня, споткнёшься тут ещё.
Лера молча взяла его за руку – подумав при этом, что споткнётся скорее сам Ромка с его хромотой. Но Лагутин, держа в одной руке пакет с Эсминым костюмом, а другой придерживая Леру, на удивление ловко передвигался в темноте среди строительного хлама. Они спустились по шатающейся лесенке чердачного люка в подъезд Леры. Роман отдал пакет, затем вылез обратно на крышу, бросил «Пока» и исчез. Лера медленно пошла вниз по ступенькам на свой этаж. Пальцы ещё ощущали тепло жёсткой Ромкиной ладони. Сердце бухало как сумасшедшее.
Кардиохирург высшей категории Сергей Павлович Стрепетов вернулся с дежурства в третьем часу ночи. Обычно в это время в квартире было темно, и, увидев свет в комнате дочери, Сергей Павлович встревожился. Наспех сбросив в прихожей ботинки, он прошёл в квартиру.
Маленькая комната была завалена волнами красной материи. Алый шёлк лежал на полу, каскадом сбегал с письменного стола, свисал с компьютера и расстилался на подоконнике между геранями. Как только Сергей Павлович приготовился задать вопрос, со стола пулемётной очередью ударила швейная машинка. Крошечная лампочка освещала сосредоточенное лицо Леры. Было очевидно, что дочь ничего не слышит и не видит. Сергей Павлович дождался тишины и осторожно спросил:
– Лера, ты знаешь, который час?
– Не знаю, – невнятно (в зубах было зажато полтора десятка булавок) ответила та. – Как дела, пап? Как у Жильцова клапан на сердце?
– Удовлетворительно. Повторного вмешательства не потребуется. А что это за алые паруса ты шьёшь?
– Это цыганский костюм! Для внучки Софьи Николаевны из третьего подъезда.
– Но ведь Эсмеральда – актриса! – удивился отец. – И ты берёшь такие заказы?!.
– Кроме меня оказалось некому! – гордо ответила Лера. – Пап, извини, но мне тут ещё долго…
– Не забудь, что завтра в школу, храбрый портняжка! Ты уже взрослая и должна понимать…
– Я знаю, я будильник заведу. Пап, там, на плите, котлеты, давай сам разогрей, мне некогда… – Пулемёт затрещал снова. Сергей Павлович вздохнул, пожал плечами и, на ходу снимая плащ, отправился на кухню.
– Девочка, этого не может быть! – потрясённо сказала Эсмеральда. – Этого просто не может быть! Как ты это сделала?!
Лера довольно улыбнулась, изо всех сил скрывая волнение. Она до последнего боялась, что у неё ничего не выйдет.
– А дыра где? Дыра-то где?! – Эсма вертела лиф платья так и эдак. – Здесь же целый колодец был! И рукав, гляжу, на месте… А юбку ты зашивала?
– Конечно!
– И где шов?!
– Да вот же он! – Лера порылась в алых складках и предъявила чуть заметную дорожку ниток. – На дырку в лифе пришлось заплату ставить. Я с оборки срезала и замаскировала декоративным швом и стразами… Рукава, видите, чуть поуже стали в пройме, но тут уж ничего не поделать было… Вам нравится?
– Милая моя!!! Драгоценная моя!!! – Эсма кинулась ей на шею так стремительно, что Лера чуть не упала. Её подхватил Роман, заорав на сестру:
– Что ты её с ног сбиваешь, лошадь?! Она и так ночь не спала!
– Пусти… Глупости. – Лера смущённо высвободилась из его рук. Эсма, впрочем, ничего не заметила, взбудораженно крича на всю квартиру:
– Золотая моя, алмазная, да ты же сама не понимаешь, что ты сделала! Ты же меня от смерти спасла! Ты же… ты же… – Она вдруг, умолкнув на полуслове, вихрем кинулась в прихожую и тут же вернулась, на ходу расстёгивая сумочку.
– Вот! Я тебе обещала, что не обижу? Я своё слово помню! Говори – сколько хочешь за работу? Двести долларов? Триста? Говори, ненаглядная моя, сколько скажешь – столько дам! Господи, а я уж боялась, что в белом с рюшками придётся на сцену выходить! А я в нём как бледная поганка, – позор один! Ну, что же, девочка, сколько просишь?!
– Я… Мне… Не нужно ничего, – собравшись с духом, сказала Лера. И сама удивилась наступившей тишине. Эсмеральда замерла с открытым ртом. Роман нахмурился. На лице Софьи Николаевны, сидящей за роялем, застыло хитроватое выражение. На миг Лере показалось, что Ромкина бабушка уже обо всём догадывается.
– Девочка, что за шутки у тебя? – наконец подозрительно спросила Эсма. – Большая работа больших денег стоит! Что у меня, по-твоему, совсем совести нет? Как я могу тебе не заплатить? Нет уж, ты не ломайся, а цену говори!
– Я уже сказала – не нужно ничего, – Лера глубоко вздохнула. – Если можно – научите меня танцевать! Так, как вы.
Тишина стала звенящей. Софья Николаевна подняла брови не то насмешливо, не то с уважением. На Романа Лера боялась даже посмотреть.
– Это… нельзя, да? – упавшим голосом спросила она. В сердце разом будто оборвалось что-то. – Извините… Я понимаю… Наверное, нельзя так танцевать, если ты… ну… не цыганка. Извините. Я просто так спросила…
Эсма усмехнулась – и посмотрела почему-то на бабушку. Та выпустила в потолок клуб синего дыма, притушила сигарету в пепельнице. Помолчав, спросила:
– Значит, хочешь плясать как цыганка?
– Это… совсем никак нельзя?
– Отчего ж нельзя… Можно, – Софья Николаевна лукаво улыбнулась. – Ты знаешь, что самая известная цыганская плясунья цыганкой была лишь на четверть? По бабушке?
– Ляля Чёрная? – негромко спросил от дверей Роман.
– Да, Ляля… великолепная наша. – Старая цыганка мечтательно прикрыла глаза. – Я с ней работала. В театре выступали вместе. Мне, конечно, до неё было, как до звезды…
– Вот уж неправда! – резко сказала Эсма, отбрасывая за спину копну волос. – Это бабушка кокетничает! Ты, девочка, если хочешь танцевать – не меня проси научить, а её! Она всему театру хореографию ставила! И сейчас ещё учениц берёт. Ты цыганок в фильме «Колесо любви» видела? Астарту эту? Бабушкина ученица!
Лера вытаращила глаза. Астарта, по которой они со Светкой с ума сходили, – ученица Софьи Николаевны?! Рассказать Глушко – не поверит ни за что! Лера вздохнула. Пора было сознаваться в самом главном.
– Софья Николаевна, я ведь никогда не танцевала. То есть не училась. Ни в кружок не ходила, ни в студию… Только так, сама иногда…
– И слава богу! – радостно перебила её старая цыганка. – Значит, неиспорченный материал! Подойди-ка ко мне, деточка. Так… Так… – Она бегло осмотрела Леру с головы до ног. – Фигурка-то замечательная, да… Ну-ка, повтори! – Она вдруг выбила костяшками пальцев ритмичную дробь на крышке рояля. Лера неуверенно простучала то же самое.
– Молодец! А вот так?
Пожав плечами, Лера повторила и другой ритм. Это задание показалось ей очень простым, и она не поняла, почему с таким уважением переглянулись Эсма и Роман.
– Ну, с ритмом у тебя всё замечательно. Что ж… – Старая цыганка задумалась было – и в это время Роман бросил ей несколько слов на цыганском языке. Эсма прыснула со смеху. Улыбнулась и Софья Николаевна. Ответила внуку короткой, непонятной для Леры фразой и сразу же извинилась:
– Прости, деточка, что мы по-своему… Вот, Ромка мой очень просит, чтобы ты училась!
Лера изумлённо повернулась. Роман слегка покраснел, но всё же ответил девушке прямым, внимательным взглядом, и она почувствовала, как кровь неудержимо приливает к щекам. Леру спас пронзительный вопль Эсмеральды:
– Ай! Дэвлалэ! Божечки, я же на концерт опаздываю! Уже опоздала! Божечки мои, меня дядя Миша убьёт, насмерть убьёт!!! А-а-а-а, я побежала!
– Машину не гони, как дура! – крикнул ей вслед Роман, но сестры уже и след простыл. Через секунду во дворе истошно взвизгнули покрышки и прогудел сигнал: Эсма умчалась.
– Не цыганка, а военный истребитель! – прокомментировала Софья Николаевна. – Как её только муж терпит… Ромка, посмотри, она костюм-то от радости не забыла? Нет? Слава богу, а то догоняй её на такси… Один раз так без туфель умчалась на спектакль! И в пробке встала! Ромка с туфлями раньше неё в театр на метро приехал!
Лера невольно улыбнулась. Старая цыганка внимательно посмотрела на неё блестящими, как вишни, глазами и решительно кивнула: