Танцуй как звезда! - Дробина Анастасия. Страница 7
– Я займусь тобой, деточка. Но нужны будут юбка и туфельки.
– У меня есть туфли! Совсем новые! – обрадовалась Лера. – А юбку я сошью за один вечер! Я посмотрела, как Эсмин костюм скроен, и смогу то же самое…
– Э, нет, простые туфли не годятся! Ты же хочешь чечётку работать? Иди в специальный магазин. Ромка, в каком магазине Эсма берёт?
– В «Стелите». На Пятницкой.
– Вот туда и проводишь Лерочку, – решительно распорядилась бабка. – А сейчас шагом марш пить чай! Я вкуснейшее печенье в булочной купила… и уже почти всё сама съела! Доставайте чашки из серванта! – Встав, она двинулась на кухню.
– Вот эти чашки? – озадаченно спросила Лера, открывая стеклянную дверцу серванта и беря тонкую голубую чашку в незабудках. – Жалко, такие красивые… А у меня всегда всё бьётся!
– Нет, вот эти, – и Роман взял руку девушки и переложил её на розовую чашку в распускающихся пионах. Лера молча вытащила пальцы из-под его тяжёлой горячей ладони. Лагутин ничуть не смутился, лихо поставил себе на голову три блюдца сразу и, повесив на каждый палец по чашке, пошёл в кухню. Даже прихрамывая, он делал это очень ловко, и розовые блюдца в целости были доставлены на кухонный стол.
Вечером, собираясь домой, Лера обнаружила в кармане своего пальто сложенную бумажку: пять тысяч рублей. Эсма, уносясь в театр, всё же не забыла оплатить работу своей неожиданной портнихи.
– Стрепетова! Лера Стрепетова! Я с тобой разговариваю! Да что же это такое!!! Совсем с ума посходили! Девочки! Глушко! Разбудите там, в конце концов, эту королевну спящую!
– Я не могу, Галина Дмитриевна… Если разбудить, Лерка рассердится…
– Нет, вы слышали?! Стрепетова! Просыпайся сейчас же, я за директором пойду! – Голос англичанки доносился до Леры словно сквозь пуховую подушку. Только яростный тычок в бок от Глушко заставил её охнуть и поднять голову с парты.
– Что такое?..
– Что это за спаньё во время урока?! – загремела Годзилла. – Что это значит? Чем ты ночью занималась, милая моя? На дискотеке скакала?! Контрольная в конце недели тебя не беспокоит? Немедленно к доске! Изволь выписать из текста неправильные глаголы и объяснить употребление каждого!
Лера вышла из-за парты и неверным шагом поплелась к доске. Никакой дискотеки, конечно, и в помине не было: вечер и ночь ушли на то, чтобы сшить цыганскую юбку с оборкой. В шкафу нашёлся как раз подходящий отрез пёстрого зелёного ситца, и Лера уже вовсю кроила его, когда в квартиру ворвалась лучшая подруга. Светка была крайне обижена тем, что вчера Лера так и не рассказала ей, как она оказалась в квартире Лагутина и что делала там до позднего вечера. Заявив, что порядочные люди так себя не ведут, Глушко влезла на диван с ногами и ультимативным тоном потребовала подробностей.
Раньше у Леры не было секретов от подруги. Но сейчас ей почему-то совсем не хотелось рассказывать ни о Романе, ни об Эсме, ни об их бабушке. Однако отвязаться от Глушко было невозможно, и в конце концов Лера рассказала всё.
Как она и предчувствовала, Светка первым делом всполошилась.
– Ой, Стрепетова, это всё не моё дело, конечно… Но поосторожнее бы ты, вот что я тебе скажу! Неизвестно, что ещё у этого Лагутина с его бабкой на уме! Цыгане – они ведь цыгане всё-таки!
– И что они – съедят меня?
– А кто их знает! – убеждённо объявила Глушко. – Знаешь ведь, что они за люди…
– Не знаю! – начала злиться Лера. – Мы с этой бабкой всю жизнь в одном дворе живём! И что она – на помеле летает?! Она артистка, в театре работала и сейчас ещё учит!
– Да?! И с чего ей тебя учить? Ты не цыганка! И не артистка! И денег ей не платишь!
Крыть было нечем, и Лера промолчала. Рассказывать о том, что за неё просил Роман, отчаянно не хотелось. Но Светка уже что-то учуяла.
– Говорю я тебе, тут не то что-то! Это всё Лагутин темнит! Он по тебе ещё в прошлом году с ума сошёл! А теперь вдруг такой случай представился! А он, между прочим, цыган и бандит!
– Никакой он не бандит! – взвилась Лера, уронив на пол ножницы. – Он три языка знает – французский, английский и испанский! И ещё свой цыганский! А на гитаре знаешь как играет?!
– Ещё бы, на то он и цыган! – фыркнула Светка. – Кроме этого, ничего и не умеет! Второгодник!
– Он на второй год остался, потому что в больнице лежал! И хромает поэтому! Он в аварию со своим отчимом попал на машине и…
– Ну да, а машину ту они украли!
– Ну, знаешь что, Глушко!.. – рассвирепела Лера, хватая со стола игольницу и запуская ею в любимую подругу. Светка ловко уклонилась, поймала подушечку и, кладя её на место, озабоченно поинтересовалась:
– Стрепетова, да ты влюбилась в него, что ли?..
Наступила тишина. Лера, потемнев, яростно щёлкала ножницами над ситцем. Когда зелёная ткань распалась на два идеальных полукруга, девушка, не поднимая глаз, сказала:
– Знаешь что, Светка… Мне нужно до завтра вот это сшить. Обязательно! Так что ты или тихо сиди – или иди домой, к контрольной готовься. А можешь макароны сварить, спасибо скажу. Мне некогда.
– Ой-ой-ой!.. Деловая колбаса! – обиделась было Светка. Но, взглянув в лицо подруги, тяжело вздохнула и отправилась на кухню варить макароны. Вслед ей бешено лязгали портновские ножницы.
Лере было в самом деле не до перепалок с Глушко: голова шла кругом, мысли летали в ней бестолковыми обрывками. Перед глазами стояла то танцующая Эсма, то Софья Николаевна с её хитрой и умной улыбкой, то Роман… Да, Роман с его огромными чёрными глазищами, от взгляда которых краснеешь до самых пяток, – но так не хочется, чтобы он отводил их! Как всё-таки хорошо, что он оказался не бандитом и не второгодником, думала Лера, скалывая булавками раскроенную оборку. Как здорово, что вчера он взял её за руку и назвал красивой… а завтра они вместе пойдут в магазин за туфлями! Вспомнив об этом, Лера бросила и булавки, и оборку и через всю комнату помчалась к зеркалу. Там долго и недоверчиво изучала своё слишком круглое, на её взгляд, лицо с россыпью веснушек, золотистые брови, зелёные глаза, которые лучше бы оказались синими… или чёрными, как у Эсмы… А это что – не глаза, а крыжовник деревенский! А волосы – предмет слёз и мучений с самого детского сада, где ты постоянно «убил дедушку лопатой»! Кому эти рыжие спирали могут понравиться всерьёз?! Но ведь Ромка сказал… Неужели врал? А зачем? Лера скорчила себе рожу, отошла от зеркала и вернулась к шитью.
Завтра она начнёт учиться танцевать по-цыгански! Бальные танцы, по которым Лера страдала столько лет, казались уже чем-то далёким и туманным, совсем не нужным. Как её назвала Софья Николаевна? «Неиспорченный материал», вот! С хорошей фигуркой и отличным чувством ритма! А ещё этот материал может сам сшить какую угодно юбку! И завтра пойдёт покупать себе туфли на честно заработанные деньги! И даже не надо будет ничего просить у папы! Лера глубоко вздохнула от полноты чувств, откусила нитку… и обнаружила вдруг, что огромная сборчатая оборка вся целиком пришита наизнанку. Стеная от досады, влюблённая портниха кинулась за распарывателем.
Давным-давно ушла домой ворчащая Глушко, вернулся с работы, поужинал и лёг спать отец, за окном стих шум машин, луна ушла из форточки – а Лера всё строчила и строчила. Когда же она, наконец, довольно встряхнула в руках готовую юбку и взглянула на часы, у неё вырвалось глубокое «О-о-ох!…» Будильник показывал четвёртый час утра. Это была уже вторая бессонная ночь за швейной машинкой. С ужасом думая о том, как она пойдёт завтра в школу, Лера, не раздеваясь, хлопнулась в кровать и тут же заснула.
Пробуждение было ужасным. Над самым ухом надрывался развесёлой самбой мобильник. Лера вскочила как поджаренная, нажала дрожащим пальцем на кнопку.
– Стрепетова!!! – загремела Глушко. – Ты где?! Я тебя на углу полчаса ждала, чуть сама не опоздала! Ты что, заболела?! Через три минуты звонок! Будильник у тебя, что ли, не сработал?!
Будильник, возможно, и сработал, но кто его услышал?.. Лера в панике принялась носиться по дому, как ошалевшая торпеда. Кое-как натянув неглаженую форму, наспех почистив зубы и прихватив заколкой растрёпанную копну волос, она вылетела из дома под проливной дождь, – разумеется, забыв зонт. На английский она прибыла встрёпанная, мокрая, в сбившейся заколке – и с десятиминутным опозданием. Выслушав нотацию Годзиллы, села на своё место рядом со Светкой – и моментально заснула снова.