Буря мечей. Том 2 - Мартин Джордж. Страница 6

Сир Джорах хотел увести ее прочь, но Дени вспомнила видение, которое явилось ей в Доме Бессмертных.

– Они не причинят мне вреда, – сказала она. – Они мои дети, Джорах. – Она со смехом тронула каблуками Серебрянку и поехала им навстречу, а колокольчики в ее косе звенели, восхваляя победу. Дени перешла на рысь, потом поскакала галопом. Коса стлалась позади, и освобожденные рабы расступались перед ней.

– Матерь, – восклицали они сотней, тысячью, десятью тысячами глоток. – Матерь, – выпевали они, касаясь ее ног, пока она пролетала мимо. – Матерь, Матерь, Матерь!

Арья

Увидев вдали высокий холм, позолоченный полуденным солнцем, Арья сразу его узнала. Они снова вернулись к Высокому Сердцу. К закату они поднялись наверх и разбили лагерь там, где с ними ничего не могло приключиться. Арья обошла пни от чардрев с оруженосцем лорда Берика, Недом, и они постояли на одном, глядя, как меркнет на западе последний свет дня. На севере бушевала буря, но дождь не задевал Высокого Сердца, зато ветер здесь дул такой, что Арье казалось, будто кто-то стоит сзади и тянет ее за плащ. Но когда она обернулась, там никого не оказалось.

«Привидения, – вспомнила она. – На Высоком Сердце нечисто».

Они развели большой костер, и Торос, сидя около него, смотрел в пламя так, словно на свете больше ничего не существовало.

– Что он делает? – спросила Арья у Неда.

– Иногда он видит в пламени разные вещи. Прошлое, будущее и то, что происходит далеко отсюда.

Арья прищурилась, силясь разглядеть то, что видел красный жрец, но у нее только заслезились глаза, и она быстро отвернулась. Джендри, тоже наблюдавший за Торосом, внезапно спросил его:

– Это правда, что ты видишь там будущее?

Торос со вздохом отвернулся от костра.

– Не сейчас. И не здесь. Но иногда Владыка Света посылает мне видения.

Джендри этому явно не поверил.

– Мой мастер говорил, что ты пьяница и мошенник и что не бывало на свете священника хуже тебя.

– Какие недобрые слова, – усмехнулся Торос. – Верные, но недобрые. Кто он был, твой мастер? Я тебя, часом, не знаю?

– Я служил в подмастерьях у мастера-оружейника Тобхо Мотта, на Стальной улице. Ты покупал у него свои мечи.

– Точно. Он драл с меня за них двойную цену, а потом ругал меня за то, что я их поджигаю. – Торос засмеялся. – Твой мастер правильно говорил. Святостью я не отличался. Я был младшим из восьми братьев, вот отец и отдал меня в Красный Храм – сам бы я это поприще ни за что не выбрал. Я читал молитвы и произносил заклинания, а заодно возглавлял набеги на кухню, и порой в моей постели обнаруживали девушек, не знаю уж, как эти озорницы туда попадали. Впрочем, я имел дар к языкам, а когда смотрел в пламя, то время от времени кое-что видел. Но от меня все равно было больше хлопот, чем пользы, и в конце концов меня отправили в Королевскую Гавань, нести свет Владыки одержимому семерыми лжебогами Вестеросу. Король Эйерис так любил огонь, что предположительно мог перейти в истинную веру. К сожалению, его пироманты оказались лучшими фокусниками, чем я.

А вот король Роберт меня полюбил. В первый раз, когда я вступил в общую схватку на турнире с горящим мечом, конь Кивана Ланнистера взвился на дыбы и сбросил его. Его милость так смеялся, что я думал, он лопнет. – Торос улыбнулся, вспомнив об этом. – Но с мечами, конечно, так обращаться нельзя, тут твой мастер опять-таки прав.

– Огонь пожирает. – Лорд Берик подошел к ним сзади, что-то в его голосе сразу заставило Тороса умолкнуть. – Он пожирает и когда-нибудь сожжет все дотла, не оставив ничего.

Жрец тронул лорда-молнию за руку.

– Берик, друг мой, что ты говоришь?

– Ничего такого, чего бы не говорил раньше. Шесть раз, Торос. Шесть раз – это чересчур. – Лорд Берик отвернулся и отошел.

Ночью ветер выл почти по-волчьи, и настоящие волки где-то к западу от холма давали ему уроки. Нотч, Энгай и Меррит из Лунного города несли караул. Нед, Джендри и многие другие уже крепко спали, когда Арья заметила маленькую бледную фигурку позади лошадей. Тонкие белые волосы развевались на ветру, рука опиралась на кривую клюку. Росту в старушке было не более трех футов, и глаза ее при свете костра горели красным огнем, как у волка Джона. «Он ведь тоже призрак». Арья подкралась поближе, чтобы лучше видеть.

Лорд Берик, Торос и Лим сидели у костра. Маленькая женщина, непрошеная, уселась рядом, щуря на них красные, как угли, глаза.

– Вижу, Уголь и Лимон снова оказывают мне честь. И его милость Король Мертвецов.

– Я просил тебя не называть меня этим зловещим именем.

– Верно, просил, но теперь от тебя разит свежей смертью, милорд. – Во рту у старухи остался всего один зуб. – Дайте мне вина, не то уйду. Мои старые кости болят, когда дует ветер, а здесь наверху ветры дуют постоянно.

– Даю серебряного оленя за ваши сны, миледи, – церемонно произнес лорд Берик. – И еще одного, если скажете что-нибудь новое.

– Серебряного оленя не зажаришь и верхом на нем не поскачешь. За сны я возьму мех с вином, а за новости вот этот верзила в желтом плаще меня поцелует. – Старушка хихикнула. – Да как следует – в губы и с языком. Ох, давно же это было, давно. Его губы, должно быть, вкуса лимона, мои же – праха. Уж очень я стара.

– Вот-вот – слишком стара для вина и поцелуев, – согласился Лим. – От меня ты не получишь ничего, кроме шлепка мечом, бабка.

– Волосы у меня лезут пучками, и никто не целовал меня уже тысячу лет. Тяжело это – быть такой старой. Ладно, тогда я возьму песню за свои новости. Песню Тома-Семерки.

– Ты получишь свою песню, – пообещал лорд Берик и сам вручил ей мех с вином.

Маленькая женщина припала к нему, и вино потекло у нее по подбородку. Потом она опустила мех, вытерла рот сморщенной рукой и сказала:

– Кислое вино за горькие вести – в самый раз будет. Король умер. Довольно с вас этого?

У Арьи сердце подкатило к горлу.

– Который из них, старуха? – спросил Лим.

– Мокрый. Король-кракен. Я видела во сне, что он умрет, он и умер, и железные спруты теперь накинулись друг на дружку. Лорд Хостер Талли тоже умер. Но это вы уже знаете, верно? Козел сидит один в чертоге королей и трясется от лихорадки, а большая собака идет на него. – Старушка снова надолго припала к меху, выжимая вино себе в рот.

«Большая собака». Кого она имела в виду – Пса или же его брата, Скачущую Гору? Арья не знала. У них обоих в гербе три черные собаки на желтом поле. Половина тех, о чьей смерти Арья молится, – это люди Грегора Клигана: Полливер, Дансен, Рафф-Красавчик, Щекотун, не говоря уж о самом сире Грегоре. «Хорошо бы лорд Берик их всех повесил».

– Мне снился волк, воющий под дождем, но никто не внимал его горю, – снова заговорила старушка. – Снился шум, от которого у меня чуть голова не лопнула: барабаны, рога, волынки и вопли, но печальнее всего был звон маленьких колокольчиков… Снилась дева на пиру с пурпурными змеями в волосах: с их клыков капал яд. А после та же дева убила свирепого великана в замке, построенном из снега. – Тут старушка повернула голову и уставилась прямо на Арью, улыбаясь ей. – От меня не спрячешься, дитя. Поди-ка сюда, живо.

Холодные пальцы прошлись по шее Арьи. «Страх ранит глубже, чем меч», – напомнила она себе и осторожно приблизилась к костру, готовая удрать в любой миг.

Маленькая женщина оглядела ее тускло-красными глазами.

– Я вижу тебя, – прошептала она. – Вижу тебя, волчонок. Кровавое дитя. Я думала, это от лорда пахнет смертью… – И старушка вдруг разрыдалась, сотрясаясь всем своим маленьким телом. – Жестоко было приходить на мой холм, жестоко! Я сыта горем Летнего Замка, твоего мне не надо. Прочь, темное сердце. Прочь!