Греческие боги. Рассказы Перси Джексона - Риордан Рик. Страница 20

— Я Аид, — писклявым голосом сказал он. — Я люблю тебя.

Персефона вскрикнула еще раз, намного громче.

Не зная, что еще предпринять, Аид схватил ее за руку, дернул к себе в колесницу и пришпорил коней. Вся их черная делегация скрылась под землей. Расщелина захлопнулась.

Единственным свидетелем похищения стал титан Гелиос, которому с его солнечной колесницы а-ля магнит для цыпочек открывался прекрасный вид, благодаря чему он видел практически все, что происходило на земле. Думаете, он тут же схватился за телефон и стал вызванивать Олимп, чтобы сообщить о преступлении?

Неа. Во-первых, у него не было телефона. Во-вторых, Гелиос не любил вмешиваться во все эти божественные мелодрамы. В конце концов, он был титаном. Он считал за большую удачу уже то, что у него была работа и его не вышвырнули в Тартар. Кроме того, похищение никак не входило в список самых сумасшедших происшествий, которые ему приходилось наблюдать, ежедневно проносясь по небу. Какие только безумства не творили эти боги! Чего он не навидался! Когда-нибудь ему определенно стоит написать обо всем этом книгу.

Так что Гелиос просто продолжил свой путь.

Что касается нимф, которые по идее должны были присматривать за Персефоной, то они проспали все похищение. Единственной, кто услышал крик девушки, оказалась та, о которой вы бы точно подумали в последнюю очередь.

В пещере на склоне горы неподалеку титанида по имени Геката мирно занималась своими делами. Геката заведовала магией, жутковатыми по ночам перекрестками и призраками. Этакая первая в мире фанатка Хэллоуина. Обычно она не покидала свою пещеру до наступления темноты, поэтому спокойно читала книги заклинаний или что она там еще могла делать, когда до ее слуха донесся девичий крик.

Может, Геката и была вся из себя темная богиня магии, но злой она не была. Она тут же бросилась на помощь. Но к тому моменту, когда она добралась до луга, все действо уже завершилось.

В дневное время магические силы Гекаты ослабевали. Она смогла понять, что земля разверзлась и чья-то колесница сначала вырвалась на поверхность, а затем вновь скрылась в глубине, но Геката не имела ни малейшего представления, кого похитили и кто был похитителем.

Геката растерялась, не зная, что предпринять. Сами понимаете, взять и позвонить «911» она не могла. Не имея на руках конкретных фактов, она решила вернуться к себе в пещеру и подождать наступления ночи, когда ей, возможно, удастся с помощью заклятий помощнее добыть больше информации.

Тем временем нимфы проснулись и отправились на поиски Персефоны, но та в буквальном смысле слова как сквозь землю провалилась. К тому моменту, когда Деметра вернулась и обнаружила, что ее драгоценная дочурка пропала, нимфы уже открыто паниковали. Не знаю, как Деметра их наказала, но едва ли они легко отделались.

В общем, Деметра впала в истерику. Она носилась по округе, зовя Персефону, пока не сорвала голос. Всех встречных она спрашивала, не видел ли кто, что произошло.

Девять дней Деметра не переодевалась и не принимала ванну. Не ела и не спала. Только и делала, что искала Персефону. Видимо, в какой-то момент она свернула не туда, потому что на десятый день она вновь оказалась неподалеку от пещеры Гекаты.

Геката услышала, как Деметра выкрикивает имя Персефоны, и богиня волшебства тут же сложила два и два. Каждую ночь Геката пыталась узнать, кого именно похитили, но никакие заклинания не срабатывали. Чья-то очень сильная магия покрывала преступника. Геката предположила, что за случившимся стоит какой-то могущественный бог, а может, и не один.

Геката выбежала навстречу Деметре и рассказала богине урожая об услышанном крике и ее подозрениях, что Персефону похитил какой-то бог.

Обезумевшая от горя мать новостям совсем не обрадовалась. Она издала такой громкий вопль, что все растения в радиусе пяти миль высохли и погибли. А в радиусе ста миль все початки кукурузы взорвались попкорном.

— Я найду того, кто это сделал! — взвыла Деметра. — И убью его! А затем убью его еще раз!

Услышав такое, большинство разумных людей предпочтут поскорее удалиться от сумасшедшей, но Геката очень ей сочувствовала.

— Я помогу тебе искать ночью, — предложила она Деметре. — У меня есть факелы, и я хорошо вижу в темноте.

Они искали с заката до рассвета, но безрезультатно.

Геката отправилась к себе отдохнуть, пообещав вновь прийти на помощь после наступления темноты, но Деметра просто не могла остановиться.

Она шла и шла в одиночестве, пока не опустились сумерки и она не обнаружила себя в царстве Элевсин. К тому моменту даже бессмертная богиня начала валиться с ног от усталости. Она решила войти в город, может, на пару минут дать отдых ногам, а затем смешаться с толпой. Вдруг ей удастся увидеть или услышать что-нибудь важное.

Деметра приняла образ старой смертной женщины и направилась к центральному очагу, так как именно туда в поисках помощи местных шли странники. На площади собрался народ, перед которым произносила речь женщина в красивых одеждах и с золотой короной на голове. Деметра была умна достаточно, чтобы сообразить: то, должно быть, была местная царица.

Выяснилось, что царица Метанира вместе со своей семьей и стражниками приносила жертвы богам в честь празднования рождения сына Демофонта. (А может, она хотела извиниться перед богами за то, что дала ребенку такое дурацкое имя.) Так уж вышло, что когда Деметра подошла поближе, царица Метанира как раз делала подношение в честь Деметры. Даже в ее отчаянном положении Деметре должно было стать хоть немного приятно слышать, как к ней обращаются в мольбе, тогда как вон она — стоит буквально напротив.

Будь я на ее месте, я бы дождался, когда царица начнет:

— О великая Деметра…

И тут же выпрыгнул бы вперед в облаке взрывов и фейерверков:

— ЗВАЛИ?!

Может, и хорошо, что никто не сделал меня богом.

Ну так вот, Деметра посчитала это добрым знаком. Она подождала, пока царица не завершит мольбы о благословении своему новорожденному сыну, который и так был очарователен. Толпа начала расходиться, и Деметра направилась к царице, но Метанира заметила ее первой.

— Бабушка! — позвала царица.

Деметра удивленно моргнула и оглянулась в поисках той, к кому могла обращаться Метанира. И лишь затем вспомнила о своем образе.

— Ой, точно! Да, моя царица, — откликнулась Деметра своим лучшим старушечьим голосом.

Царица изучила лицо и одежду Деметры, успевшую превратиться в лохмотья. Несмотря на маскировку, богиня, должно быть, выглядела изнуренной. После десяти дней поисков пахло от нее явно не жасминами.

— Я не знаю тебя, — сказала царица. Ее семья и слуги собрались вокруг.

Деметра подумала, может, стоит вновь превратиться в злакового монстра ростом в сотню футов и напугать их, когда царица приветливо улыбнулась:

— Добро пожаловать в Элевсин! Мы всегда рады гостям, ведь никогда не знаешь, вдруг кто из них окажется замаскированным богом, не так ли?

Царские стражники захихикали. Они наверняка подумали: «Ага, конечно, эта старуха — и богиня».

Деметра кивнула.

— Это очень мудро, моя царица. Очень мудро.

— Есть ли у тебя место, где остановиться? — спросила царица. — Нужна ли тебе пища? Как мы можем тебе помочь?

«Ого, — подумала Деметра, — да она серьезно!»

После стольких дней, проведенных в бесконечной тревоге, когда она как сумасшедшая носилась по всей Греции в поисках своей дочери, столь неожиданная доброта едва не выбила у Деметры почву из-под ног. Эти жалкие людишки видят в ней лишь очередную оборванку, но при этом царица лично заговорила с ней и проявила любезность, которую от большинства знакомых Деметре богов и ожидать не стоило.

Деметра была столь сильно измождена физически и морально, что слезы будто сами собой покатились по щекам.

— Моя дочь! — шмыгнула она. — У меня украли дочь!

Царица ахнула.

— Что?! Какой ужас!

Вперед вышел красивый юноша и сжал ладони Деметры в своих.