Заколдованная жизнь - Джонс Диана Уинн. Страница 11

– Но почему? – в отчаянии закричала Гвендолен.

– Да потому, что ты непременно употребила бы полученные знания во зло, – объяснил волшебник тоном, не терпящим возражений. – Однако я готов вернуться к этому разговору, скажем, через год – если, конечно, ты не раздумаешь.

Крестоманси любезно улыбнулся Гвендолен, будто его ответ мог ее обрадовать, и задумчиво поплыл вниз по мраморным ступеням.

Гвендолен яростно пнула по балюстраде – и вскрикнула от боли. Тут уж она рассвирепела не на шутку – даже больше, чем мистер Сондерс из-за истории с левой рукой. Гвендолен кружилась, подпрыгивала и визжала так неистово, что Мур за нее испугался. Она потрясла кулаком вслед Крестоманси:

– Ну погодите! Я вам еще покажу!

Но волшебник давно исчез из виду на повороте лестницы и вряд ли что-либо слышал. Даже самые отчаянные вопли Гвендолен казались не громче цыплячьего писка.

Мур недоумевал: что же такое творится в замке? Он поглядел вверх, на купол, откуда шел свет, и подумал, что здешнему эху полагалось бы быть на редкость гулким. Однако в ответ неистовым воплям Гвендолен звучало лишь тихое писклявое кудахтанье. Придется подождать, пока сестра успокоится. Мур попробовал свистнуть изо всех сил, сунув два пальца в рот. Вместо оглушительного свиста раздался странный глухой звук вроде скрипа ботинка. Но и этого оказалось довольно, чтобы из двери на галерее вышла пожилая дама в перчатках.

– Ах, что за шумные детки! – вздохнула она. – Если хотите кричать и свистеть, идите на улицу, а здесь шуметь нельзя.

– Пошли отсюда! – свирепо скомандовала Гвендолен, и они побежали в знакомую часть замка.

Немного поблуждав по коридору, они обнаружили дверь, через которую попали сюда впервые. Наконец-то они выйдут на воздух!

– Давай разведаем все вокруг, – предложил Мур.

Гвендолен неохотно согласилась. Проскочив заросли рододендронов, они оказались на большой и ровной лужайке, окруженной кедрами. Лужайка тянулась вдоль всего фа сада новой части замка, а с другой стороны она была огорожена замечательной стеной – высоченной и прямо-таки выбеленной солнцем. Над стеной нависали ветви деревьев. «Наверняка это развалины еще одного, совсем древнего замка», – подумал Мур и со всех ног помчался ту да, увлекая за собой сестру. Однако Гвендолен упрямо остановилась на полпути и принялась ковырять носком туфли аккуратно подстриженный газон.

– Хм, а как по-твоему, это считается территорией замка? – спросила она Мура.

– Наверное, – не раздумывая, ответил Мур. – Ну, идем же. Мне охота полазить вон по тем развалинам.

Но первая стена, когда они к ней приблизились, оказалась совсем низкой, а дверь, обнаружившаяся в ней, вела в самый обыкновенный сад. Широкие прямые дорожки были посыпаны гравием и обсажены ровными рядами кустарника, подстриженные тисы напоминали пирамиды, а на прилизанных клумбах росли одни только желтые цветы.

– Вот скучища, – огорчился Мур и направился дальше.

За следующей, совсем уже невзрачной стеной начинался фруктовый сад, очень аккуратный и ухоженный. Всем деревьям здесь была придана прямоугольная форма, и они выстроились живой изгородью вдоль извилистых гравийных дорожек. Яблони гнулись под тяжестью плодов. Хорошо помня, как Крестоманси отчитал его, Мур даже не заглядывался на яблоки, зато Гвендолен сорвала большое красное яблоко сорта «вустер» и с наслаждением в него вгрызлась.

Из-за угла мигом появился садовник и с упреком сказал Гвендолен и Муру, что рвать яблоки запрещено.

Гвендолен тут же швырнула яблоко на дорожку.

– Ну и ешьте его сами. Оно все равно червивое.

Они отправились дальше, оставив садовника печально разглядывать надкушенное яблоко. Руин на их пути снова не оказалось, зато им встретился пруд с золотыми рыбками, а потом розовый сад. Здесь Гвендолен ради эксперимента решила сорвать цветок. В ту же секунду словно из-под земли возник еще один садовник и вежливо объяснил, что розы рвать запрещено. Гвендолен швырнула и розу.

Мура волновал один вопрос: куда все время деваются развалины? Он оглянулся: теперь они почему-то оказались у него за спиной. Он побежал назад, но они снова исчезли. Уже близился обед, когда он наконец оказался на узкой и крутой тропинке, спрятанной между двух стен и ведущей на холм, на вершине которого и находились руины.

Мур радостно кинулся вверх по тропинке. Выбеленная солнцем стена казалась выше любого дома, а еще на ней росли деревья. Подобравшись поближе, Мур обнаружил выбитую в стене каменную лестницу, извилистую и очень крутую. Лестница была такая старая, что вся поросла синим львиным зевом и золотистой желтофиолью, а на самой нижней ступеньке пестрела мальва. Муру даже пришлось отодвинуть длинный красный цветок, чтобы поставить ногу на лестницу.

В тот же миг он услышал, как кто-то пыхтит, и, обернувшись, увидел третьего садовника, торопливо взбирающегося по тропинке.

– Тебе туда нельзя! Там сад Крестоманси! – крикнул старик.

– Но почему мне туда нельзя? – не на шутку огорчился Мур.

– Да потому что вход туда воспрещен, вот почему!

Ничего не поделаешь, пришлось отступить. Садовник встал у подножия лестницы, чтобы убедиться, что Мур его не ослушался.

– Свинство! – пробормотал Мур, медленно и неохотно спускаясь по тропе.

– Знаешь, мне порядком надоели все эти запреты Крестоманси, – задумчиво произнесла Гвендолен. – По-моему, нужно преподать ему хороший урок.

– Что ты собираешься делать? – встревожился Мур.

– Скоро узнаешь, – буркнула сестра и крепко сжала губы.

Выражение ее лица не предвещало ничего хорошего.

Глава пятая

Гвендолен отказалась посвятить Мура в свои намерения. Понятно, что веселее ему от этого не стало. После сытного обеда, состоявшего из вареной баранины с брюквой, снова начались уроки. Затем Гвендолен молниеносно скрылась, а Мура с собой не взяла. Он слонялся без дела.

– Хочешь поиграть с нами? – спросил Роджер.

Мур взглянул на него и понял, что его приглашают из вежливости.

– Нет, спасибо, – дружелюбно ответил он. Пришлось бродить по садам в одиночестве.

Поблизости находился лес, где в изобилии росли конские каштаны, но, увы, плоды еще не созрели. В нерешительности глядя на одно из деревьев, Мур обнаружил на нем домик примерно на полпути к верхушке. Да, пожалуй, на полпути. Он полез было туда, как вдруг услышал голоса и увидел, что в листве мелькнула юбка Джулии. Дело дрянь. Значит, этот домик – собственность Джулии и Роджера и они сейчас там играют.

Мур поплелся обратно. Выйдя на лужайку, он наткнулся на Гвендолен. Она сидела на корточках под кедром и сосредоточенно рыла ямку.

– Что это ты делаешь? – спросил Мур.

– Иди отсюда, – огрызнулась сестра.

Что ж, пришлось уйти восвояси. Мур не сомневался в том, что Гвендолен колдует и наверняка собирается «преподать Крестоманси урок», но задавать ей вопросы было бессмысленно. Оставалось только ждать. Время тянулось медленно; ужин оказался отвратительным, вечер – длинным и унылым. Гвендолен заперлась у себя в комнате и прогнала Мура, когда он к ней постучал.

На следующее утро Мур проснулся довольно рано и поспешил к ближайшему окну. Он сразу понял, чем накануне занималась Гвендолен. От лужайки почти ничего не осталось: гладкий лоскут зеленого бархата был испещрен бесчисленными кротовьими норами. Повсюду, сколько хватало взгляда, торчали маленькие травяные и земляные холмики, тянулись длинные борозды выкопанной травы и полоски сырой земли. Казалось, что здесь хорошенько поработала целая армия кротов. Добрая дюжина садовников толпились возле лужайки, мрачно почесывая затылки.

Наспех одевшись, Мур скатился по лестнице. Гвендолен выглядывала из окна в своей хорошенькой ночной рубашке с оборками.

– Ты только посмотри! – обратилась она к брату, светясь от гордости. – Чудесно, правда? И тянется на много акров. Мне пришлось корпеть не один час, чтобы как следует все тут испортить. Крестоманси вынужден будет пошевелить мозгами.