Рецепт любви - Кузнецова Юлия. Страница 15
Потихоньку рассветало. Но небо все равно оставалось мрачным. Скоро полетел легкий, еле заметный снег. Вот тебе и весна! Ира поежилась. Занятия в кулинарной школе начинались в десять. Надо еще как-то убить три часа.
Она побродила по улицам, ловя на перчатки легкие снежинки, разглядывая себя в темных витринах магазинов, улыбаясь прохожим с собаками, которые позевывали, поглядывали то на часы, то – сердито – на своих питомцев. Ира дошла до детской площадки и, к своему собственному удивлению, уселась на качели и принялась качаться.
Как здорово, как чудесно было взлетать и опускаться, крепко держась за перекладины! Что-то взмывало вместе с Ирой ввысь и тянуло ее туда, к пухлым облакам, из которых сыпался снег. В первый раз за последний месяц ей было так хорошо, словно она воспарила над дремавшим в серое воскресное утро городом. Когда она спрыгнула с качелей, ощутила, что волнение ее сменилось радостью и бодростью.
Ира прошлась еще немного и поняла, что замерзает.
Она вспомнила, что интернет-кафе при супермаркете работает круглосуточно. Правда, у нее всего сто рублей лишних. Хватит только на чашку кофе.
Спрятавшись за компьютером, она достала мобильный и написала: «Влад. Нам надо расстаться». Помедлила. Встала, взяла себе не кофе, а чай – чтобы хватило денег на Интернет. Вернулась, посмотрела на сообщение. И стерла его.
Бурная радость, подаренная ей качелями, вдруг сменилась страхом. Ира поняла: она боится идти в эту кулинарную школу. А вдруг у нее ничего там не получится? Вдруг над ней станут смеяться? И ведь уже конец учебного года, другие давно там занимаются. Многому успели научиться… В общем, она решила пока что не рвать отношений с Владом. Кто знает, чем закончится ее поход?.. Может, после этого дела ей станет так грустно, что захочется утешения. И можно будет позвонить Владу. Поныть. И пообещать, что она не станет больше готовить. Он только рад будет.
В общем, как ни стыдно ей было признаться в этом даже самой себе, Ира решила оставить Влада как «запасной аэродром» (Лялино выражение). Она отпила глоток чая и погрузилась в блоги и статьи о готовке.
Однако сейчас она смотрела на пироги и печенье невидящими глазами. Все думала – как там, в школе этой, у нее пройдет…
К половине десятого пальцы Иры перестали попадать по клавишам, а желудок скрутило в такой узел, что допить чай она не смогла. «Пора», – прошептала она.
Стало совсем светло, но снег все шел и шел. Московская весна – как она есть.
Ворота школы на улице Пудовкина были заперты, пришлось нажимать на кнопку звонка. Вышел сонный охранник, что-то проворчал по поводу юного повара.
– Извините, – пролепетала Ира.
Школа выглядела солиднее, чем Ирина родная, – светло-розовое современное двухэтажное здание, без единого следа маркеров или граффити на стенах, с высокими, в пластиковых рамках, окнами, с малиновой крышей. С каждым шагом Ира теряла уверенность в себе, которой и так была всего-то капелька.
Вот это школа! Какие же там ученики? Наверное, они носят униформу, как в традиционных английских школах, и обращаются друг к другу на «вы», и изучают не просто алгебру с геометрией, а какие-нибудь экономические дисциплины, и поступают все в лучшие университеты страны.
– Ага! Ты к нам? – услышала она.
На крыльце стоял высокий худой парень в белом коротком халате.
Насмешливые карие глаза, волнистые каштановые волосы, чуть приглаженные гелем, хитрая улыбка.
– К нам же, да? Кулинарить?
Ира кивнула.
– А как нашла нас?
Ира протянула объявление, которое уже успела скатать в кармане в комок.
– Ой, – смутилась она и принялась разглаживать листок, – сейчас…
– Да ничего! – воскликнул он. – Я понял! Как тебе вообще моя объява? Понравилась, да? Ну конечно, понравилась, раз ты притащилась сюда в воскресенье утром, когда все дрыхнут еще, как сурки! Молодец!
Ира смотрела на него во все глаза. Так вот он, автор этих веселых стихов! Она так и знала, что это парень. Но даже в смелых мечтах она не могла себе представить, что он таким симпатягой окажется!
– Ну что ж, – сказал он, довольно улыбаясь, – рад, что ты пришла по нашему объявлению. Но должен тебя огорчить. Огорошить, так сказать. К сожалению, набор закончился. Больше мы никого не принимаем.
Ира ахнула и выронила объявление. Сильно-сильно прикусила губу. Раз нельзя себя ткнуть чем-то под коленкой…
– Да ты что?! – изумился парень. – Поверила? Ты что, не знаешь, какой сегодня день?
– Какой?
– Да первое апреля же! День розыгрышей! Ну ты инопланетянка! Зато симпатичная! Здорово я все-таки с объявой придумал! Раз она таких красавиц к нам заманивает!
Ира ошарашенно посмотрела на него. Потом – на снег, медленно засыпавший все вокруг.
– Ну да, ну да, такое вот первое апреля, – закивал парень, – но ты не верь этому снегу! Он тоже первоапрельский! То есть не настоящий! На самом деле это знаешь что? Манка! Да! Собирай да кашу вари. Ладно, представлюсь. Я – Тимофей. Можно просто Тим. Как Тимур. Тимур и его команда. Команду сейчас покажу. Пойдем, ты замерзла? Или не замерзла?
Он схватил ее под руку и потащил внутрь. Помог раздеться в гардеробе и поволок дальше. При этом все болтал, болтал и болтал.
В Ириной школе в кабинете труда были просто сдвинуты столы, на которых девчонки и резали овощи, и шили фартуки. Тут же она увидела настоящие стойки, как у поваров в телешоу, а еще две плиты – газовую и электрическую, раковину, сушилку, на которой стояли разноцветные тарелки, и кучу бытовой техники: блендеры, микроволновку, соковыжималку; был даже кухонный комбайн, замешивающий тесто! Возле комбайна стоял парень в таком же, как у Тимофея, халате. Он протирал чашу для теста тряпкой, стоя к Ире спиной, а когда они вошли – обернулся.
«Страшненький, – подумала Ира, – особенно на фоне Тима». Он был явно старше их обоих, низенький, одного роста с Ирой, носатый, с впалыми щеками и выпирающими скулами. Уши торчат, губы сложены «куриной гузкой». А на подбородке – эспаньолка.
М-да, если кто-то и считает, что мужчина должен быть чуть красивее орангутанга – ну-ну! Вот он, пожалуйста: чем не обезьянка? Под кого он косит? Под пирата? Повязки на глазу и не хватает!
Парень прищурился, посмотрел на них слегка сердито, чуть ли не презрительно, и отвернулся к комбайну.
– Здравствуй, Игорь, – дурашливым голосом сказал Тим, – мы тоже тебя очень рады видеть! Посмотри, какая прекрасная дама нашла наше объявление!
Парень снова обернулся и кивнул.
– Это… Это…
– Ира, – подсказала она.
– Да! Это Ирина! Ирина Прекрасная! И именно она спасет факультатив – а ты, как мне кажется, самый большой его фанат? А вот и Карина Ужасная и Людмила Добрейшая! – провозгласил Тимофей и, оставив Иру, бросился к двум девчонкам, входившим в класс. Одна темненькая, худая, ее лицо показалось Ире знакомым, другая крепкая, чуть полноватая, светловолосая, с пышной косой.
– Дамы! – завопил Тимофей. – Дамы! Мое сердце придется делить на троих! Вы не против?
Девчонки переглянулись, и темненькая скорчила гримасу.
– Привет, – сказала светловолосая Ире, – я Люда.
– Я Карина, – откликнулась вторая, – не обращай внимания на Тима, он скоро утихнет.
– Я?! – поразился Тим. – Я утихну, только если вечным сном забудусь! А так…Так я буду петь вам серенады! О, Ира миа…
Девчонки засмеялись, а Люда добавила шепотом:
– Ага, так тебе Марина и позволит петь! Огреет сковородкой. Ира, иди сюда, мы халат тебе подберем.
Она поманила Иру к шкафу, где висело несколько халатов, и помогла ей найти нужный размер. Ира немного успокоилась.
– А ты в этой школе учишься?
– Я – да, – кивнула Люда, – и Тим тоже. Карина – в тысяча сто восемнадцатой.
– Я тоже! – обрадовалась Ира. – То-то мне показалось, что я тебя видела. Ты в одиннадцатом?
Карина кивнула. Тоже надела халат и принялась доставать и ставить различные предметы на стойку.
– А оплачивать где? – спросила Ира у Люды.