Мой друг бессмертный - Гурова Анна Евгеньевна. Страница 32

– Сейчас…– начал дед.

Тут машина нырнула в тоннель, и они оказались в кромешной темноте. Лешка затаил дыхание, решив, что момент настал. Но через несколько секунд «Волга» вылетела с другой стороны и продолжила свой путь по набережной. Лешка разочарованно поглядел в окно. Снаружи проплывали безлиственные деревья Каменного острова. На той стороне Невы не светилось ни одного огонька.

– Как мы быстро доехали, – с удивлением произнес Лешка. – Минут за десять… Ой! Дед!

– Что?

– Луна пропала! Только что была, и нет!.. И звезды тоже!

С переднего сиденья донесся смешок. Лешка прилип к стеклу. По небу над шоссе медленно и низко пролетело что-то огромное, похожее на бесшумно планирующий авиалайнер.

– Первый круг прошли, – сказал дед. – А сейчас будет второй.

Лешка глянул через плечо деда в лобовое стекло и ахнул: черным пятном приближался еще один тоннель. Между тем Лешка точно знал, что никакого тоннеля на этом участке Приморского шоссе нет.

Этот тоннель был подлиннее, чем первый. Почти минуту машина неслась в полной темноте, причем дед и не подумал снизить скорость. На этот раз они выскочили наружу уже за городом. Лешка несколько секунд пытался сориентироваться. С обеих сторон темнел лес, справа шли железнодорожные рельсы. Вскоре впереди замаячила какая-то белая громада. Шоссе вздымалось в небо, закручивалось, раздваивалось и переплеталось, уходя в разные стороны. Лес расступился. Слева, до самого горизонта, простерся Финский залив.

– Так это же развязка на кольцевой! – сообразил Лешка. – Прямо – Выборг, налево – Кронштадт. Ого! Что это там?

Слева, в небе над Кронштадтом, разгоралось голубоватое перламутровое сияние. Через мгновение оно исчезло за бетонными конструкциями – «Волга» миновала развязку. Лешка уже почти не удивился, когда увидел впереди, посреди шоссе, еще один тоннель.

– Третий круг, – сказал дед, сворачивая вправо, в «карман». – Но нам туда не надо. Мы уже почти приехали.

Справа промелькнул скромненький указатель: «Горская, 500 м». А потом еще один – треугольник с паровозиком, знак нерегулируемого переезда. От шоссе отделилась проселочная дорога и повернула вправо.

Дед наконец сбросил скорость, переполз через разбитый переезд, включил дальний свет и поехал не торопясь по гравию. Фары выхватывали из темноты заборы, развесистые голые ветви деревьев, старые деревянные дома. В канавах блестела черная вода. Ничего сверхъестественного в этой картине не было. «Как на дачу приехали в ноябре», – подумал Лешка. И его снова начали одолевать сомнения.

– Дед, почему здесь так темно? – спросил он. – У вас всегда ночь?

– В этом круге – да. А в предыдущем бывают рассветы. Нечасто, но бывают.

– Дед, это ад?

– Нет, что ты! До ада еще ехать и ехать. Да тебя туда и не пустят. И меня, кстати, тоже. Первые три круга – это что-то типа проходной. Первый круг ближе всего к Верхнему миру и почти от него не отличается. Это самое удобное место для контактов между Верхним и Нижним мирами. Живые люди могут проникать в первый круг достаточно легко и почти без ущерба для себя. И мы тоже – но только по делу. Я, например, поехал встретить и проводить тебя. И бабушка тебя ждала именно в этом круге.

Леше вспомнился дом – «брежневка», пустой двор, парящие снежинки-звездочки, черный джип…

– То есть я уже побывал на том свете и даже не заметил этого? Круто!

– Второй круг немного другой. Мертвые могут приходить и уходить отсюда по своей воле. А вот живые – только если у них есть особый пропуск. Вроде твоей песни. И, чтоб ты знал, если пропуск окажется недостаточно убедительным, то у тебя есть все шансы отсюда никогда не выйти. Сянь тебя, разумеется, об этом не предупреждал. Сам-то он благоразумно остался в первом круге…

– Виктор – хороший человек! – вступился за него Лешка.

– Хороший? Возможно, – проворчал дед. – Но человек ли… Ладно, я, наверно, зря на него возвожу напраслину. Это просто инстинкт – как увижу бессмертного, аж бесит!

– Он пошел сюда вместе со мной, – добавил Лешка. – Песне меня научил и спел ее первый. А на Леннаучфильме остался только потому, что ты его не взял, а вовсе не от страха.

– Твоему сяню, чтоб ты знал, для перехода в Нижний мир эта песня не нужна, – ядовито заметил дед, сворачивая в какой-то проулок. – Он без всяких песен может сюда приходить и уходить, когда вздумается. А с тобой пошел только затем, что проследить, как бы по дороге чего не вышло… и, наверно, поступил правильно. Это дело с жертвоприношением было действительно нехорошее, хоть на первый взгляд и выгодное…

Лешка подумал, что дед сейчас ему все и расскажет, но тот оборвал сам себя и вернулся к описанию нижних миров. Это, впрочем, было не менее интересно.

– …Из третьего круга обычному человеку самому уже не выйти. Разве что его кто-нибудь выведет. Но нам туда ни к чему. Большинство родственников предпочли собраться на встречу здесь. Кое-кто не смог добраться сам, но мы за ними сейчас заедем…

Дома кончились. Дорогу со всех сторон обступили голые черные деревья, похожие на многоруких чудовищ. Лешке ни с того ни с сего стало как-то не по себе. Он вдруг осознал, что едет в одной машине с мертвецом. И еще неизвестно, куда это мертвец его везет и что хочет с ним сделать.

Проулок закончился тупиком. Машина остановилась перед решетчатыми железными воротами. В обе стороны от ворот уходила старая каменная стена.

– Это что, кладбище? – воскликнул Лешка, автоматически вцепившись в сиденье. – Зачем мы сюда приехали?

– За ними, – дед указал в сторону ворот.

Лешка наконец заметил нескольких человек, тесной кучкой столпившихся возле решетки. Они стояли, понурившись, как нищие или погорельцы: старик, старуха, две женщины и ребенок, иссохшие, пергаментно-бледные, все в каких-то нелепых темных лохмотьях.

Лешу пробрала дрожь. Вот так он и представлял себе мертвецов.

– Это еще что за мумии? – почему-то шепотом спросил он деда.

– Родственники. Твои предки в четвертом и пятом колене.

– Почему они так ужасно выглядят?

– Они были в рабстве, – объяснил дед. – Мы их недавно выкупили.

– Уж не мной ли?

– Хе, догадливый… А что? Пятеро за одного – по-моему, отличный обмен!

Лешка возмутился. Но только он приготовился высказать деду все, что думает об «отличном» обмене живого человека на пять сушеных трупов, как у него отнялся язык. Компания зомби направлялась прямо к автомобилю.

Леша, замерев от ужаса, глядел, как мертвецы медленно приближаются к «Волге». Они двигались плавно и неторопливо, как будто экономя силы, и были очень похожи друг на друга и видом, и движениями.

– Давай выйдем из машины, – сказал дед. – Я вас познакомлю.

– А может, не надо? – просипел Лешка. В этот момент он остро жалел о том, что согласился на это загробное путешествие. – Может, мы как-нибудь без них обойдемся?

– Ну-ка, на выход! – по-военному скомандовал дед. – Что за хамство – родственникам он уже не рад! Молодежь пошла!

Леше пришлось подчиниться. Он вылез наружу и очутился лицом к лицу с мумиями. Вблизи они выглядели еще страшнее, чем издалека: запавшие щеки, потухшие глаза, выпирающие наружу зубы…

– Покойтесь с миром! – приветствовал компанию дед.

– И вам того же, родненькие, – хрипло ответил главный ходячий труп. – Легкого лежания, да будет вам земля пухом!

Когда одна из женщин протянула к нему худую руку, напоминающую когтистую куриную лапу, Лешка едва не упал в обморок.

– Совсем свеженький… – проскрипела покойница, проводя клешней по Лешкиной щеке. – Ишь, тепленький еще…

Лешка встретился взглядом с ребенком. Мумифицированный ребенок, такой же жуткий, как взрослые, смотрел на него с безграничным изумлением. У Леши промелькнула мысль, что он, наверно, никогда не видел живых людей. Лешка умоляюще посмотрел на деда.

– Поехали, – смилостивился тот. – Алешка, полезай на заднее сиденье. Бабку с ребенком посадим вперед.

– Но дед! Может, они пешком дойдут?!