Люби меня, как я тебя - Лубенец Светлана. Страница 17

Дома Венька первым делом бросился к телефону и тут же все понял. Ну конечно: он же со вчерашнего вечера не работает – чинят линию. Ребята, наверное, сегодня после школы решили, что на праздник не пойдут, потому что вчера еще собирались – договаривались с девчонками о магнитофонных кассетах. А сегодня у Веньки телефон не работал, и Винт не мог дозвониться. Венька несколько успокоился.

На следующий день Винт отсел от Веньки на прежнее место к тихой Ире Пермяковой. Когда Венька в недоумении повернулся к Пашке и хотел объясниться, тот зло процедил сквозь зубы:

– Предатель!

И Венька опять разложил свои учебники и тетради по всей парте. Широко, как раньше. Если бы он, Венька, был на месте Винта, то не посмотрел бы на испорченный телефон, нашел бы способ предупредить друга о заговоре. Но, может быть, он поспешил с выводом, и Пашка ему никакой не друг, а так… никто…

Девчонки с ребятами не разговаривали и только к Веньке обращались подчеркнуто вежливо и даже по имени. Это было хуже всего. На математике Винт опять тыкал учебником Веньке в спину. Венька терпел изо всех сил, но, наверное, снова не вытерпел бы и взорвался, если бы урок наконец не кончился. Вторым предметом был русский язык. Кира Геннадьевна начала его с вопроса к мальчикам:

– Объяснитесь, пожалуйста, молодые люди, за что вы вчера так обидели девочек.

Молодые люди молчали. Оля вдруг вскочила со своего места и тоненько выкрикнула:

– Не надо разбираться! Прошу вас, Кира Геннадьевна, не надо!

Оля выбежала из класса. Венька успел заметить, что у нее на ногах вместо туфель на платформе снова были старенькие, потрескавшиеся на сгибах, почти детсадовские босоножки без каблуков. От острого сочувствия к девочке у Веньки заныло где-то в животе. Он тоже вскочил со стула, опрокинув его, и опять закричал на весь класс. Нет, он не сорвался. Он кричал о несправедливости вовсе не к нему:

– За что вы Ольгу так? Она – лучшая из нас! А девчонки вам столько пирогов напекли! Я ел, очень вкусные… Да, ел! Вы меня за это презираете? Ну и презирайте! Я привык! А вы… вы… Эх, вы! – И Венька выскочил из класса вслед за Олей.

Ее в коридоре не было. Венька обежал все этажи, но одноклассницу так и не нашел. Наверное, плачет где-нибудь в девчачьем туалете, решил он.

Идти обратно в класс Веньке не хотелось. Зачем? Он представил, как открывает дверь, а к нему поворачиваются презрительные лица. Нет. Он, пожалуй, тоже отсидится в туалете. Хотя бы до звонка с урока.

Со звонком Венька слез с подоконника и медленно поплелся в кабинет Киры Геннадьевны за своей сумкой. По его расчетам, одноклассники уже должны были умчаться в столовую, но все мальчики оказались на местах. Они обсуждали случившееся.

– Что теперь будем делать? – услышал Венька, входя в класс, голос Пети Комиссарова. Дверь скрипнула, и все повернули к нему головы.

– Ну и как повеселился? – ядовито спросил Веньку Ряба. – Наконец-то до девок дорвался! Представляю, как…

Ряба подавился последними словами, потому что получил увесистый подзатыльник от Антуана.

– Заткнись, – тихо сказал Рябе Клюшев и обернулся к Веньке. – Ну, а ты что нам посоветуешь?

Венька сначала пожал плечами, а потом все же предложил:

– Может, извиниться?

– А как ты себе это представляешь?

– Обыкновенно. Просто скажите: «Извините нас».

– И все?

– Ну… может быть, потом, по ходу дела, еще что-нибудь сказать догадаетесь.

Венька подошел к своей парте, собрал учебники в сумку и вышел из класса.

Когда он шел домой из школы, на футбольном поле увидел почти весь свой 7-й «А». Антуан стоял впереди ребят в вечной своей позе – левая рука в кармане, правая нога вперед.

– А к 8 Марта мы сделаем вам такой праздник, что вы забудете про вчерашний день, – донесся до Веньки его громкий голос. – Идет?

Но против Антуана стояла Танька Осокина. Она покачивалась с каблуков на носки и, прищурившись, разглядывала его.

– Сами догадались или кто подсказал? – наконец спросила она.

– Это имеет значение? – удивился Антуан.

– Естественно, – продолжала насмешливо щуриться Танька.

– Ну-у-у… Допустим, подсказали.

– Молодец! Не врешь! И кто же?

Антуан отвернулся от Таньки и увидел Веньку.

– Вот он. – Клюшев ткнул рукой в сторону Веньки.

– Ну-ну! – усмехнулась Осокина. – Ладно. Посмотрим. Пошли, девочки. – И она первой пошла прочь.

Девчонки потянулись за Танькой. Постепенно разошлись и остальные. На футбольном поле остался один Венька. Он прислонился к гнутой трубе, изображающей ворота, и посмотрел в небо. Оно было голубым и чистым. Улететь бы туда, в эту безоблачную высоту! Кому он здесь, на земле, нужен? Никому, кроме родителей. А этого так мало человеку.

Таня

Ее 7-й «А» дежурил по школе. Во время дежурств Таня была ответственной. Кира Геннадьевна ей очень доверяла, и Осокина, чтобы не подвести ее, вся взмыленная, гоняла с проверкой по всем четырем этажам. Одноклассники постоянно отлынивали от дежурства. Девчонок приходилось вытаскивать из туалета, где они вертелись у зеркала, обсуждая последние новости, и силой заставлять пристегивать на грудь таблички с надписью «Дежурный по школе».

– Посмотри, какая у меня тонкая блузка, – отмахивалась от Тани Катя Дронова. – Этот бэйдж мне ее порвет. Обойдусь и без таблички.

– Катька, имей совесть! Кира Геннадьевна за твой бэйджик с меня спросит, как с ответственной. У меня нет никакого желания перед ней оправдываться! Не хочешь надевать, иди сама с ней объясняйся.

– Больно надо! Ты ответственная – ты и носи эту гадость! – парировала Катя. – Можешь на меня настучать, что я тебя не слушаюсь. Пожалуйста, разрешаю! И даже не обижусь!

– В самом деле, Таня, эти бэйджики такие противные, – вставила Прижняк. – Ходим, как дураки. Все смотрят… и смеются. Особенно 9-й «А».

– Так нечестно, девчонки! – рассердилась Таня. – Вы меня подставляете. На следующем же классном часе откажусь от этой должности, как несправившаяся. Прекрасно знаете, что, если желающих на мое место не найдется, Кира Геннадьевна назначит кого-нибудь в приказном порядке. А я ей, Катька, тебя присоветую, как самую бойкую. Так и знай!

– Танечка! Не губи! – Дронова, дурачась, повисла на Таниной шее. – Ладно, надену этот гадкий бэйдж. Хочешь, даже два, только не губи! Ответственная из меня никакая. Ты же знаешь! Меня никто не будет слушаться, и Кира меня удушит…

– Будто вы меня слушаетесь?

– Не знаю, как другие, а я буду, гражданин начальник! – И Катя отдала Осокиной честь.

– Хватит придуриваться, – не улыбнулась Таня. – Иди на свой пост! Где ты дежуришь?

– А кто его знает? Может, у библиотеки?

Вконец рассерженная Таня достала блокнот, перелистнула несколько листков и с возмущением накинулась на Дронову:

– Какая еще библиотека? Катька, бессовестная! Сегодня твоя очередь вместе с Рябой и… – Таня запнулась, – и с Козловым дежурить в столовой.

– Вот те на! – Дронова трагически всплеснула руками. – Почему это я – с Рябой и Козлиной? Как Любимова, так в гардеробе с Антуаном, а как я – так с этими придурками! Кто это придумал?

– В столовой никто не хочет дежурить, поэтому я ставлю всех по очереди по списку.

– По какому еще списку? Моя фамилия, между прочим, на «Д»! Как это я в твоем списке с Рябой и Козлиной рядом оказалась?

– Это же не журнал, чтобы по алфавиту, – отбивалась как могла Таня. – Я переписала всех в произвольном порядке…

– А я не хочу в произвольном! – Распалившаяся Дронова стояла перед ответственной дежурной, воинственно уперев руки в бока.

– Вот что! – обратилась Таня к стоящим рядом и с интересом наблюдающим за перепалкой Лене с Олей Авласович. – Ну-ка, марш дежурить! И не говорите мне, что не знаете свои посты! Иначе… – Она совершенно не знала, что станет делать, если девчонки никуда не пойдут, но тех будто ветром сдуло. – А с тобой, Катерина, я разберусь после. – Таня резко отвернулась от нее и помчалась в столовую.