Первый угленос - Ласки Кэтрин. Страница 16

Я знал, что первое дупло нужно тщательно выстлать мягким мхом, а также подобранными в лесу ветками и еловыми иглами. Второе дупло, предназначенное для разведения огня, предстояло сначала набить снегом, а потом сделать в снежном полу небольшое углубление для уголька-живца. Затем мне предстояло нарвать березовой коры и развести Говорящий Костер.

Мне не терпелось узнать, что сталось с Сив, но сначала нужно было позаботиться о яйце. Только когда все было готово, и драгоценный шар был как следует укутан мягким мхом, я позволил себе взяться за обустройство второго дупла.

Я натаскал в него снега, выкопал ямку, затем осторожно открыл чехол и вытащил из него пытающий уголь. Когда пламя вспыхнуло, я торопливо наклонился вперед.

Что же я увидел?

Сначала образы были бледными и сильно дрожали. Какое-то время я вообще ничего не мог разобрать, и тщетно всматривался в огонь в поисках сов. Наконец, я стал различать смутные черные пятна, похожие на хагсмаров. Глаукс Великий! Да здесь не одна хагсмара, их тут множество! Как же Сив с Мирртой смогли вырваться из окружения? Картины постепенно приобретали четкость. Я увидел мерцание, похожее на туман, поднимающийся в сумерках над нашими Северными водами, а затем над этим маревом сверкнула серебряная сверкающая дуга — ледяной ятаган Храта, вознесенный для смертельной атаки.

Кровавые снежинки

Сив неслась вперед. В когтях у нее был зажат огромный снежный ком, а в клюве блестел ятаган. Я чувствовал сгустившийся вокруг нее мерзкий вороний запах. Вот Сив пошатнулась, но быстро выровнялась. Сразу два хагсмара на огромной скорости летели к ней, и я понял, что если им удастся прижать королеву к ледяной стене, все будет кончено. К счастью, у моей королевы было одно преимущество — хагсмары не заподозрили обмана и были уверены, что Сив держит в когтях настоящее яйцо.

Это давало ей время для маневра. Она знала, что до тех пор, пока хагсмары не почуяли обмана, они будут очень осторожны из страха повредить яйцо. Однако по мере того, как враги отжимали Сив к ледяной стене, положение становилось все более и более угрожающим. В любой момент хагсмары могли разгадать ее игру, и тогда королеве придет конец.

Внезапно ночь содрогнулась, и черноту небес прорезал ослепительный желтый свет Луна и звезды окрасились зловещей желтизной. Слепленное из снега «яйцо» едва не выскользнуло из лап Сив. Крылья ее застыли в воздухе, и я почувствовал, как окаменел желудок моей королевы. Однако она не упала. Случилось самое страшное. Под гипнотическим желтым взглядом хагсмара весь мир вокруг Сив словно оцепенел. Когда взгляд этот стал совсем невыносимым, Сив широко расправила крылья, выронила ледяной шар и, переложив ятаган в когти, отчаянным вихрем помчалась на своих врагов.

Ослепительный желтый свет стал меркнуть. Вновь показались белые вихри метели, но в следующий миг я в ужасе отшатнулся от пламени костра. Я увидел, как белые снежинки окрасились красным. Желудок у меня задрожал, как лист на ветру, при виде отсеченного ударом правого птичьего крыла. Я наклонился к самому пламени. Чье это было крыло? Какого оно цвета? Черное? Или, может быть, коричневое с крапинками? Но там было столько крови, что ничего нельзя было рассмотреть… Потом образы начали таять. Они просто растворялись в воздухе, не оставляя следа.

Я зажмурился, открыл глаза и снова моргнул. Я и раньше, бывало, уставал от рассматривания огненных знаков, но никогда еще не чувствовал такой мучительной слабости. Нужно было возвращаться в дупло. Долг велел мне оставаться подле яйца, беречь, кормить и защищать птенца, который вот-вот должен был появиться на свет. Я должен забыть о Сив. Но что я мог поделать, если мысль о ее гибели разрывала мой желудок? Неужели хагсмары убили ее? И все-таки я должен был заботиться о яйце. Сив доверила его мне. Жива она или мертва, я не посмею нарушить данную ей клятву.

Я знал, что теперь до конца жизни мне будут сниться окровавленные перья… Сив! Моя единственная любовь, моя подруга и королева погибла.

Прошло много времени, прежде чем я снова решился развести Говорящий Огонь. Я должен был заботиться о яйце, и честно исполнял свой долг. Каждый день я выщипывал пух со своей грудки, чтобы укрыть яйцо от холодов. Я копал глубокий снег в поисках палых листьев, я сушил эти листья и выстилал ими гнездо. Я расковыривал гнилые пни и поваленные стволы в поисках жирных личинок, чтобы накормить ими птенца, когда он появится на свет.

В лесу царила странная тишина, необычная для нашего Ниртгара. Здесь не было слышно скрежета льдин, но день и ночь скрипели под ветром деревья. Здесь водилось множество наземных существ, но совсем не было птиц. Честно сказать, я был этому рад. В этом удивительно спокойном месте я чувствовал себя отрезанным от войн и хагсмаров, вдали от хаоса, смертей и крови… И только одно страшное видение продолжало преследовать меня. Каждый день мне снилась кровь моей Сив. Но я дал себе клятву не разводить огонь и не смотреть в вещее пламя до тех пор, пока птенец не появится на свет.

Разумеется, я не удержался. Я развел новый костер. Но неудача преследовала меня, и в нетерпении своем я вновь принялся охотиться за видениями, вместо того, чтобы позволить им открыться мне. В пламени костра мне явились картины, имевшие отношение к одинокому лесистому острову, на котором я обрел временное убежище, но в тот момент я не придал этому значения. Позже я отчетливо вспомнил, что видел небольшое серое пятнышко в глубине самой подвижной части пламени…

Кажется, я снова забегаю вперед? Я ведь еще не рассказывал вам, что в ходе наших экспериментов с огнем мы с Фенго открыли четыре области пламени. Фенго обладал даром огненного зрения, но не умел читать пламя так же хорошо, как я. Его в основном интересовало практическое применение огня — как выплавить металл из куска камня или превратить обычный песок в прозрачный «блеск». Я же со временем обнаружил, что самые отчетливые образы открываются мне в самой верхней и самой горячей части пламени, которую мы с Фенго назвали «бледным огнем».

Я знал, что искать Сив в пламени будет пустой тратой времени. Ее образ появится в свое время и сам по себе — или не появится вовсе. Но возня с огнем пробудила во мне былой интерес к исследованию пламени и его воздействия на различные материалы. В то время меня очень занимал вопрос о том, можно ли найти какой-нибудь способ использовать огонь и лед для изготовления нового оружия. Возможно ли, к примеру, закалить оружие из твердого льда в той части пламени, который мы с Фенго назвали «желтым сводом»?

Такие опыты позволяли мне коротать время в ожидании появления на свет птенца. Оказалось, что на яйце не нужно сидеть все время. Достаточно было просто набрать в лесу побольше мягкого мха и как следует обложить им драгоценный шар, чтобы малышу внутри было тепло и уютно. Тем не менее за этой работой мне открылась истина, о которой я до сих пор как-то не задумывался: уход за яйцом был непростым делом.

Я вспомнил, что когда на свет появлялись мои братья и сестры, родители по очереди сменяли друг друга в нашем дупле. Один из них улетал на охоту, другой возился с яйцом или присматривал за новорожденным птенчиком. Оказалось, что постоянно сидеть на яйце так же скучно и утомительно, как следить за таяньем льда. Однако после появления птенца на свет о скуке можно забыть надолго! Вы только подумайте об этих маленьких, вечно разинутых голодных клювах, о бесконечном писке, крике и хныканье! Слава Глауксу, мне предстояло заботиться всего об одном питомце, но я уже понимал, что хотя моим воспитанником будет чистокровный принц, пищать, кричать и плакать он будет, как самый обычный птенец. Да еще, чего доброго, попытается полететь, не дождавшись полного оперения! Признаюсь, порой мне становилось дурно от одних мыслей о предстоящей ответственности.

Но, несмотря на это, я понимал, что из яйца, светившегося таким прекрасным светом, должен появиться удивительный птенец, равного которому еще не бывало в нашем мире. Я знал, что уединенный остров, поросший заснеженными деревьями, был идеальным убежищем для нас обоих.