Мечта идеальной девчонки - Щеглова Ирина Владимировна. Страница 9
– Ты действительно ее читаешь? – спросила она с сомнением.
– Да…
Она посмотрела пристально и кивнула понимающе. Ну что я должна была ей ответить? Мне нужна была какая-то книга в дорогу. И, чтоб сделать маме приятное, я взяла Хемингуэя. Потому что это «прилично читать на людях…» – так мама сказала.
Хотя я и очень старалась, Хемингуэй читался медленно. Приходилось все время возвращаться назад, потому что события, описываемые в романе, никак не запоминались и не выстраивались в логическую цепочку. Промучившись некоторое время, я все-таки отложила книгу и просто сидела, прислушиваясь к звукам наверху.
Не напрасно. Вскоре на лестнице показался Андрей.
– Как твоя голова? – тут же спросила я.
Он посмотрела на меня сонными глазами:
– А… ничего, нормально… прошла. Ты чего здесь сидишь? Где все?
– На улице.
– Я сейчас, – сказал Андрей и вышел из дома.
Мне стало интересно, что там, наверху. И я решила подняться посмотреть, пока никто не видит.
Быстро взобралась по узкой лестнице, огляделась, свет шел снизу, здесь же было темно. Я заметила лампу на тумбочке, нашла выключатель. Все вокруг осветилось мягким светом с причудливыми тенями. «Это из-за абажура», – догадалась я. Огромный полупрозрачный колпак, опрокинутый на лампу. Я так и не поняла, из чего он сделан, то ли пластик, то ли ткань специальная.
Здесь было очень уютно. Комнатка маленькая, с низким потолком, и меня все время не покидало ощущение, что я на чердаке. Так оно, в общем, и было. Ведь выше – только крыша. Низкая кровать пряталась в самом углу, она была как бы в нише. Вдоль стен тянулись деревянные стеллажи, а на них стояли книги, какие-то поделки, компьютер… Все сразу и не рассмотришь.
Я услышала, как внизу хлопнула дверь. Кто-то вошел. Слева от меня стоял диван. Я, не раздумывая, плюхнулась на него и замерла.
Это был Андрей. Он поднялся и сказал:
– Там зовут чай пить… Хочешь?
– А ты? – быстро спросила я.
– Мне что-то в лом, – ответил он. – Я бы еще поспал.
– Ты что, ночью не спишь? – я попыталась рассмеяться, но получилось неестественно.
– Да просидел за компом, – он потер глаза.
– А родители? – удивилась я.
– Что – родители? – не понял он.
– Тебе разрешают?
Он уселся рядом, задумался и ответил:
– Скажем так: не запрещают. То есть мама, конечно, недовольна. Она говорит об этом, делает замечания, рассказывает, что вредно подолгу пялиться в монитор и все такое…
Он откинулся на спинку дивана и забросил на нее руки, так что его пальцы касались моего затылка.
И тогда меня прорвало. Я начала сбивчиво рассказывать о своих проблемах с родителями, о том, что меня никуда не пускают, что у меня нет друзей, что даже невинное катание на трамвае обернулось скандалом. Я рассказала обо всем, не забыв упомянуть о железной двери. Я чувствовала, что обида переполняет меня, что я вот-вот разревусь, но мне так хотелось поделиться с кем-то, кто может меня понять и…
Я разревелась.
Андрей придвинулся поближе и осторожно вытер мои щеки. Потом коснулся их губами. Это было так неожиданно и так… чудесно, что я снова расплакалась, просто от избытка чувств.
Чтоб Андрей не исчез, не растворился в вечернем сумраке, я забралась на диван с ногами и прижалась к нему. Он гладил меня по волосам и спине, вздыхал, ждал, когда я успокоюсь, а потом спросил:
– Для чего ты все это рассказала?
Я растерялась, даже отстранилась от него:
– Мне так хотелось с кем-то поделиться, – робко призналась я в ответ.
– Но ведь ты меня совсем не знаешь, – мягко заметил он.
– Я подумала…
– Знаешь, на будущее, – он приложил палец к моим губам, – не надо рассказывать о себе каждому встречному-поперечному, ладно?
– Почему?
– Почему? – Андрей осторожно положил меня на спину, склонился и быстро впился губами в мои губы. Он меня целовал! По-настоящему!
Я зажмурилась, подалась к нему, обвила руками шею, но он внезапно высвободился и снова сел, небрежно откинувшись на спинку дивана.
Я смотрела удивленно, все еще не понимая.
– Потому, – ответил он, – что ты слишком доверчивая. Нельзя же так!
Я приподнялась, села и, пододвинувшись поближе, положила голову ему на плечо.
– Это плохо? – прошептала ему в самое ухо, его волосы защекотали мой нос.
– Послушай, – он взял меня за плечи и развернул лицом к себе, – ты правда такая наивная, или прикидываешься?
Я снова не поняла его, только смотрела прямо в глаза и очень хотела, чтоб он поцеловал меня.
– Нет, не прикидываешься, – ответил он сам себе и покачал головой. – Нетронутая нимфа…
– Что?
– Я говорю, что тебя, наверное, выращивали в каком-то специальном месте, в теплице, вдали от мира. – Он засмеялся. – Как принцессу в высокой башне… ты как будто из института благородных девиц появилась. В вашем городе все такие?
– Не знаю… А какие?
– Такие, как ты.
Я начала оправдываться. Откуда мне знать, какие у нас девушки? Если я ни с кем не общаюсь, кроме одноклассников, да и то только в школе.
Он слушал и хмурился.
Я замолчала:
– О чем ты думаешь? – спросила я.
– Что-то в этом есть, возможно, – сказал он, глядя в потолок, – что-то… но не для меня.
Под окном громко смеялись.
– Нас обсуждают, – предположил Андрей.
– Нас?
– Конечно, им же интересно, что мы тут делаем.
Он встал и подошел к окну, прислушался. Я подбежала и прижалась к его спине.
– Взрослые бывают просто невыносимыми! – сказала я.
– О, только не мои родители! Они классные, – сообщил Андрей.
– Правда? Почему?
Он пожал плечами:
– Они никогда ни во что не вмешиваются и все понимают, особенно мама.
– Мама?
– Ты что! Мне все друзья завидуют, – похвастался Андрей, – звонят ей, спрашивают обо всем. Всякие проблемы с ней решают.
– А разве так можно? – не поверила я.
– С ней – можно.
Я что-то хотела спросить, но он приказал: «Т-с-с! Послушай».
Говорили о нас, точнее, обо мне. Женя, смеясь, рассказывала о нашей кошке Ульяне. Какая она вся чистенькая, беленькая, впервые выбралась из дома весной, села под кустом распустившихся пионов и ждала. «Ну прямо невеста!».
Я не помню Ульянку такой. Для меня она всегда была взрослой кошкой, занятой своими кошачьими делами. Периодически она приносит котят, которых надо было куда-то пристраивать. Вот и все. А оказалось, что у нашей Ульянки была целая любовная эпопея с каким-то приблудным помоечным котом.
О! Как они смеялись там внизу, когда Женя увлеченно рассказывала о многочисленных женихах, претендующих на Ульянкину благосклонность. И про этого страшного, ободранного, с бельмом и оторванным ухом. Он что-то жрал, нашел под старой грушей кусок какой-то гнили и урчал от жадности. Вот к нему и подошла прекрасная, чистенькая Ульяна и робко тронула его грязный хвост своей утонченной лапкой. Кот вздрогнул, обернулся, смотрел на нее секунду и снова вернулся к жратве. В тот момент она была для него важнее всех кошек на свете. А потом их застали за сараем…
– Вот мне Лера сейчас напоминает Ульянку под кустом пионов, – завершила свой рассказ Женя. Я покраснела и отстранилась от Андрея.
– Эй! – Крикнул он в форточку, – а нам тут все слышно!
– Нам тоже, – ответили снизу и снова засмеялись.
Только этого не хватало! Я отступила от окна.
– Обиделась? Ладно! Ведь правда же весело!
– Я не кошка, и вовсе на нее не похожа!
– Забудь! – он слегка толкнул меня, я не удержалась на ногах и плюхнулась на кровать.
– Ах, ты так! – я схватила его за ногу и резко дернула к себе. Мы оба повалились и начали в шутку бороться.
– Все, сдаюсь! – Андрей поднял руки.
Мы легли на спину и смотрели, как по потолку бродят тени от разрисованного абажура.
– Судя по всему, домой мы сегодня не попадем, – сообщил Андрей, зевая.
Он сбросил кроссовки и откатился к стене.
Я прилегла рядом, хотелось еще поговорить. Но пока я болтала, Андрей уснул. Он просто вырубился, и все.