Девчонки гуляют допоздна - Уилсон Жаклин. Страница 17

— Он попросил меня нарисовать эскизы нескольких уже связанных джемперов. Конечно, мы не можем использовать персонажи с зарегистрированным торговым знаком, но я набросала несколько новых зверюшек, свинок с поросятами в полосатых рубашечках, смешную корову, развозящую молоко в оранжевой тележке, бабушку-овцу, которая вяжет джемпер на спицах, курицу, которая расписывает яйцо в стиле Фаберже. Он хочет, чтобы я на этой основе сделала настоящие выкройки с инструкцией для вязания, и, конечно, нужно связать сами джемперы. Он говорит, если у меня самой не будет хватать времени, можно подключить к работе одну-двух профессиональных вязальщиц, потому что самое главное — это рисунки. Потом еще мы поговорили о разных других возможностях: свитера футбольных расцветок, набор джемперов по погоде — один из легкого шелковистого хлопка с изображением солнышка, другой толстый, двойной вязки, со снеговиком, радужный свитер: с одной стороны солнышко, с другой — дождик. Это было что-то удивительное, я просто не могла остановиться, идеи так и сыпались, и знаете что? Никогда не угадаете! Он будет мне платить по пятьсот фунтов за рисунок, можете себе представить, и это только для начала, а там как закрутится…

Анна и сама словно кружится где-то высоко-высоко над нашими головами. Папа смотрит на нее, будто она в любую минуту может вылететь из открытого окна и умчаться в бескрайнее голубое небо.

Глава 5

Хорошее время

В школе я никак не могу сосредоточиться. Только одно слово мелькает по всем извилинам моего мозга. Р-А-С-С-Е-Л. Интересно, а он думает обо мне???

С особенной силой я думаю о нем на последнем, сдвоенном уроке рисования. У нас по рисованию новый учитель, молодой, суперклассный — мистер Виндзор. Он мне очень нравится, нравится то, что он много нам рассказывает по истории искусства, и о женщинах-художницах, и об изменениях в подходе к женскому портрету. Обычно я ловлю каждое его слово и всячески стараюсь поразить его своими успехами, но сегодня его голос напоминает радиопомехи. Интерес у меня не просыпается, даже когда он показывает нам акварели Блейка и картины Пикассо с мифологическими существами. Магде и Надин очень понравилось блейковское изображение тройной Гекаты, [3] слепленной из трех девушек. Мистер Виндзор сказал, что она — богиня подземного мира, а потом показал еще целую кучу греческих богов и муз.

— А теперь задание: нарисуйте себя в образе мифологического существа. Дайте волю своему воображению! — Мистер Виндзор раздает нам листы бумаги. — Можете работать черной тушью и акварелью, как маленькие Блейки, или масляной краской, как Пикассо.

Магда и Надин хотят склеить скотчем наши три листа и изобразить нашу компанию в виде Гекаты.

— Будет общий рисунок, один на троих, — говорит Магда.

— Элли лучше всех рисует, она сделает тройное туловище, а потом каждая из нас нарисует свою голову, — говорит Надин. — Садись в середине, Элли, ладно?

Я нерешительно молчу. Честно говоря, мне не хочется рисовать Гекату с Магдой и Надин. Мне больше по душе тема музы.

— Элли? — Магда пристально смотрит на меня.

— Элли? — Надин столь же пристально смотрит на меня.

Обе они в недоумении. Я чувствую себя подлой предательницей. Я совсем не хочу их обидеть.

— Ладно, ладно, у кого найдется скотч? — торопливо спрашиваю я.

К счастью, мистер Виндзор тоже не одобряет совместного творчества.

— Нет уж, неразлучная троица. Я бы хотел, чтобы каждая из вас на этот раз исполнила сольный номер, — говорит он.

Я делаю вид, что страшно разочарована, как Магда и Надин, и приступаю к своей музе. Я так увлеклась, что перестала слышать, о чем болтают мои подружки. Я даже не оглядываюсь посмотреть на их рисунки. Перед самым звонком мистер Виндзор обходит класс, смотрит, как продвигается работа.

— Мне нравится, — со смехом говорит он Надин.

Я бросаю быстрый взгляд на рисунок Надин. Она изобразила себя в виде русалки: длинные волосы скромно прикрывают обнаженную верхнюю часть тела, нефритово-зеленый хвост украшают смешные татуировки — крошечные моряки, якоря, кораблики.

— А как вам мой, мистер Виндзор? — влезает Магда, умильно глядя на него снизу вверх и быстро-быстро хлопая ресницами. Она кокетничает со всеми подряд, с молодыми и старыми, высокими и мелкими, красавцами и уродами, но к мистеру Виндзору у нее особое отношение.

Он смотрит на ее рисунок — а потом как-то особенно смотрит и на саму Магду. Я вытягиваю шею, чтобы разглядеть получше. Я знаю, что Надин рисует почти так же хорошо, как я, а вот Магда — очень средненько. Видимо, все дело в замысле ее рисунка. Она нарисовала себя в образе птицы-феникс с хохолком из перьев на голове, очень похожим на ее собственные огненные кудри. Феникс вылетает прямо из пламени.

— Великолепная идея, Магда, — говорит мистер Виндзор. — Я восхищен. Вы обе не стали копировать чужую мысль, как сделала большая часть класса. Вы придумали что-то свое. Оба эти рисунка мы повесим на стену. А что у тебя, Элли?

Он останавливается у меня за спиной и молчит несколько дольше, чем обычно.

— Как странно, — произносит он наконец.

— Странно? — повторяет Магда, подвигаясь посмотреть. — Ой, Элли, здорово! Мне бы так рисовать!

— Ты очень похожа на себя… А художник очень похож на одного нашего знакомого мальчика, — говорит Надин, подталкивая меня локтем.

— Разве вам не нравится, что нарисовала Элли, мистер Виндзор? — спрашивает Магда. — Я бы очень хотела так уметь!

— Интересный рисунок… — отвечает мистер Виндзор.

Он внимательно всматривается. На рисунке я застенчиво позирую, а Рассел рисует мой портрет. Тот же сюжет, что на рисунке Пикассо, который он нам показывал, только там натурщица была обнаженная, а я, само собой, не стану изображать себя раздетой. Если подумать, художник тоже был обнаженный, но не буду же я рисовать Рассела голышом. Я вдруг невольно думаю: а как он выглядит без одежды? — и тут же краснею.

— Почему ты нарисовала себя в образе музы, Элли? — спрашивает мистер Виндзор.

Я не понимаю, на что он намекает? Может быть, он считает, что мне нечего даже пытаться вообразить себя музой? Что некрасивая толстушка вроде меня никого не вдохновит на создание истинного произведения искусства?

— Я знаю, что музе полагается быть красавицей, — бормочу я. — Просто это была… художественная вольность.

— Муза может быть какой угодно, но ведь ты сама — художник. Ты должна быть с кистью, за мольбертом, а не позировать с пустыми руками, выпучив глаза.

Видимо, он сделал мне комплимент. Я резко прихожу в себя, переворачиваю листок другой стороной и за оставшиеся десять минут урока быстренько набрасываю Гекату, составленную из нас с Магдой и Надин: я в очках и с серьезным выражением лица, Магда кокетливо склонила голову набок, а Надин мечтательно смотрит вдаль. Магда и Надин радостно хихикают, мистер Виндзор усмехается.

— Это мы тоже повесим на стену, хорошо? — говорит он, и тут раздается звонок. — Урок окончен! По домам, девочки!

Мне сегодня можно не повторять два раза. Я не могу дождаться встречи с Расселом. Надин тоже торопится уйти, но Магда топчется на месте, глядя, как мистер Виндзор собирает вещи и шарит в поисках ключей от машины.

— Ой, какая прелесть! Мне так нравится ваш брелок с телепузиками, мистер Виндзор! — говорит она. — Тинки-Винки, где же твоя сумочка?

— Ты нахальная девчонка, Магда. Твое счастье, что я такой добрый и терпеливый учитель. — Мистер Виндзор пытается выгнать ее из класса.

— Вы совсем не похожи на учителя. Вы не такой, как мистер Прескотт, и мистер Дейлфорд, и мистер Парджитер. Не могу себе представить у кого-нибудь из них брелок в виде телепузика!