Ведьмина неделя - Джонс Диана Уинн. Страница 11

– Тогда все поймут, что ты тоже тут! – сквозь зубы выдавил Дэн. – Не слышал, что ли? Я сказал – колдуй отсюда!

– Пока не скажешь – не уйду, – отрезал Чарлз.

Дэн повернулся к Чарлзу спиной.

– Достал, – буркнул он.

Чарлз понял, что выход только один: поднять шум и привлечь сюда старшеклассников. Пока он собирался с духом, из-за лавра показалась вторая парочка.

– Эй! – крикнул парень. – Там в кустах малявки! Сью слышала, как они шепчутся!

– Ну мы их сейчас! – сказали тощий парень с толстой девицей, и все четверо нырнули в кусты.

Чарлз коротко вскрикнул от ужаса и бросился бежать. За спиной у него трещали ветки, шуршали листья, слышались топот, пыхтение и ругань старшеклассниц. Не пристало леди так ругаться! Чарлз надеялся, что Дэна поймали, но вместе с тем он был уверен, что Дэн улизнул. Чарлз оказался на виду, и старшеклассники бросились именно на него. Он рванулся прочь от кустов, а все четверо ринулись за ним по пятам. Прижав очки к переносице пальцем, Чарлз кинулся за угол школы.

Перед ним не было ничего, кроме открытого пространства и длинной стены. В сотне ярдов виднелась дверь начальной школы. Ближе была только открытая дверь раздевалки. Чарлз, не раздумывая, метнулся туда. И встал как вкопанный, осознав всю глупость подобного поступка. За углом слышался топот старшеклассников, а выйти из раздевалки можно было только через ту же дверь, в которую он только что вошел. Все, что Чарлз успел придумать, – это забиться за дверь и надеяться, что его не найдут. И вот он стоял, отчаянно вжимаясь в стену и вдыхая ароматы заношенных носков и плесени, а четыре пары ног остановились на пороге…

– Он где-то тут прячется, – пропыхтел голос толстой девицы.

– Нам туда нельзя. Это раздевалка для мальчиков, – сказала вторая девушка. – Идите и вытащите его сюда.

Раздалось задыхающееся бурчание двух парней, и две пары башмаков загрохотали по полу. Тощий парень, судя по шагам, дошел до середины комнаты. Его голос гулко отдавался в бетонных стенах:

– Куда он делся-то?

– За дверью, наверное, сидит, – прогудел второй.

Дверь дернули… При виде второго старшеклассника Чарлз окаменел. Он был огромный. Он нависал над Чарлзом. У него даже было что-то вроде усов! Чарлз затрясся от ужаса.

Однако маленькие злобные глазки с неизмеримой высоты над усами посмотрели сквозь Чарлза, словно бы на стену и на пол. Обширное лицо скривилось от досады.

– Нету, – сказал старшеклассник. – Нету никого.

– Наверное, добежал до малышовой двери, – предположил тощий парень.

– Вот ведьминский колдуненок, – ругнулся второй.

И, к полнейшему изумлению Чарлза, оба они затопали из раздевалки. Девицы снаружи что-то раздраженно воскликнули, и все четверо пошли себе прочь. Чарлз так и остался стоять за дверью, дрожа, – и стоял еще долго. Он был уверен, что это они схитрили. Но прошло минут пять, а никто не вернулся. Настоящее чудо!

Чарлз на подгибающихся ногах добрел до середины раздевалки. Что за чудеса: здоровенный старшеклассник глядит сквозь тебя и ничего не видит? Теперь Чарлз точно знал, что так оно и было – и старшеклассник не прикидывался. Он действительно не видел Чарлза, стоявшего за дверью.

– Что это было, а? – спросил Чарлз у безымянных одежек на крюках. – Колдовство?

Он хотел задать этот вопрос насмешливо и горько, как говорят, когда уже махнули рукой на все. Но получилось иначе. Стоило Чарлзу произнести эти слова, и темное, страшное подозрение, незаметно, как предчувствие мигрени, копившееся где-то на задворках его головы, метнулось на передний план, словно мигрень в разгаре. Чарлза снова затрясло.

– Нет! – ахнул он. – Это не оно! Это что-то другое!!!

Но вышедшее на свет подозрение надо было прогнать. Сейчас же. Немедленно.

«Ладно, – решил Чарлз. – Я докажу. Я знаю, что надо делать. Все равно ненавижу Дэна Смита».

Он шагнул к шкафчику Дэна Смита и открыл его. Внутри лежала груда одежды и обуви. Чарлз обыскал этот шкафчик уже дважды. Он все шкафчики обыскал дважды. Его уже тошнило от шкафчиков! Он взял шиповки Дэна – правой рукой правую, а левой левую – и вернулся на середину комнаты.

– А ну, исчезните! – приказал он шиповкам. Он постучал друг о друга шипастыми подошвами, чтобы они лучше поняли. – Исчезните, – повторил он. – Абракадабра. – Ничего не случилось. Тогда он подбросил шиповки в воздух, чтобы им было сподручнее. – Шнель! – велел он.

Шиповки исчезли. Растаяли в воздухе, не успев коснуться болотно-зеленого пола.

Чарлз уставился в точку, где они только что были.

– Я не хотел… – в отчаянии всхлипнул он. – Вернитесь!

Ничего не случилось. Шиповки не появились.

– Ладно, хорошо, – скрипнул зубами Чарлз. – Именно этого я и хотел.

И он тихонько (едва ли не почтительно) вернулся к шкафчику Дэна и закрыл его. Никаких подозрений не осталось. Но уверенность, пришедшая на смену подозрениям, была столь чудовищно и невыносимо тяжела, что Чарлзу захотелось сжаться в комочек на полу. Он колдун. За ним будут гнаться, как за той ведьмой, поймают и сожгут, как того толстяка. Ужас какой! Чарлз очень, очень испугался – так испугался, что словно бы уже умер и лежал, холодный, тяжелый, почти не дыша.

Пытаясь собраться с мыслями, он снял очки и принялся их протирать. Только сейчас он заметил, что действительно лежит на полу у шкафчика Дэна, сжавшись в комочек. Он с трудом поднялся. Что же делать? Может, лучше всего разом с этим покончить, пойти прямо к мисс Кэдвалладер и во всем сознаться?

Это было бы ужасно глупо, но ничего другого Чарлз придумать не мог. Он двинулся к двери и выскользнул наружу, в холодный ветреный вечер. «А ведь я всегда знал, что я колдун, – подумал он. – И вот получил доказательства».

Та ведьма поцеловала его именно потому, что почувствовала в нем злую колдовскую силу. А теперь он вырос и стал таким злым, что придется его уничтожить. Что ж, он не чета другим колдунам и ведьмам, он не доставит инквизиторам ни малейших хлопот.

Как бы там ни было, от него, наверное, прямо разит колдовством – кто-то уже это заметил и написал записку. Нэн Пилигрим заявила, что это он вчера наколдовал тех птиц на музыке. Чарлз подумал, что, должно быть, сам не заметил, как это сделал, – как только что, когда старшеклассники его не увидели. А вот сильный он колдун или нет? Интересно, колдуны чем злее, тем сильнее? Наверное… Но что слабых, что могущественных – все равно жгут. Как раз успеют к осенним кострам. Хеллоуин на носу. Пока официально докажут, что он колдун, как раз настанет пятое ноября… И конец!

Он даже не знал, что на свете бывают такое отчаяние и такой страх.

Погруженный в свои думы, ничего не замечая от ужаса, Чарлз добрел до кабинета мисс Кэдвалладер. Он остановился под дверью и стал ждать – духу постучать в дверь у него не хватило. Шли минуты. Дверь открылась. При виде размытого прямоугольника яркого света Чарлз взял себя в руки.

– Ну что, не нашел? – спросил мистер Тауэрс.

Чарлз подпрыгнул. Хотя он ума не мог приложить, что тут делает мистер Тауэрс, но сумел ответить:

– Нет, сэр.

– Неудивительно! Ты ведь даже очки не надел! – хохотнул мистер Тауэрс.

Чарлз дрожащими руками нацепил очки. Они были ледяные. Наверное, он как снял их, чтобы протереть, так и держал в руке. Теперь он увидел, что стоит под дверью учительской, а вовсе не у кабинета мисс Кэдвалладер. Как это вышло? Но можно сознаться и мистеру Тауэрсу, необязательно идти к мисс Кэдвалладер…

– Сэр, я заслуживаю наказания. Я…

– А вот за это получишь черную галочку в классный журнал! – холодно перебил его мистер Тауэрс. – Не люблю, когда мальчики подлизываются! Вот что: или платишь за новую пару шиповок, или до конца семестра каждый вечер пишешь пятьсот строчек [4]. Завтра утром придешь ко мне и скажешь, что решил. А сейчас убирайся!

И он захлопнул дверь учительской у Чарлза перед носом. Чарлз тупо смотрел на нее: мистер Тауэрс поставил его перед очень неприятным выбором. И эта черная галочка… Но страх его немного притупился. Чарлз почувствовал, что у него запылали щеки. Ну и дурак же он! Никто не знает, что он колдун! Это подсказало ему чутье, потому-то он и пошел не к мисс Кэдвалладер, а в учительскую! Но он едва не признался мистеру Тауэрсу – и спасло его от этого только чудо, еще одно чудо! Нет уж, впредь надо быть поумнее. Нужно только помалкивать и не колдовать – и все будет в порядке. Отправляясь ужинать, он почти улыбался.