День большого вранья - Вильмонт Екатерина Николаевна. Страница 24

– Так, теперь поглядим, что ждет вас в будущем… – Она выдержала паузу. – Я вижу тут милицию… Она ищет убийц… Тех, кто покушался на вашего друга… Пока они в тупике…

– Кто они?

– Милиция. Они нуждаются в помощи, в вашей помощи…

– Но я не могу! – в отчаянии воскликнула Марьяна. – Меня убьют!

– Дорогая моя, вы впутались в страшную историю, вы чем-то провинились перед этими людьми, и они потребовали от вас убить вашего друга? Я права?

– Да!

– Они дали вам оружие, а вы его потеряли, тогда они махнули на вас рукой и сами взялись за дело. Но их попытки дважды сорвались, и они винят в этом вас.

– Но я здесь действительно ни при чем! Какие-то дети оба раза помешали… И они это знают! Вы же сами сказали…

– Вы чем-то обязаны этим людям! Они в свое время что-то сделали для вас…

– Да! Они помогли мне спасти от тюрьмы младшего брата. Он сейчас в Америке! Но я не думала, что придется платить такой ценой.

– А если бы вы не потеряли пистолет, то убили бы вашего друга?

Марьяна не успела ответить, как вдруг в открытую форточку влетел большой попугай невероятной красоты – светло-серый с розовым. Он опустился на стол оторопевшей хозяйки и противным скрипучим голосом произнес: «Бабы дуры! Бабы дуры!»

Вероника Леопольдовна расхохоталась. Марьяна сидела в полной растерянности.

– Это ваш? – спросила она.

– Да что вы! Я его в первый раз вижу! Вероятно, удрал от хозяев, на улице холодно, вот он и залетел в первое попавшееся окно. Но каков красавец!

– Я красавец! Я красавец! – гордо повторил попугай. – Рудик – красавец!

– Наверное, его зовут Рудик, – предположила Марьяна.

Вероника Леопольдовна почувствовала, что больше она не выдержит.

– Извините меня, но я сегодня уже не смогу работать! – сказала она.

– Да, понимаю! – кивнула Марьяна. – Я тоже на пределе! Сколько я вам должна?

– Ничего! Ровным счетом ничего! Я не довела сеанс до конца, ничем вам не помогла…

– Напротив! Вы мне очень помогли! Кое-что вдруг стало мне ясно… Но вы… Вы странная гадалка… Разговор с вами был похож на разговор с… кем-то близким… Вы позволите прийти еще раз?

– Ох, не знаю… Боюсь, ничего не получится, у вас трудный случай… Впрочем, если вы почувствуете необходимость, то звоните, и я приму вас! – решилась Вероника Леопольдовна.

Тут в комнате зажегся свет. Заглянул Петька в черной маске.

– Мадам, я вам нужен? Ой, что это? – опешил он при виде Рудика, сосредоточенно чистившего перышки.

– Да вот, залетел в форточку! Друг мой, проводи даму!

– Хорошо, мадам!

Петька подал Марьяне пальто и закрыл за ней дверь.

– Ну что, ты все слышал?

– Слышал, – без всякого энтузиазма отозвался Петька.

– По-твоему, я все провалила, да?

– Ничуточки! Вы сделали, что смогли.

– Но смогла я не слишком много.

Петька деликатно промолчал.

– Я тебя предупреждала, Петя! Но ты ко мне несправедлив! Кое-что мы все-таки выяснили!

– Но мы не узнали главного – кто эти люди! Придется опять следить за ними, а я надеялся узнать все одним махом.

– Надежды юношей питают! А ты и есть юноша… – улыбнулась Вероника Леопольдовна.

– Питают. Питают. Меня никто не питает, – закричал Рудик. – Ой, горе горькое! Горе горькое! Кушать хочется! Кушать хочется!

Они не выдержали и громко расхохотались.

– Это он сорвал мне сеанс! – проговорила сквозь хохот Вероника Леопольдовна. – Значит, не судьба. Но скажи, Петя, что мне теперь делать с этим нахалом? Чем кормят попугаев?

– У моих знакомых есть попугай, правда, маленький, ему дают какой-то специальный корм, а еще орешки, печенье, фрукты.

– Виноград подойдет?

– Думаю, да.

Вероника Леопольдовна принесла маленькую кисточку винограда и протянула ягоду Рудику. Тот взял ее одной лапкой, клюнул и с удовольствием сожрал.

– Давай еще жрать, старуха!

– Какой же ты невежливый, Рудик! – засмеялась Вероника Леопольдовна. – Петя, надо будет, наверное, расклеить объявления, что пропал попугай. Но если честно, мне он так нравится.

– А вдруг там из-за него люди плачут?

– Ты прав, Петя. Я напишу объявления.

– Старуха, давай еще жрать!

Глава XI

РАЗОЧАРОВАНИЕ

Они решили не терять времени даром, написали два десятка объявлений, и Петька быстро расклеил их по соседним подъездам. Он готов был сейчас заниматься чем угодно, только бы не думать о провале операции. Он не винил Веронику Леопольдовну, он винил только себя: «Идиот, так увлекся этой идеей, что сорвал, можно сказать, слежку за Димоном, который уж наверняка убийца. И он мог бы привести их к своим заказчикам, так нет, я, болван, решил все узнать таким хитроумным способом! Кретин недоразвитый! Дубина стоеросовая! И как теперь смотреть в глаза Скуратову?»

Расклеив объявления, он вернулся к Веронике Леопольдовне. Та глянула на него и сразу все поняла.

– Петя, не казнись! Ты ни в чем не виноват.

– Еще как виноват! Я, Вероника Леопольдовна, остолоп. У меня, если хотите знать, мания величия появилась. Все меня хвалят, все говорят, какой я умный, благородный и так далее, вот головка-то и закружилась. Еще бы! В книжках про меня писать собираются. Слова хорошие говорят… А я самый обыкновенный кретин! Ну ничего… главное, вовремя опомниться.

Вероника Леопольдовна смотрела на него с нескрываемой нежностью.

– Ах, Петя, если бы некоторые, куда более взрослые люди, могли бы отнестись к себе с такой строгостью, очень многих бед в истории можно было бы избежать!

– Нет, вы не правы! Признавать свои ошибки потом, когда глупость уже сделана, довольно бессмысленно!

– Нет, ты не прав. На ошибках учатся. Вот и ты впредь будешь осторожнее со своими идеями. Но не расстраивайся, я тоже хороша. Мне нельзя было идти у тебя на поводу, ты ведь только мальчик, хоть и весьма незаурядный, а я уже старая тетка, казалось бы, умудренная жизнью, но и мне захотелось поиграть в игрушки… А игрушки тут, в этой игре, – живые люди! Короче, друг мой, мы виноваты оба. И если хочешь, разговор с твоим приятелем Скуратовым я возьму на себя.

– Нет, Вероника Леопольдовна, я мужчина. И я сам с ним поговорю. Можно от вас позвонить?

– Разумеется!

Петька позвонил Скуратову на сотовый. Тот мгновенно откликнулся.

– Георгий Алексеевич! Это Петр!

– Петя, наконец-то! Ну что? Получилось?

– Можно сказать, нет, не получилось!

– Совсем? – упавшим голосом спросил Скуратов.

– Не совсем, но… Узнали только, что второй Саабщик ни в чем вроде бы не замешан. Он просто старый Марьянин друг, еще со школы. Одним словом…

– Погоди, Петя, а пленка-то есть?

– Есть!

– В таком случае, может, я приеду сейчас и заберу ее? А заодно и тебя домой отвезу, как ты на это смотришь? Спроси у Вероники Леопольдовны, она не возражает?

– Вероника Леопольдовна, Георгий Алексеевич спрашивает, можно ли ему сейчас приехать за пленкой?

– Да ради Бога!

– Приезжайте, Георгий Алексеевич!

Когда Петька повесил трубку, Вероника Леопольдовна вздохнула:

– Ах, мне его жалко! Он, по-видимому, любит эту Марьяну, а она…

– Но она все-таки его не убила.

– Однако знала, что его ждет, и промолчала! Так что, если бы не вы…

Скуратов появился всего минут через двадцать. Он был бледен, взволнован.

– Вы позволите мне прослушать пленку прямо сейчас? – обратился он к хозяйке дома.

– Ну, разумеется!

Она провела его в комнату, где проходил сеанс, усадила в кресло и принесла магнитофон.

– Какая потрясающая птица! – воскликнул Скуратов при виде Рудика, неподвижно сидевшего на краю стола.

– Рудик красавец! Рудик красавец!

– А почему он у вас без клетки?

– Он всего час назад залетел ко мне в форточку. Мы с Петей уже расклеили объявления.

– Жалко его отдавать!

– Мне тоже жалко, – призналась Вероника Леопольдовна, – но что поделаешь. Петя мне сразу сказал: а может, где-то люди из-за него плачут.