Сокрушение - Ласки Кэтрин. Страница 8

Эглантина отчетливо видела родное дупло в своих снах. Почему-то ей казалось, что оно находится где-то в Клювах. Дупло темнело в стволе высокой ели, а сама ель росла на берегу прекрасного сверкающего озера.

Об этом Эглантина не рассказывала никому, даже Рыжухе с Примулой. Зато она придумала отличный план: если каждую ночь подольше не спать и побольше летать, то можно набраться сил и попробовать долететь до того самого места!

То-то радости будет! Она станет настоящей героиней в глазах Сорена! Он больше никогда не посмеет куда-то отправиться без нее. Наконец-то они счастливо заживут все вместе!

Эглантина уже придумала, что часть года они будут жить здесь, на Великом Древе, а остальное время — в своем собственном дупле в Клювах, а может быть, опять в Тито. И миссис Плитивер тоже поселится с ними и будет, как раньше, содержать дупло в чистоте и порядке.

Да-да, все будет просто замечательно, потому что мама с папой такие умные и хорошие, что Борон и Барран непременно предложат им стать учителями на Великом Древе. Ах, как все будет прекрасно!

Вместе с остальными совами Эглантина и Рыжуха вернулись на дерево и уселись за столик миссис Плитивер.

— У меня отличные новости! — заявила слепая змея, когда все расселись вокруг нее, чтобы насладиться любимым летним блюдом: желе из ягод молочника с разными насекомыми внутри.

— Что за новости? — поинтересовался Сорен.

— Матрона говорит, что наша Эглантина уже достаточно окрепла, чтобы вернуться в свое дупло.

— Я видела, как ты сегодня летала, — обратилась к Эглантине Гильфи. — Ты чувствуешь себя лучше?

— Да, — ответила та.

— Вот здорово! — обрадовалась Примула. С тех пор как Эглантину положили в лазарет, она очень скучала по подруге. Впрочем, за это время она почти привыкла к Рыжухе и стала относиться к ней гораздо лучше, чем раньше.

— Но тебе придется еще какое-то время регулярно принимать тоник, Эглантина, — строго напомнила миссис Плитивер.

— Буду принимать, обещаю!

— Ой, а у меня в желе стрекоза! — воскликнула Примула. — Моя любимая!

Остальные совы принялись быстро клевать свой десерт, чтобы поскорее узнать, какой сюрприз ожидает их под блестящей лиловой корочкой.

Эглантина с нетерпением расковыряла свое желе. Кто там внутри? Так, это не кузнечик и не слизень, это… Да это же сороконожка, ее любимое лакомство! Должно быть, это знак. Мама всегда приносила ей сороконожек, когда хотела побаловать, а Сорен пел ей смешную песенку… Она подняла на Сорена огромные немигающие глаза.

— Эглантина, надеюсь, ты не собираешься исполнить вслух песню про сороконожек? — шепотом спросил брат.

— Нет, не собираюсь, — засмеялась она, а про себя подумала: «Мне не нужно петь, я и так знаю, что мне послан знак. Мама ждет меня, она приготовила для меня целую дюжину сороконожек!»

Приближались самый длинный день и самая короткая ночь.

На Великом Древе такую ночь называли Украдкой, и все совы с нетерпением ждали ее прихода, потому что после Украдки ночи начинали потихоньку прибавляться — сначала по секундам, потом по минутам, а в конце лета уже и по часам.

Эглантина про себя решила, что отправится к Клювам вскоре после Украдки, потому что удлинившаяся ночь даст ей дополнительное время для перелетов.

А пока в оставшиеся короткие летние ночи и длинные летние дни совы старались подольше оставаться в небе и попозже отправляться спать. И все равно на сон приходилось слишком много времени, тем более после сокращения обязательных учебных полетов.

— Полетели в библиотеку, — предложила Отулисса. — Я хочу как следует новую схему.

В библиотеке Отулисса расстелила на большом столе раздобытую у торговки Мэгз схему с изображением совиного мозга и связанных с ним отделов мускульного желудка.

Отулисса надеялась, что эта схема поможет ей разобраться в феномене крупинкита.

— Если бы только у меня была та книга! — с горечью вздохнула она.

— У тебя же есть страничка, которую мы тебе принесли, — напомнила Гильфи.

— Есть-то она есть, да только там почти ничего не разберешь, — пробормотала Отулисса, не сводя глаз со схемы.

— Квадрант! — внезапно ахнула она и ткнула дрожащим когтем в диаграмму. — Смотрите, слово «квадрант» — вот тут, в этом отделе мозга и вот в этом отделе мускульного желудка! Это то самое слово, которое написано на обрывке страницы! Подождите, я сейчас вернусь!

Отулисса захлопала крыльями и вылетела из библиотеки. Не прошло и минуты, как она впорхнула обратно с зажатым в клюве клочком бумаги.

Она положила обрывок на стол и впилась в него глазами. Потом снова обернулась к схеме.

— Смотрите, вот здесь, под номером два. Видно плохо, но, кажется, я поняла. — Отулисса моргнула и медленно проговорила: — Все ясно. Значит, так: мускульный желудок условно делится на четыре квадранта, точно так же как и мозг.

— И как ночное небо в навигации, — вставила Гильфи. — Стрикс Струма объясняла нам это.

— Верно! — кивнула Отулисса. — Помните, как Эзилриб потерял чувство направления? Это произошло потому, что излучение нарушило его ощущение квадрантов, и он перестал понимать, где находятся земные магнитные полюса.

— Да, Отулисса, — раздался скрипучий голос из глубины зала. — Ты совершенно права. — Это был Эзилриб. — Что это у вас такое? Глядите-ка, схема гуморов!

— Чего-чего? — не понял Сумрак. — При чем тут юмор? Что может быть смешного в мозге и желудке?

— В следующий раз слушай внимательнее, Сумрак. Я говорил не о юморе, который ха-ха-ха, а о гуморах, которые жидкости. Так называют четыре главных сока, которые определяют совиный нрав и темперамент. В пропавшей книге, «Острый крупинкит и другие расстройства мускульного желудка», как раз рассказывалось о гуморах и о том, как они связаны с сокрушением.

Сорен моргнул. Отулисса уже рассказывала им об этом кошмарном заболевании.

— Скажите пожалуйста, Эзилриб, — робко попросил он, — а что случилось с Вислошейкой? У нее сокрушение, да?

Эзилриб тяжко вздохнул и покачал косматой головой.

— Нет у нее никакого сокрушения! Она просто старая глупая сова, только и всего. У нее не было никакого разлада между мозгом и желудком. Вислошейка просто запуталась, сделала неправильные выводы; кроме того, у нее очень узкий кругозор и, следовательно, небогатый выбор решений. Ей показалось, что Чистые сумеют лучше нас заботиться о ее обожаемом Великом Древе.

— Но тогда что же такое сокрушение? — спросила Отулисса.

— Это очень трудно объяснить. Это даже не высший магнетизм, а гораздо более сложная материя… Теперь, когда книга безвозвратно утрачена, я даже не представляю, с чего начать объяснение.

— Но это имеет какое-то отношение к высшему магнетизму? — уточнила Отулисса.

— Несомненно, самое прямое. Видите ли, в каждом совином мозгу содержатся крошечные элементы магнитных частиц… совсем маленькие, намного меньше крупинок. Иногда их называют частицами оксида железа или магнетитами. Эти частицы помогают нам ориентироваться во время полета, ибо позволяют чувствовать расположение земных магнитных полей.

Примула, только что вошедшая в библиотеку, внимательно прислушивалась к их разговору.

— А теперь представьте, что все эти микроскопические частицы совиного мозга подверглись некоему сильному, направленному воздействию, — продолжал Эзилриб. — Прежде всего такое вмешательство повредит внутренний компас, позволяющий совам ориентироваться на местности. Все вы помните, как это случилось со мной. Но этим вред не ограничивается.

При определенных условиях могут подвергнуться разрушению и другие жизненно важные системы. Порой удар поражает не навигационные инстинкты, а мускульный желудок. У такой совы желудок становится словно каменный и теряет способность испытывать и переживать чувства. В некоторых случаях появляется бред, галлюцинации. Грубо говоря, такие проявления и называют острым крупинкитом.