Черный замок - Брюссоло Серж. Страница 27

Минуту, если не больше, девочка и синий пес не шевелились разинув рты, и не понимали, откуда что взялось.

– Умереть, не встать! – пролаял пес. – На скульптуры намотали десять километров перевязочных материалов… Ну и в чем тут смысл, они же – просто куски обтесанных камней, и ничего больше!

– Погоди! – вмешалась Пегги. – Мне кажется, я начинаю понимать. Доктор Скелет сошел с ума! Лечить всех, у кого имеются хоть какие-то повреждения, стало его навязчивой идеей.

– Ты хочешь сказать, что он поступил с изуродованными статуями так, как обращаются с живыми существами после несчастного случая?

– Да, он больше не в состоянии отличить человека от скульптуры, изображающей человека. Обнаружив этих идолов, он вбил себе в голову, что должен заживить их «раны». Эта версия хоть и отдает безумием, но по-своему вполне логична.

– Да он просто псих! – протявкал пес. – Сдается мне, что ему сперва стоило бы подлечить собственную голову, иначе поздно будет.

Пегги тихонько подошла к пьедесталам. Статуи в бандажах – это было нечто! Они напоминали хорошо отмытых мумий, ожидавших, когда же их положат в саркофаг.

Черт возьми! Тот, кто это сотворил, был больной на всю голову, без сомнения!

Пегги вытянула руку. От бандажей исходил запах лекарств, словно на раздробленные камни нанесли слой мази. Она едва сдержала нервный смешок, представив себе скульптуры, чьи раны «обработаны» каким-нибудь бактерицидом вроде меркурохрома. Любопытство победило все ее сомнения. Сейчас она все увидит своими глазами! Кончиками пальцев она подлезла под повязки. Но, едва прикоснувшись к бинтам, Пегги ойкнула от удивления. Под повязками было тепло… Похоже на разгоряченную кожу побитого боксера после боя. Но главное, там было что-то мягкое. Податливое.

«Вот и у меня съехала крыша, – подумала она. – Что там может быть, кроме ваты… или компрессов? Ведь под ними – камни!»

Она чуть оттянула переплетенные бинты на уровне щиколотки. От того, что она увидела, у нее волосы на голове вздыбились, и она сделала над собой усилие, чтобы не отшатнуться в ужасе.

Под повязками было мясо! Теплая трепещущая плоть, которой заткнули раны в камне. Трещины и следы от ударов киркой были забиты живой замазкой, и скульптура вся чуть подрагивала, словно ее стегали прутиком. Плоть была горячей, раскаленной даже, как если бы это вещество прикладывало все силы, чтобы закрепиться на мраморе. И надолго!

– Ну, вообще, – промямлил синий пес, выпучив глаза шарами. – Ведь… да… да это же…

– Операция по пересадке кожи, – договорила Пегги.

Собственно, она сразу обо всем догадалась. Будь она похрабрее, распеленала бы мумию.

Пегги подняла голову и принялась внимательно изучать, что же это за повязки такие. Кстати, интересно, попытался ли он заодно сделать пластику тем статуям, кому лица разбили киркой? Ну, разумеется. В таком случае, что за физиономии прячутся теперь под бесчисленными, крест-накрест наложенными лентами марли? Лица – человеческие, или… морды крокодилов?

Чего добивался доктор Скелет? Может, ничего особенного, просто работал без точного плана, по зову сердца? Инстинктивно лечил все, что, как ему казалось, напоминает тело страдальца, и далеко вперед не заглядывал?

Зоркий, цепкий взгляд Пегги скользил с одной неподвижно стоявшей на пьедестале мумии на другую.

Ну уж ходить-то они не смогут, правда?

Забинтованные фигуры нагоняли на нее страх. Ей казалось, что мумии вот-вот зашевелятся.

Да, умной эту мысль не назовешь. Пегги заставила себя переключиться на более конкретные проблемы. Откуда взялась эта плоть, которой ночной хирург пользовался, как самой обычной замазкой?

– Да ведь из этого же чертова вещества доктор Скелет лепил новые органы калекам во времена паломничества! – внезапно осенило ее. – Ну конечно! Отрезанные руки не отрастают даже с помощью магии. Он их мастерил, как изготавливают руку или ногу для воскового манекена.

– Ты права, – согласился синий пес. – «Лапуля» шведа Фергуса – как бы протез… но не простой, а живой протез!.. Умереть, не встать.

– Эта замазка к мрамору не пристанет, – предположила Пегги Сью, поправляя повязки на статуях. – Сегодня она испортится. А завтра вообще отвалится… Не приживется она на камне, это исключено!

– Я бы не был столь категоричен, – процедил синий пес. – Мы столкнулись с некой наукой, которая нам явно не по зубам.

Два друга отошли от забинтованных идолов, чтобы пройтись по тропинке, обсаженной терновником.

– Так вот откуда у шведа Фергуса взялась его «лапуля»! – повторила Пегги. – Вот откуда ладошки и носы у животинок из лилипутской деревни. Где-то внутри развалин есть склад, и там просто навалом этого заменителя человеческой плоти, способной прилепляться к любой опоре – и к живой, и к неодушевленной. Магическая плоть повышенной жизнестойкости!

– Ага-ага, – подтвердил синий пес. – Это вещество годится для ремонта всего, что движется и не движется: людей, мышей, статуй… Универсальная замазка! Продукт знаменитой фирмы «Доктор Скелет и сыновья».

Пегги чувствовала, что перестает понимать логику происходящего. Не поздно ли уже попытаться вырвать Себастьяна из золотых рук доктора Скелета? Привести в порядок его истерзанную анатомию? Нет, к несчастью, слишком поздно. И как все это объяснить хирургам какого-нибудь медицинского центра, скажите на милость? Как им сказать: «Видите ли, моему ненаглядному пересадили не совсем человеческие органы, и это меня тревожит. Не могли бы вы заглянуть ему в живот и проверить, все ли там в порядке? Спасибо, очень мило с вашей стороны, надеюсь, теперь с вашей помощью он не превратится в крокодила».

В ротонде по-прежнему резвилась необычайно прожорливая мышь. На нее приятно было смотреть. Так же приятно было смотреть и на смуглое тело Себастьяна, чьи мускулы увеличивались в размерах прямо на глазах.

– Хватит уж его мышцам разбухать, – ворчал синий пес. – И так – красавeц. Уверен, что ему по силам поднять на вытянутых руках автобус. Рядом с ним любой Супермен скоро будет смотреться рахитичным слабаком!

Когда Пегги обходила зал по кругу, то заметила на стене повязку, наклеенную на самое широкое место изгибающейся трещины. Оказалось, что это был большой, площадью тридцать на тридцать сантиметров, квадрат розового лейкопластыря. Девочка схватила его за верхний левый угол и отодрала одним махом.

Разлом был аккуратнейшим образом заделан живой замазкой – той же, которой пользовались для заживления ран садовых статуй.

– Все, прочь сомнения, – прошептала Пегги. – Доктор Скелет лечит без разбору все, что напоминает ему рану: дыру, разлом, трещину в каменной кладке. Похоже, он перестал адекватно воспринимать окружающие его вещи!

– Он начал с лечения людей, – сообщил синий пес. – А потом его мозги слетели с нарезки. Теперь он перестал отличать живое от мертвого… Мы имеем дело с ненормальным доктором.

Как далеко зайдет его безумие? Об этом два друга не имели ни малейшего представления, но продвинутая технология, которой располагал доктор, действовала на них убийственным образом. Пегги взглянула на мышь, лакомившуюся хлебными крошками у ее ног. Мышь казалась до странности беззаботной и явно думала только о том, чем бы набить себе пузо.