Питер Пэн и Венди - Барри Джеймс. Страница 17

А хочешь, я расскажу тебе о птицах, друзьях Питера, или лучше о Птице-Небылице, которая свила себе гнездо на дереве, склонившемся над заливом, о том, как гнездо упало в воду, но она продолжала сидеть в нём, согревая яйца своим теплом, и Питер приказал её не трогать? Это очень поучительная история, но лучше всего в ней конец, потому что мы узнаем о том, как велика бывает птичья благодарность; впрочем, если рассказать тебе об этом, нужно тогда рассказать и обо всём, что случилось у залива, а это уж два приключения вместо одного!

А однажды (это история короткая, но не менее увлекательная) Венди заснула на огромном листе кувшинки, а Динь вместе с другими уличными феями стала отталкивать лист от берега: ей хотелось отправить спящую Венди обратно на материк. К счастью, лист прохудился, и Венди проснулась; она решила, что пора купаться, и поплыла к берегу.

А ещё я мог бы рассказать тебе о том, как Питер однажды бросил вызов львам. Он начертил стрелой вокруг себя круг и крикнул целой стае львов:

— А вот слабо вам войти в этот круг!

Венди с мальчиками взобрались на деревья и затаив дыхание ждали; они ждали много часов, но ни один лев не решился принять вызов.

Какое же из всех этих приключений выбрать? Давай лучше кинем жребий!

Ну-ка, что там выпало? Залив!

Пожалуй, было бы лучше, если б выпало ущелье, или даже пирог, или лист кувшинки. Конечно, можно переиграть и выбрать что-нибудь поинтереснее. Но уговор дороже денег — залив так залив!

Глава 8. Залив Русалок

Закрой-ка глаза покрепче, и, если тебе повезёт, ты увидишь в темноте чудесное светлое пятно; зажмурься изо всех сил — и пятно поплывет, задвижется, а краски станут такими яркими, что, кажется, ещё миг — и они разгорятся пожаром. В эту минуту ты и увидишь Залив Русалок. Он явится сюда на мгновение. Чудесное мгновение! Пока ты на материке, не рассчитывай на большее. Удлинить бы это мгновение вдвое, и ты услышал бы шум прибоя и пение русалок.

Долгие летние дни дети проводили на берегу залива: плавали, лежали на воде, играли в русалочьи игры. Впрочем, не думай, что русалки с ними дружили. Ничуть не бывало! Венди было очень горько, что за всё время, проведённое на острове, она не услышала от русалок ни одного доброго слова. Тихонько подкравшись к берегу залива, она смотрела, как они целой толпой грелись на солнышке (любимым их местом была Скала Покинутых) и лениво расчёсывали волосы. Венди не могла этого спокойно видеть! Иногда она крадучись подплывала к ним совсем близко, но стоило русалкам завидеть Венди, как они тут же ныряли на дно, да ещё норовили обрызгать её хвостами!

С мальчиками они обращались не лучше. Питер, конечно, был исключением: он часами болтал с русалками на Скале Покинутых, а когда какая-нибудь из них забывалась и начинала дерзить, он тут же наступал ей на хвост. Однажды он принёс Венди в подарок настоящий русалочий гребень.

Если тебе случалось слышать, как русалки плачут и стонут в новолуние, ты уже этого никогда не забудешь! Но залив в это время опасен для смертных, и Венди никогда не подходила к нему при лунном свете: она не боялась (конечно, Питер пошёл бы с нею), но просто считала, что в семь часов все должны лежать в постели.

Зато в солнечные дни, после дождя, Венди частенько приходила к заливу посмотреть, как русалки выплывают наверх поиграть с разноцветными пузырьками; их там в такие дни видимо-невидимо, они весело бьют по пузырькам хвостами и пасуют их, как мячи, друг другу. Ворота расположены с обоих концов радуги, ловить мяч руками разрешается только вратарям. Порой в заливе играют сотни русалок. Это очень красивое зрелище!

Но стоило детям войти в игру, как русалки тотчас же пропадали, и мальчикам ничего не оставалось делать, как играть без них. Впрочем, нам достоверно известно, что исподтишка они следили за мальчиками и не считали для себя зазорным поучиться у них. Джон, например, изобрёл новый приём: он отбивал пузырёк не руками, а головой, и русалки-вратари тут же последовали его примеру. Вот и всё, чем Джона вспоминали на острове.

Приятно было также посмотреть, как мальчики лежат на Скале Покинутых после обеда. Венди строго следила за тем, чтобы они соблюдали мёртвый час. Обедали они часто понарошку, зато спать должны были по-настоящему. Так они и лежали на солнышке, сверкая своим загаром, а она с важным видом сидела рядом. Скала была ненамного больше их кровати, но им к тесноте было не привыкать. Вот и сейчас они там дремали, или, вернее, лежали с закрытыми глазами, а когда им казалось, что Венди не смотрит в их сторону, щипались. Она сидела и сосредоточенно шила.

Занятая шитьём, она не заметила, как изменился залив. Лёгкая дрожь пробежала по воде, солнце скрылось, и по заливу поползли холодные тени. Венди попробовала вдеть нитку в иголку, но не смогла и подняла глаза: залив, который всегда был таким ласковым и весёлым, стал суровым и враждебным.

Она поняла, что близится что-то тёмное и мрачное, как ночь. Нет, ещё темнее и страшнее, чем ночь. Оно ещё далеко, но пробежавшая по заливу дрожь предупреждает о его приближении. Что это? Что это?

Ей вспомнилось всё, что она слышала о Скале Покинутых: так эту скалу называли потому, что злые капитаны высаживают на неё провинившихся матросов и оставляют их там на погибель. Когда наступает час прилива, вода поднимается, покрывает скалу, и матросы тонут.

Конечно, нужно было тут же разбудить мальчиков — хотя бы потому, что спать на холодном камне вредно. Но Венди была неопытной мамой и этого не знала; что бы ни случилось, думала она, после обеда надо полчасика поспать. Вот почему она их не разбудила, хоть ей и было страшно и очень хотелось услышать мужские голоса. Даже услышав вдалеке приглушённый плеск вёсел, она не стала будить мальчиков, хотя сердце бешено заколотилось у неё в груди. Она стояла над ними, оберегая их сон. Какая она храбрая, правда?

Хорошо, что среди мальчиков был Питер, который чуял опасность даже во сне. Он вскочил, будто никогда не спал, и громким тревожным криком поднял остальных.

С минуту он стоял неподвижно, прислушиваясь, а потом воскликнул:

— Пираты!

Мальчики сгрудились вокруг него. Он как-то странно улыбался, и Венди, увидев эту улыбку, задрожала. В такие минуты спорить с ним было бесполезно — нужно подчиняться, и всё. Резко и чётко прозвучал его приказ:

— Ныряй!

В воздухе мелькнули ноги, и залив мгновенно опустел. Лишь Скала Покинутых одиноко торчала из воды, будто это её оставили одну на погибель.

Лодка приближалась. Это была пиратская шлюпка, в ней сидели трое — Неряха, Старки-джентльмен, а третий? Кто же был третий? Неужели? Да, это она, Тигровая Лилия — пираты взяли её в плен. Она была связана по рукам и ногам и знала, что её ждёт. Пираты решили оставить её связанной на скале; такой конец был для дочери её племени ужаснее, чем смерть от огня или пыток, ибо разве в книге её народа не написано, что сквозь воду нет пути к счастливым охотничьим угодьям краснокожих? И всё же лицо её было бесстрастно: дочь вождя, она готова была встретить смерть, как подобает дочери вождя. Она это твёрдо решила.

Пираты поймали её, когда она взобралась на их бриг с ножом в зубах. Бриг ничем не охранялся, ибо Крюк хвастался, что один звук его имени всякого отпугнёт. Теперь судьба Тигровой Лилии также послужит защитой кораблю. В эту ночь ветер далеко разнесёт её крик.

В том мраке, который пираты принесли с собой, они не заметили скалу, пока не наткнулись на неё.

— Эй, соня, проснись! — заорал чей-то голос с ирландским акцентом. Это был боцман Неряха. — Не видишь, что ли? Вот она, скала! Та-а-ак! Значит, мы её здесь ссадим, а сами смотаем удочки. Пусть себе тонет.

Мгновение — и прекрасная индианка на скале. Какой ужас! Она не сопротивлялась, она слишком горда для этого.