Питер Пэн и Венди - Барри Джеймс. Страница 18

Но что это там темнеет у подножия скалы? Пираты их не видят, но тебе я могу сказать — это головы Питера и Венди. Венди горько рыдает — такую трагедию она видит впервые в жизни. Питер повидал уйму всяких трагедий и все их забыл. Он и не думает жалеть Тигровую Лилию, но он сердит на пиратов. Двое против одной! И он решил спасти храбрую девушку. Конечно, легче было бы подождать, пока пираты уплывут, но Питер никогда не выбирал лёгких путей.

Он всё что угодно умел и теперь решил притвориться.

— Эй, вы, бездельники! — закричал он голосом капитана Крюка. Сходство было прямо поразительное.

— Капитан! — прошептали пираты, от удивления выпучив друг на друга глаза.

— Он, верно, плывёт к нам, — сказал Старки. Они ничего не видели в темноте.

— Мы хотим оставить эту краснокожую на скале! — крикнул Неряха.

— Освободите её! — услышали они в ответ.

— Освободить?!

— Да, перережьте верёвки и отпустите её.

— Но, капитан…

— Не перечить! Сию же минуту освободите её, слышите? — кричал Питер. — А не то смотрите! Крюк мой давно по вас плачет!

— Странно… — прошептал Неряха.

— Капитану лучше не прекословить, — ответил испуганный Старки-джентльмен.

— Есть, капитан! — заорал Неряха и перерезал веревки. Тигровая Лилия тотчас, словно угорь, скользнула между ног Старки-джентльмена в воду. Конечно, находчивость Питера восхитила Венди, но она знала, что и он восхищён своим успехом, и, чтобы он не выдал себя петушиным криком, протянула руку, чтобы зажать ему рот. Но она не успела этого сделать — над заливом снова прогремел голос капитана:

— Эй, на шлюпке!

На этот раз это был действительно Крюк. Может, Питер и собирался закричать по-петушиному, но губы его сложились трубочкой, и он присвистнул от удивления.

— Эй, на шлюпке! — снова прозвучало над заливом. Тут Венди поняла: капитан был здесь, где-то совсем рядом.

Он плыл к шлюпке, а так как пираты подняли над бортом фонарь, чтобы он плыл на свет, он вскоре был у шлюпки. При свете фонаря Венди увидела, как железный крюк впился в борт; она видела его тёмное лицо, искажённое злобой. Вот он уже в лодке — с одежды его ручьями стекает вода. Венди задрожала, она бы охотно уплыла прочь, но Питер и слышать об этом не желал. Радость жизни и самодовольство переполняли его.

— Ну и молодец же я! — прошептал он. — Правда, я молодец? Венди была с ним вполне согласна, и всё же, подумала она, хорошо, что никто, кроме неё, его не слышал. Что бы о нём подумали!

Знаком он велел ей молчать и слушать.

Пираты никак не могли понять, зачем капитан здесь; он сидел, подперев голову своим крюком, погружённый в мрачное раздумье.

— Капитан, что-нибудь случилось? — робко спросили пираты.

Но тот лишь глухо застонал в ответ.

— Он вздыхает, — сказал Неряха.

— И снова вздыхает, — прибавил Старки-джентльмен.

— И в третий раз вздыхает, — заметил Неряха.

— Что случилось, капитан?

И тут раздался страстный крик, рвущийся из самого сердца.

— Всё кончено! — воскликнул Крюк. — Мальчишки нашли себе маму.

Как ни страшно было Венди, сердце её возликовало.

— О горький день! — простонал Старки-джентльмен.

— А что такое мама? — спросил Неряха. Он был совсем невеждой. Венди поразилась.

— Как?! Он не знает, что такое мама? — вскричала она.

С этой минуты она точно знала: если бы можно было иметь любимого пирата, она, не задумываясь, выбрала бы Неряху.

В ту же минуту Питер сунул её головой в воду, потому что Крюк вздрогнул и спросил:

— Что это?

— Я ничего не слышал, — ответил Старки-джентльмен и поднял фонарь над головой.

Вглядевшись, пираты увидели странную вещь. Это было гнездо, о котором я тебе рассказывал. Оно плыло по воде, а в нём сидела Птица-Небылица.

— Смотри, — сказал Крюк, указывая на неё Неряхе. — Вот что такое мама. Какой урок! Гнездо, как видно, упало в воду, но разве мать оставит своих птенцов? Никогда!

Голос его дрогнул, словно на миг ему вспомнилось другое, счастливое время, когда… — но резким движением крюка он отогнал воспоминания.

Поражённый Неряха уставился на Птицу, уплывающую в своём гнезде, а подозрительный Старки спросил:

— Если она мама, может, она околачивается здесь, чтобы помочь Питеру?

Крюк вздрогнул.

— Да, это меня и тревожит, — отвечал он.

Радостный голос Неряхи вывел его из мрачного раздумья.

— Капитан, — сказал Неряха, — а что, если мы похитим маму этих мальчишек и сделаем её своей мамой?

— Прекрасная мысль! — обрадовался Крюк. И тут же мысль эта приняла в его блестящем уме форму целого плана. — Мы схватим их всех и притащим к себе на бриг, мальчишек мы бросим в море, а Венди станет нашей мамой.

Тут Венди опять не сдержалась.

— Ни за что! — закричала она.

И тут же снова нырнула.

— Что это?

И опять они ничего не увидели. Это ветер свистит в ушах, решили пираты.

— Ну что ж, согласны вы на этот план, мои страшненькие? — спросил Крюк.

— Вот вам моя рука, — сказали Неряха и Старки-джентльмен в один голос.

— А вот вам мой крюк! Поклянёмся выполнить наш замысел.

И они поклялись. Они вылезли на скалу, и тут Крюк вспомнил про Тигровую Лилию.

— А где же краснокожая? — спросил он вдруг. Он, бывало, порою шутил с ними, и они решили, что это опять шутка.

— Всё в порядке, капитан! — спокойно ответил Неряха. — Мы её отпустили.

— Отпустили?! — вскричал Крюк.

— По вашему приказу, — пробормотал боцман.

— Вы же крикнули нам, чтоб мы её отпустили, — объяснил Старки-джентльмен.

— Ах ты, спички-ящики! — загремел Крюк. — Что за чертовщина? Лицо его почернело от злости, впрочем, он сразу понял, что они верят тому, что говорят, — это его поразило.

— Ребята, — сказал он с лёгкой дрожью. — Я ничего такого вам не кричал.

— Странно, — сказал Неряха.

Пиратам стало не по себе. Тогда Крюк закричал, но голос его звучал неуверенно.

— О дух, витающий над этим темным заливом? Слышишь ли ты меня?

Конечно, Питеру бы помолчать, но он не мог удержаться. Он тут же ответил Крюку его же голосом:

— Да, фунтики-шпунтики! Я тебя слышу!

В этот страшный миг Крюк не изменился в лице, но Неряха и Старки в ужасе прильнули друг к другу.

— Кто ты, незнакомец? — закричал он. — Отвечай!

— Я Джеймс Крюк, — ответил голос. — Капитан „Весёлого Роджера“.

— Это ложь! — хрипло взревел Крюк. — Ложь!

— Ах ты, спички-ящики! — ответил голос. — Выражайся поосторожнее, а не то проколю тебя якорем!

Тут Крюк решил пойти на хитрость.

— Если ты Крюк, — сказал он чуть ли не смиренно, — ответь мне, кто же тогда я?

— Треска, — ответил голос. — Всего лишь треска!

— Треска? — повторил Крюк без выражения, и в этот миг (но не раньше!) его гордый дух надломился. Он увидал, как отшатнулись от него пираты.

— Неужели все это время мы подчинялись какой-то треске? — пробормотали они. — Это оскорбительно для нашей гордости.

Эти псы уже готовились броситься на своего хозяина, но он на них даже не взглянул — было какое-то величие в его трагической фигуре. Этим страшным словам он и не думал противопоставить их веру в себя, главное для него была собственная вера в себя. Он чувствовал, что она пошатнулась.

— Не покидай меня, мой храбрый, — сказал он самому себе.

В глубинах его чёрной души было что-то женственное, как и у всех великих пиратов, и порой на него нисходило какое-то предчувствие. Вдруг он решил сыграть в „да“ и „нет“.

— Крюк, — закричал он, — есть у тебя другой голос?

Питер, разумеется, не мог удержаться и весело ответил собственным ГОЛОСОМ:

— Да!

— А другое имя?

— Да!

— Овощ? — спросил Крюк.

— Нет!

— Минерал?

— Нет!

— Животное?

— Нет!

— Мужчина?

— Нет!