Большая книга ужасов 54 (сборник) - Артамонова Елена Вадимовна. Страница 6

И тут за нашими спинами послышался шорох. Вероятно, я так изменилась в лице, что, глядя на мою физиономию, побледнел и Петька. Шум за скамейкой усилился, послышалось сдавленное хихиканье и топот ног. Не знаю, была ли это Светка или Танька, но одно оставалось несомненным — назавтра весь класс узнает мою версию исчезновения Логиновой и Ивойлова. После такого вряд ли можно было рассчитывать на помощь Петьки. Но, вопреки ожиданиям, он согласился, и, не заходя домой, мы отправились к таинственному зданию на углу Пионерской.

Башенка встретила нас знакомым интерьером. Казалось, здесь ничто не изменилось с того рокового вечера, когда мы при свете свечей читали «Путеводитель по геопатогенным зонам». Даже портрет висел на стене, на том самом месте, куда его повесил Сережка Ивойлов. Впервые у нас появилась возможность рассмотреть изображение молодой женщины при свете дня. На Петьку картина произвела сильное впечатление, а меня больше всего поразил амулет на точеной шейке красотки — он изображал тот самый загадочный символ, похожий на лабиринт или клубок змей. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что и в темно-синих глазах девушки отражались такие же закорючки. От портрета веяло чертовщиной, и это не мог не признать даже такой законченный скептик, как Петька Толкачев. Тем временем он без малейших усилий снял картину с крюка, перевернул и стал рассматривать изнанку холста. На побуревшей ткани не было ни подписей, ни знаков, только тоненькие паутинки по углам подрамника.

— Что будем делать?

Я пожала плечами. Наш визит в башенку только прибавил загадок.

— Вика, тебе не кажется, что над нами подшутили? Сперва принесли сюда этот антиквариат, потом, перед приходом милиции, спрятали, теперь — выставили вновь.

— И кто же этот шутник? — спросила я, уже догадываясь, каким будет ответ.

— А как ты думаешь?

— Она на такое не способна.

— Почему бы нет? У Зизи своеобразное представление о юморе. Вспомни, как рвалась она в башню, как всех подгоняла и торопила. Зизи заранее все подстроила, а теперь, как говорится, сидит в кустах и наслаждается произведенным эффектом.

— Петька, с тобой можно было бы согласиться, если не учитывать, что с момента ее исчезновения уже прошло несколько месяцев.

— Я слышал, как мама по телефону разговаривала с тетей Олей, — оказывается, Зизи уже несколько раз порывалась сбежать из дому. У нее давний конфликт с отцом, а заодно и с матерью, и со школой, и даже с участковым милиционером.

— А как же Сережка?

— Зинаида кого хочешь уговорит.

— На этот раз, Толкачев, ты сам себе не веришь.

— Может быть, но и сказочки о привидениях меня не удовлетворяют. Прости, но я уже вырос из детского возраста и давно понял — чудес на свете не бывает. Пора по домам, Барышева, уроков сегодня — учить не переучить.

Прощаясь с Толкачевым, я испытывала неловкость, чувствуя себя смешной и наивной девчонкой. Даже представить тошно, что думал обо мне Петька! Наверное, яростно боролся с распирающим изнутри смехом, выслушивая мои рассуждения о злой силе, играющей с нами в жестокую игру. В самом деле, я так увлеклась всевозможной чертовщиной, что напрочь забыла о других, более реальных, версиях. А помнить стоило, особенно если хорошо знаешь Зинаиду Логинову. Зизи обожала мистификации. На прошлых летних каникулах она поразила нас спиритическими сеансами. Самым удивительным в них было то, что самодельное блюдечко действительно двигалось, правда, рывками и с ужасным грохотом. Позже под столом совершенно случайно обнаружили сильный магнит от динамика и пару педалей для ног, при помощи которых он перемещался под столешницей. Разоблаченная Логинова призналась, что изготовить приспособление ей помог не кто иной, как Петр Филимонович, Петькин дедушка. А однажды она до истерики испугала Жанну Ханову. Высунувшаяся из — за шторы костлявая рука только дотронулась до волос Хановой, но этого оказалось вполне достаточно — уже на следующий день ее мамаша лично побеседовала с нашими родителями. Кстати, «кости» оказались слепленными из теста и для прочности были обжарены в духовке… За год Зизи могла значительно повысить уровень спецэффектов. Что же касается ужасов прошлой ночи, я и в самом деле переутомилась, зубря биологию. Остается загадкой исчезновение Сергея Ивойлова, но и ее наверняка можно было объяснить, выражаясь языком Петьки, «с точки зрения здравого смысла». После разговора с Толкачевым история о монстре уже не казалась мне такой убедительной, и я начала думать о том, что не всегда стоит верить собственным глазам.

В школе меня подстерегал сюрприз. Я ожидала реакцию одноклассников на подслушанную Акулиничевой историю и даже почти смирилась с уготованной ролью городской дурочки, но такая встреча… Они набросились на меня, как журналисты на модного политика. Даже звонок не смог остудить страсти, и Нина Даниловна минут пять усмиряла класс, прежде чем все расселись по местам. Оставшиеся сорок минут я только и делала, что читала сыпавшиеся со всех сторон записочки, постепенно врубаясь в смысл происходящего. Легкое помешательство на паранормальных явлениях, охватившее практически всех учеников средних классов нашей школы, сделало меня в глазах окружающих не чокнутой дурочкой, а весьма значительной персоной, можно даже сказать, героиней. История, основанная на реальных событиях, да еще таких, как таинственное исчезновение людей, будоражила воображение и не могла остаться незамеченной. Загадочный портрет, монстр, поднявшийся из черной бездны, гаснущие без видимой причины свечи и возникающие из воздуха кирпичные стены стали основной темой обсуждения и в школьном буфете, и в спортзале, и в раздевалке. Слушая болтовню школьников, я невольно представляла ехидную улыбочку Логиновой — затеянная ею мистификация удалась на славу.

На большой перемене ко мне подошла Танька Панкратова и предложила поучаствовать в назначенном на эту субботу спиритическом сеансе. Я недолюбливала Таньку из — за ее дружбы со Светкой Акулиничевой, но, подумав, предложение приняла. Как признанный эксперт по привидениям, я не могла проигнорировать это событие, иначе со мной перессорилась бы примерно треть нашего класса. Именно столько гостей, человек девять-десять, собирались посетить Панкратову. У Таньки были удивительные родители, которые совершенно спокойно относились к толпам визитеров, навещавших их дочь.

В субботу, после трех часов дня, шумная компания ввалилась в квартиру Панкратовой и, едва успев стряхнуть снег с сапог, принялась за дело. Опыта проведения настоящих спиритических сеансов ни у кого из нас не было, поэтому каждое действие обсуждалось долго и бурно. Стемнело. Плотно задернув шторы, мы заперлись в гостиной. Танька освободила большой овальный стол (я всегда удивляюсь, почему Панкратовы держат в доме столько допотопной рухляди) и водрузила на него свечу из красного парафина. К этому времени Светка Акулиничева уже закончила свою часть работы, аккуратно и, надо признать, довольно красиво разукрасив лист ватмана. На белом фоне четко выделялся алфавит, слова «да» и «нет», маленький могильный холмик с черепом и парой скрещенных костей. Танька достала из серванта старинное фарфоровое блюдце, начертила на нем стрелочку и, перевернув, поставила на нарисованную могилу. Подготовка к свиданию с потусторонним миром завершилась. Теперь оставалось добиться самого главного — сохранить серьезность, что в такой большой компании было довольно трудно. Мы чинно расселись за столом, и Танька произнесла магическое заклинание, вычитанное в каком — то дамском журнале.

Вытянутые пальцы рук замерли над блюдечком — оно не двигалось. Минуты две прошли в ожидании. Наконец, Юрка Петренко, известный балагур и непоседа, незаметно, как ему казалось, подтолкнул блюдце указательным пальцем. Настроенная на серьезный лад Панкратова ужасно возмутилась, а остальные то ли от нервного напряжения, то ли от избытка энергии начали хохотать. После приступа буйного веселья мы уселись за стол во второй раз. Юрку к участию в сеансе решено было не допускать, и он устроился на тахте, ехидно комментируя происходящее. Танька вновь произнесла заклинание. Затрепетало, задергалось пламя свечи. Такое случается с горящими свечками довольно часто, но в этот раз мигание произвело должный эффект — все почти поверили в возможность чуда. Осознав значительность собственных действий, Панкратова сдавленным голосом спросила: