Дом отважных трусишек - Ермолаев Юрий Иванович. Страница 6

Сестра записала в блокнот распоряжение Вероники Ивановны и стала нервно покусывать кончик шариковой ручки. Конечно, ей было неприятно получать замечание при всех. Но ведь она сама виновата. Не подняла с одной стороны ножки кровати, вот у Гали и получился отёк.

Вероника Ивановна внимательно осмотрела у Олечки руку в аппарате и сообщила, что у неё хорошие снимки. Кость срастается правильно, и мозоль уже крепкая.

Олечка была в восторге. Она захлопала здоровой ладошкой по коленке и показала Веронике Ивановне расшитое полотенце, которое оставила ей сестра-хозяйка.

— Смотри не корми его киселём, — пошутила Вероника Ивановна и, осмотрев Джаннат Шамхалову, строго предупредила: — Надо больше ногу разрабатывать, а то коленка не будет разгибаться.

— Надо, — покорно согласилась Джаннат. — У нас в Баку даже здоровым говорят: «Будешь двигаться — через хребет перевалишь, засидишься — в яму свалишься».

— Вот видишь, — улыбнулась Вероника Ивановна и пошла к дверям.

Надю Вероника Ивановна не осматривала. Ей пока ничего не сделали.

— Кто на что жалуется? — спросила она перед уходом.

Девочки молчали. И вдруг раздалось всхлипывание.

— Ты что, Скульская? — обернулась к ней Вероника Ивановна.

— Мне ногу больно, которая отекла, — выдавила из себя Галя.

— Это неправда, — возразила Вероника Ивановна, — нога у тебя немножко отекла, но болеть она не может.

— А у меня болит, — уже совсем неуверенно пробурчала Галя.

— Любишь ты, Скульская, фантазировать, — укорила её Вероника Ивановна и обратилась уже к Наде: — Тебе у нас нравится?

— Да, — кивнула Надя головой и решилась спросить то, что её мучило уже второй день: — А когда мне сделают операцию?

— Будем тебя готовить, — ответила Вероника Ивановна и сказала сестре: Сегодня же начните делать анализы.

Сестра снова записала распоряжение Вероники Ивановны в свой блокнот. А Вероника Ивановна перед уходом ещё раз погладила Олечку по её кудрявой головке.

Олечка была всеобщей любимицей. Одна Галя Скульская относилась к ней безразлично. По возрасту Олечке полагалось лежать в палате первоклассников, но там нет мест, вот её и положили к старшим. Надя как увидела Олечку, сразу назвала её про себя «Куколкой». Но дня через два, когда Олечка надела свой зелёный халатик, а на волосы повязала красную косыночку, Надя переименовала её в «Земляничку».

Зато Скульскую за её въедливый характер Надя прозвала «Цибулей». По-украински «цибуля» — «лук». Галя всегда злилась, если лук попадался ей в супе, и кричала: «Паршивый цибулька весь суп испортил!» И отставляла тарелку. Кроме того, лук едкий, от него даже плакать хочется, когда начнёшь резать. И от Гали девочки не раз плакали. Особенно Олечка. Вот Надя и прозвала её Цибулей.

Вообще Галя держалась в палате, как самая тяжёлая больная, часто охала, жаловалась на боль, а во время обхода врачей всегда старалась, чтобы они уделяли ей внимания больше, чем другим. А ведь у неё всего лишь была искривлена одна нога, и то не сильно. Надя ещё прошлым летом, в санатории, заметила, что Цибуля любит вредничать. Вот и три дня назад позвала Надя всех девочек на пир, который устроила так неожиданно. Все обрадовались, быстро сели за стол, а Цибуля подошла к столу с таким видом, будто делает Наде громадное одолжение. И под конец пира, когда на тарелках почти ничего не осталось, Галя спросила Надю:

— Небось не всё на стол выложила, припрятала что-нибудь сладенькое?

От такого вопроса Надя даже растерялась.

— Ничего не осталось, можешь проверить, — сказала она и покраснела, точно в самом деле что-нибудь припрятала.

«Какая же эта Скульская бессовестная! И сама неприятная: глаза — щёлки, нос толстый и уши оттопыренные. Даже волосы их не скрывают. Одним своим кислым взглядом на кого хочешь тоску нагонит».

Вот Джаннат Шамхалова совсем другая — весёлая, простая. И смуглое личико у неё очень симпатичное. Особенно когда Джаннат поёт. Голос у неё звонкий-звонкий. Могла бы со временем певицей стать или музыкальным клоуном. Женщины тоже такими клоунами бывают. Даже интересно: снимет клоун после выступления парик с носом, а под ним женское лицо. Но Джаннат хочет быть учительницей. Только бы ноги вылечить!

Впрочем, больше всех Наде понравилась самая высокая девочка в их палате — Варя из Братска. Конечно, не потому, что она уже хорошо выросла и могла не опасаться, что останется маленькой на всю жизнь. Варя понравилась ей своим спокойным, справедливым характером и ещё умением постоять за себя и подруг. Как раз этого-то не хватало самой Наде.

Варя была некрасивая, всегда ходила в очках, но две толстые косы, которые она укладывала венцом вокруг головы, шли к ней. И имя Варе очень подходило. В нём тоже слышалось что-то мягкое и приветливое.

Наде захотелось подружиться с Варей, и после обхода врачей она ей сказала:

— Давай помогу убраться в тумбочке. Ведь тебе трудно наклоняться. — И, не дожидаясь ответа, Надя раскрыла дверцу Вариной тумбочки. — Ой, как тут чисто! — вырвалось у нее. — Выходит, мне не у тебя, а у себя убираться надо.

Девочки рассмеялись и стали вместе выбрасывать из Надиной тумбочки всё лишнее.

— Какие в нашем коридоре красивые вазочки висят, — сказала Надя, расставляя у себя в ящике стеклянные банки с компотом (вчера их принесла мама). — Прямо настоящие стволы берёзок! И на каждой божья коровка ползёт.

— Ну да? — удивилась Варя. — Какая же ты наблюдательная! Я больше тебя здесь лечусь, а коровок на вазочках не заметила.

Наде это было очень приятно услышать. Ведь она в самом деле любит наблюдать и почти всегда что-нибудь подмечает. Вот и врачей-женщин она уже ни за что не спутает с медсёстрами, а медсестёр с нянечками. Хотя никаких отличительных знаков, как военные, они не носят. Зато, если внимательно приглядеться, их можно различить по халатам.

Врачи надевают халаты с отложными воротничками и застёгивают их впереди на все пуговицы. На головах у них белые стоячие колпачки. Халаты у врачей накрахмалены так, что, проходя мимо больных, они оставляют какой-то вкусный хруст, точно кто-то рядом с аппетитом жуёт капустную кочерыжку.

Медсёстры носят халаты без пуговиц. У них на халатах пояс, который завязывается замысловатым бантом сзади. На головах у медсестёр не шапочки, а белые косынки. Карманы на халатах всегда оттопырены, потому что там лежат бинты и пакетики с таблетками.

А у нянечек хоть халаты надеты правильно, но кажется, что они носят их задом-наперед. Это потому, что застёжка у них на спине. Рукава у всех нянечек засучены по локоть. Ведь они постоянно что-то трут, моют, чистят. Надя не успела вспомнить, какие у них косынки, как вошла нянечка Нина и сказала:

— Погодка-то, точно лето посерёдке, а вы закупорились. А ну марш на улицу! Мы вам тут порядок наведём. Генералку устроим.

— А почему ты не дома? Ведь всю ночь дежурила? — спросила её Варя.

В ответ маленькая нянечка только руками замахала.

Все знали, что больница для неё — родной дом. Прикурнёт где-нибудь в уголке после ночного дежурства часок-другой — и опять за дела. Маленькая нянечка даже в выходные дни в больницу заглядывала. Кому-то принесёт продукты с рынка, а про кого-то ей самой узнать захочется, как себя чувствует. Наверное, поэтому её все так и любили.

— А что такое «генералка»? — спросила Надя у девочек.

— Это такая уборка, когда всё вверх дном переворачивают, — проворчала недовольная тем, что надо выходить из палаты, Галя Скульская и тут же предупредила нянечек: — В моей тумбочке ничего не трогайте, сама уберу.

Девочки пошли в сад, а маленькая Нина и другая нянечка, пожилая и грузная, напоминающая своим постоянным пыхтением стиральную машину, уже принялись мыть окна. Потом они вымыли пол, протёрли стеклянную дверь и вынесли во двор одеяла с матрацами. Там они на специально устроенном длинном столе начали выстукивать всё палками.

— Опять, наверное, к нам какое-нибудь начальство явится, — глядя на нянечек, проворчала Галя-Цибуля.