Истории про девочку Эмили - Монтгомери Люси Мод. Страница 31

Пижмовый Холм лежал к востоку от Разочарованного Дома, между озером и песчаными дюнами. Большинство людей считали это место неухоженным, уединенным, заброшенным, но Эмили нашла его очаровательным. Маленький, обшитый досками домик стоял на вершине невысокого холма, круто и неожиданно поднимающегося на обочине проезжей дороги и утопающего в ароматном, дерзком буйстве зарослей пижмы. Неровная изгородь, почти незаметная в разросшихся кустах шиповника, окружала участок, куда с дороги вела осевшая, давно не крашенная маленькая калитка. В склон холма были врыты камни, служившие ступенями, по которым можно было подняться к парадной двери. За домом стоял полуразвалившийся сенной сарай и раскинулось поле цветущей кремово-зеленой гречихи, отлого спускающееся к озеру Блэр-Уотер. А спереди у дома было неправильной формы крыльцо, вокруг которого протянулась яркая полоса красных маков, поднимающих к небу свои волшебные чаши.

Тедди был искренне рад гостьям, и втроем они весело провели остаток дня. Когда пришло время прощаться, на чистом, чуть желтоватого оттенка, лице Тедди уже играл легкий румянец, а темно-голубые глаза горели ярче, чем прежде. Миссис Кент с жадной радостью отметила это и горячо, хотя все еще не радушно, попросила девочек приходить почаще. Но Пижмовый Холм показался им таким очаровательным местом, что они и сами были рады прийти снова. До самого конца каникул почти каждый день Илзи и Эмили появлялись там — предпочитая для своих визитов долгие восхитительные августовские вечера, когда над зарослями пижмы парили белые мотыльки и дымчатые золотистые сумерки медленно угасали, превращаясь в лиловый полумрак над зеленым склоном позади дома, а на берегах озера зажигали свои сказочные факелы светляки. Иногда все трое играли в зарослях пижмы, и тогда Тедди и Эмили, как правило, оказывались на одной стороне, но даже вдвоем были не более чем равным противником проворной, сообразительной Илзи. Иногда Тедди приглашал их на чердак сенного сарая, чтобы показать небольшую коллекцию своих рисунков. Обе девочки находили эти рисунки совершенно замечательными, хотя даже не подозревали, насколько великолепны они были в действительности. Казалось чудом, что Тедди, взяв карандаш и кусок бумаги, может несколькими быстрыми движениями тонких смуглых пальцев изобразить Илзи или Эмили, или Дымка, или Лютика, так что кажется, они готовы заговорить… или замяукать.

Дымок и Лютик были котами, жившими в Пижмовом Холме. Лютик, прелестное, пушистое, желтое создание, лишь недавно перестал считаться котенком. Дымок, взрослый мальтийский кот, выглядел аристократом от кончика носа до кончика хвоста. Ни у кого не могло возникнуть сомнений в том, что он принадлежит к самому высшему кошачьему обществу. У него были изумрудные глаза и дымчатая плюшевая шубка с единственным белым пятном — восхитительной манишкой.

Самыми приятными из всех приятных часов, проведенных в Пижмовом Холме, Эмили считала те, когда, устав от игр, Тедди, Илзи и она втроем сидели на ступенях странного маленького крыльца, окруженные тайной и волшебством превращения света во мрак, и смотрели на темнеющие на фоне неба елочки за сенным сараем, которые казались лишь сказочными призраками деревьев. Облака на западе медленно темнели, и над полями поднималась громадная круглая желтая луна, отражение которой то появлялось, то исчезало на поверхности озера, где Женщина-ветер ткала чудесные гобелены из света и тени.

Миссис Кент никогда не присоединялась к детям, хотя — как с содроганием ощущала Эмили — украдкой следила за ними из-за кухонных жалюзи. Тедди и Илзи пели школьные песенки, Илзи декламировала, Эмили рассказывала разные истории, или все трое — каждый, бросив якорь в каком-то своем тайном порту мечты — просто сидели в счастливом молчании, а в зарослях пижмы, как одержимые, носились кошки, описывая круг за кругом вокруг дома. Иногда они неожиданно выскакивали на крыльцо и так же неожиданно снова спрыгивали с него. Их глаза горели, как драгоценные камни; их хвосты развевались, как плюмажи. Все в них пульсировало напряженной, тайной жизнью.

— Ах, до чего хорошо быть живым, правда? — сказала однажды Эмили. — Разве не было бы ужасно, если бы человек никогда не жил?

Тем не менее существование не было совсем уж безоблачным… об этом заботилась тетя Элизабет. Тетя Элизабет разрешила визиты в Пижмовый Холм неохотно — только потому, что таково было распоряжение доктора Бернли.

«Тетя Элизабет неадабрительно относится к Тедди, — рассказывала Эмили в одном из писем к отцу… количество этих посланий на тайной полке под старым диваном на чердаке постоянно росло. — Когда я в первый раз спросила ее, можно ли мне пойти и поиграть с Тедди, она посмотрела на меня сурово и спросила: Кто такой Тедди? Мы ничего не знаем об этих Кентах. Помни, Эмили, что Марри не общаются со всеми подряд. Я сказала: Я Старр, а не Марри, вы сами это сказал и. Дорогой папа, я не собиралась дерзить, но тетя Элизабет назвала меня дерзкой и до вечера со мной не разговаривала. Она, похоже, считала, что это очень суровое наказание, но я ничего не имела против, только это довольно неприятно, когда кто-то из твоей родни хранит презрительное молчание, глядя на тебя. Но потом она разрешила мне ходить в Пижмовый Холм, потому что пришел доктор Бернли и ностаятельно просил об этом. Доктор Бернли обладает странным влиянием на тетю Элизабет. Я не понимаю почему. Рода сказала однажды, будто тетя Элизабет очень надеется, что доктор Бернли и тетя Лора вступят в брак (это, как ты знаешь, означает поженятся), но это не так. Как-то раз вечером к нам на чай заходила миссис Андерсон. (Миссис Андерсон ужасно толстая, и ее бабушка была Марри, а больше о ней сказать нечего.) Так вот, она спросила тетю Элизабет, как она думает, женится ли снова доктор Бернли, а тетя Элизабет сказала: Нет, он не женится, и еще сказала, что не считает правильным, когда люди женятся или выходят замуж во второй раз. Миссис Андерсон сказала: Иногда мне казалось, что он женится на Лоре. Тетя Элизабет только бросила на нее высокомерный взгляд. Нет смысла отрицать, что бывают моменты, когда я очень горжусь тетей Элизабет, хоть она мне и не нравится.

Тедди очень милый. Я думаю, ты отнесся бы к нему адабрительно. Надо писать адабрительно или одабрительно? Он замечательно рисует и надеется когда-нибудь стать знаменитым художником, и тогда напишет мой портрет. Он держит свои рисунки на чердаке сенного сарая, потому что его маме неприятно их видеть. А еще он умеет свистеть, как птица. Пижмовый Холм — очень странное место, особенно ночью. Я люблю бывать там, когда темнеет. Нам всегда так весело в сумерки. Тогда Женщина-ветер затихает в зарослях пижмы и уменьшается до размеров крошечной феи, а кошки делаются такими странными, что и пугают, и приводят в восторг. Это кошки миссис Кент, и Тедди не решается ласкать их слишком часто, так как боится, что она их утопит. Она однажды утопила котенка, поскольку решила, что Тедди любит его больше, чем ее. Но это было не так, потому что Тедди очень привязан к своей матери. Он всегда моет посуду и помогает ей в любой работе по дому. Илзи говорит, что мальчишки в школе дразнят его из-за этого и обзывают девчонкой, но я считаю, что это благородно и мужественно с его стороны. Тедди хочет, чтобы она позволила ему завести собаку, но она не соглашается. Я считала, что тетя Элизабет диспотичная, но миссис Кент в некоторых отношениях гораздо хуже. Зато она любит Тедди, а тетя Элизабет меня не любит.

Но мы с Илзи не нравимся миссис Кент. Хотя она никогда нам об этом не говорит, мы всё чувствуем. Она никогда не приглашает нас остаться к чаю, а ведь мы всегда так вежливы с ней. Я думаю, она ревнует, так как мы нравимся Тедди. Тедди нарисовал на большой белой ракушке озеро Блэр-Уотер и подарил эту прелестнейшую картинку мне, но сказал, что об этом не должна узнать его мама, а то она будет плакать. Миссис Кент очень таинственная, совсем как герои и героини, про которых читаешь в книжках. Мне нравятся таинственные люди, если они не слишком скрытные. Взгляд у нее всегда какой-то голодный, хотя в доме полно еды. Она никогда никуда не ходит, потому что у нее шрам на лице, в том месте, где ее обожгла взорвавшаяся керосиновая лампа. Когда я услышала про эту лампу, у меня, папа, кровь в жилах застыла от ужаса. Как я рада, что тетя Элизабет жжет только свечи. Некоторые тродиции Марри чрезвычайно разумны. Миссис Кент очень, как она выражается, рилигиозна. Она молится даже днем. Тедди говорит, что до того, как родиться в этом мире, он жил в другом, где были два солнца — красное и голубое. Дни были красные, а ночи голубые. Я не знаю, откуда у него такая идея, но мне она кажется привлекательной.