Истории про девочку Эмили - Монтгомери Люси Мод. Страница 37

— Отнеси животное к озеру, брось в воду, вернись и скажи, что ты это сделал, — сердито сказала ему Элизабет. — Я не допущу, чтобы моих распоряжений не выполняли… Молодой Месяц не будет приютом для кошек, которых некуда девать Старому Джоку Келли.

Кузен Джимми сделал, что ему было приказано, а Эмили не могла ничего есть за обедом. После обеда она уныло поплелась через старый сад и пастбище к озеру. По какой именно причине ее тянуло туда, она не могла сказать, но чувствовала, что не пойти к озеру не может. Добравшись до маленькой тихой заводи неподалеку от того места, где ручей Надменного Джона впадал в Блэр-Уотер, она услышала жалостный визг: в тихой заводи на крошечном островке сухой болотной травы сидел несчастный маленький зверек, облепленный мокрым мехом и дрожащий на холодном осеннем ветру. Старый мешок из-под овса, в который посадил его кузен Джимми, уплывал по течению к озеру.

Эмили не остановилась, чтобы подумать или поискать доску, или рассчитать последствия… Она шагнула в ручей, по колено в воде добрела до травянистой кочки и схватила котенка в объятия. Негодование так разгорячило ее, что она не ощущала ни ледяной воды, ни резкого ветра, пока бежала назад в Молодой Месяц. Вид страдающего или подвергающегося мучениям животного всегда поднимал в ее душе такую волну сочувствия, что она тут же выходила из себя. Ворвавшись в кухню, где тетя Элизабет жарила пончики, она закричала:

— Тетя Элизабет, котенок все-таки не утонул… и я оставлю его себе!

— Не оставишь, — сказала тетя Элизабет.

Эмили взглянула тетке в лицо. У нее снова возникло то странное ощущение, которое она впервые испытала, когда тетя Элизабет принесла ножницы, чтобы остричь ей волосы.

— Тетя Элизабет, этот бедный маленький котенок замерз, и голодает, и так несчастен. Он страдал несколько часов. Он не будет утоплен снова.

Выражение Арчибальда Марри было на ее лице, тон Арчибальда Марри в ее голосе. Это случалось только тогда, когда какое-нибудь особенно острое чувство пронзало ее до самых глубин ее существа. В эту минуту она испытывала муки жалости и гнева.

Когда Элизабет Марри видела своего отца, глядящего на нее с маленького бледного лица Эмили, она подчинялась без борьбы, хоть потом и злилась на саму себя за подобную слабость. Это было ее единственное уязвимое место. Происходящее выглядело бы не столь странным, если бы Эмили обладала внешним сходством с Марри. Но видеть «взгляд Марри» неожиданно накладывающийся, точно маска, на чужие черты… это было таким потрясением для нервов Элизабет, что она ничего не могла ему противопоставить. Заставить ее подчиниться быстрее не мог бы даже призрак, вставший из могилы.

Она молча повернулась спиной к Эмили, но та знала, что одержала свою вторую победу. Серый котенок остался в Молодом Месяце и толстел, и становился все милее, а тетя Элизабет никогда не подавала вида, что замечает его присутствие, и только выгоняла его из дома, когда Эмили не было поблизости. Но прошло немало недель, прежде чем Эмили поняла, что окончательно прощена, и все это время она чувствовала себя довольно неуютно. Тетя Элизабет могла оказаться довольно великодушным победителем, но была очень неприятной, когда терпела поражение. Пожалуй, было даже к лучшему, что Эмили не могла прибегнуть к «взгляду Марри» по собственной воле.

Глава 15

Разнообразные трагедии

Подчиняясь приказу тети Элизабет, Эмили исключила слово «бугай» из своего лексикона. Но делать вид, будто быков вообще не существует, вовсе не означало покончить с ними раз и навсегда… особенно с принадлежавшим мистеру Джеймсу Ли английским быком, который обитал на большом, открытом морским ветрам пастбище к западу от озера Блэр-Уотер и имел ужасную репутацию. Самим своим видом он, бесспорно, внушал благоговейный страх, и Эмили иногда снились страшные сны, будто он гонится за ней, а она не может двинуться с места. И в один из холодных ноябрьских дней эти сны стали явью.

На дальнем конце упомянутого пастбища находился некий колодец, вызывавший у Эмили большое любопытство, поскольку кузен Джимми рассказал ей о нем ужасную историю. Колодец был выкопан шестьдесят лет назад двумя братьями, жившими в маленьком домике у самого берега, и оказался очень глубоким, что представлялось весьма странным на этой низколежащей полосе земли возле озера и моря: братья углубились на девяносто футов, прежде чем нашли воду. Затем стены колодца были выложены камнем… но дальше работа не пошла. Томас и Сайлас Ли поссорились из-за какого-то пустякового разногласия относительно того, какой колодезный домик поставить над ним; в пылу гнева Сайлас ударил Томаса своим каменным молотом по голове и убил его.

Колодезный домик так и не был построен. Сайласа Ли отправили в тюрьму за убийство; там он и умер. Ферма перешла к третьему брату — отцу мистера Джеймса Ли. Он перенес дом на другой конец своего участка, а колодец забил досками. Кузен Джимми добавил, что, как предполагают, призрак Тома Ли часто появляется на месте его трагической смерти, но сам кузен Джимми не мог поручиться, что это так, хотя и написал стихотворение об этой истории — очень страшное стихотворение. У Эмили кровь стыла в жилах от ужаса и восторга, когда кузен Джимми декламировал его ей туманным вечером возле большого картофельного котла. С тех самых пор у нее возникло желание поближе взглянуть на старый колодец.

Удобный случай осуществить это желание представился как-то раз в субботу, когда она бродила одна по старому кладбищу. За его оградой лежало пастбище мистера Ли, и, судя по всему, никаких признаков присутствия быка на нем или вблизи него не было. Эмили решила посетить старый колодец и напрямик помчалась к нему — навстречу порывам северного ветра, налетающего на пастбище с залива. Женщина-ветер была в тот день настоящей великаншей и гнала вдоль берега могучие вихри, но, когда Эмили подбежала к колодцу, оказалось, что большие песчаные дюны, недалеко от которых он находился, создают вокруг него маленькую гавань покоя.

Эмили хладнокровно подняла одну из досок, прикрывавших отверстие, встала коленями на другую и взглянула вниз. К счастью, доски были крепкими и сравнительно новыми — иначе юная девица из Молодого Месяца могла бы обследовать колодец более тщательно, чем собиралась. А так ей удалось увидеть очень мало: громадные папоротники росли изо всех щелей между камнями на боковых поверхностях, закрывая мрачные глубины колодца. Эмили, весьма разочарованная, положила доску на место и отправилась домой. Однако она не сделала и десяти шагов, как вдруг остановилась. Бык мистера Джеймса Ли направлялся прямо к ней и был уже меньше чем в двадцати ярдах [26] от нее.

Береговая изгородь, отделявшая пастбище от моря, была совсем недалеко, за спиной Эмили, и до нее, возможно, удалось бы добраться вовремя, если бы Эмили развернулась и побежала. Но она была не в состоянии бежать… как она написала в тот вечер в письме к отцу, ее «пароллизовал» ужас, так что она не могла двинуться с места, совсем как в своих снах при точно таких же обстоятельствах. Вполне вероятно, что в следующую минуту произошло бы нечто ужасное, если бы не мальчик, сидевший на береговой изгороди. Он сидел там, незамеченный, все то время, пока Эмили заглядывала в колодец, но теперь спрыгнул на землю.

Эмили увидела или скорее почувствовала, как чье-то сильное, крепкое тело промелькнуло рядом с ней. Его обладатель подбежал на расстояние десяти футов [27] к быку, швырнул камень прямо в волосатую морду чудовища, а затем, круто повернув в сторону, помчался к боковой ограде пастбища. Бык, которому было нанесено такое ужасное оскорбление, угрожающе взревел, развернулся и с тяжелым топотом понесся за незваным гостем.

— Беги же! — крикнул мальчик Эмили через плечо.

Эмили не побежала. Как ни была она испугана, какое-то внутреннее чувство не позволило ей броситься наутек, пока она не убедилась, что ее храбрый спаситель благополучно спасся бегством. Он достиг изгороди в самый последний миг. Тогда и только тогда Эмили тоже бросилась бежать и вскарабкалась на береговую изгородь в тот момент, когда бык рысью пустился назад через пастбище с явным намерением хоть кого-нибудь поднять на рога. Все еще дрожа, она прошла вдоль изгороди по песчаным дюнам, поросшим колючей травой, и встретила мальчика на углу пастбища. Несколько мгновений они стояли и смотрели друг на друга.