Щербатый талер - Федоренко Андрей. Страница 19

Чэсь, обиженный, не ответил.

-   А что с Куртом? - Напомнил Дмитрок. - Надо, видимо, уничтожить тетрадь...

-   Наоборот! -Михаль поделился с друзьями планом, который пришел ему в голову еще тогда, ночью, когда он прятался в сарайчик под сеном: - Не только не уничтожим, а будем делать записи каждый день и класть тетрадь на самое заметное место! Поняли? Мы же можем писать разную чушь и так их запутаем, что они не рады будут ни этому тетради, ни своему информатору-Курту!

-   Действительно...

-  Здорово придумано! - вынужден был похвалить и Чэсь, забыв обиду. - Например, запишем: «Клад лежит на кладбище под дубом». Курт прочитает...

-  Нет, - вмешался Дмитрок, - лучше запишем: «Клад на дне Березины, в глубоком омуте...»

Михаль остановил их фантазии:

-  Хорошо. Значит, завтра с утра я еду в город. Заодно спрошу у Оксаны, почему она так долго задерживается. Вы крутитесь у «геологов» и в Курта на глазах, купайтесь, ловите рыбу - как обычно... Только никуда не суйтесь сами, без меня, старайтесь не говорить с ними, чтобы даже случайно не проболтаться...

Михаль нарочно кое-что из вчерашнего от друзей утаил. В городе,    после    звонка   Оксане,    он    собрался    сходить в краеведческий музей и любыми правдами и неправдами испросить разрешения, чтобы хоть краешком глаза взглянуть на копию бересты. Из головы не шли слова лысого, которые тот повторил аж дважды: «Может, талеры тут ни при чем?» И второй раз: «Да, может, никаких трех монет вовсе не существует?"

Михалю казалось, что главное в этой истории не столько монеты, сколько таинственная береста, на которой крестик и латинское слово «СLAD »... Чтобы хоть разок взглянуть на эту копию бересты, подержать в руках! Музей на ремонте - ну и что? Там же не одни рабочие. Должны быть и сотрудники, надо же кому-то хотя бы стеречь экспонаты.

Глава 26

«Самостоятельность» Дмитр ок а и Ч э ся

Вечером Михаль забежал к Оксаниной бабушки. Поздоровался, остановился на пороге, совершенно не зная, что придумать. Не придумал лучшего, как притворно удивиться:

-   Разве Оксана еще не приехала?

-    Нету, Михалка, - ни самой, ни письма, ни весточки! И почему она не едет, ведь уже лето давно!

-   А вы напишите ей, спросите.

-   Пока то письмо дойдет... - Вот если бы позвонить, - бабушка посмотрела на Михаля с надеждой. - Но ведь это в город надо ехать и заказывать, а с меня такая «заказчица»...

Вот так! Все само собой сделалось. Теперь не нужно ломать голову, можно сказать родителям правду. Сказать, баба Анна попросила, чтобы он съездил в город и позвонил Оксане.

Вскоре в Михалевом кармане лежала бумажка с шестью цифрами.

-   Ох, спасибо тебе, внучек, - сделай ты мне такую ??работу... Только он собрался выходить, как в веранде раздались тяжелые шаги. В дом заглянул дед Макар. Не ожидал увидеть здесь Михаля, неприязненно бросил на него взгляд.

Михалю захотелось сказать деду что-то едкое. Но, как назло, ничего не пришло на ум. Злясь на себя, вынужден был распрощаться.

-   Я к тебе, Анна, с такой просьбой... - услышал он, когда закрывал за собой дверь.

Адрес пришел брать... Вот удивится баба Анна! ..

Назавтра утренним автобусом Михаль отправился в город.

Без своего командира парням нечего было делать. Да еще погода испортилась: пасмурно, ни позагорать, ни искупаться. Прошлись туда-сюда по улице. Постояли возле пустой школы. На дверях - замок. От колодца идет с ведром воды школьная уборщица тетя Нина.

Чэсь толкнул Дмитрока в сторону, прошептал:

-   А давай попросим ключ от шкафа? И еще раз хорошо там покопаемся.

-   Михаль сказал, ничего без него не делать.

-   Да что за командир Михаль? В конце концов, я, а не он, нашел монету. Он и так слишком много на себя берет, везде успеть хочет... А мы? Тетя Нина! - Крикнул Чэсь. - Вы не откроете нам школу?

-   Школу? - Уборщица остановилась. - Зачем вам? Тоже придумали... Марш отсюда, играйте! То вас насильно в школу не эагонишь, а то среди лета придумали...

Еще побродили по улицам. Спустились к реке.

-    Когда знаешь, что этот Курт сюда лазит, - сказал Чэсь, указывая на скрытый в чаще шалаш, - то самому неохота в него влезать.

И действительно, в шалаше было темновато, сыро, как-то неуютно.

Чэсь был сердитый сегодня. Его словно все время подмывало доказать и себе, и Дмитроку, что они равны с Михалем, у них такие же права на поиски клада, как и у него. Подумаешь, забрался в сарайчик, подслушал «геологов»! Просто повезло.

Чэсь развернул тетрадь, взял карандаш, задумался.

-   А Михаль сказал...

-   Да что ты с этим Михалем! Я сам себе Михаль! - И написал: «раздобыть копию бересты, которая находится в шкафу, который стоит в углу школьного коридора».

Чтобы Чэсь знал, какой вред эта запись принесет всей компании, он, конечно, сейчас не улыбался бы так довольно:

-   Пусть поищет!

Все, больше нечего было делать. Времени много - а толку?

-   Пойдем пообедаем, а там видно будет, - сказавЧэсь.

Только Дмитрок вошел в свой ??двор, как сзади послышался свист. Летит Чэсь:

-    Учительница приехала! Не будем тратить время, позже пообедаем - вдруг она опять куда-то исчезнет?

Раздаел 27

У чительниц а

Худенькая, ростом не выше парней, учительница была совсем не похожа на деревенскую пенсионерку. В синем спортивном костюме, в кедах, на голове - прическа-завивка. Только морщинистая шея, узловатые натруженные пальцы, да еще беловатые, будто уставшие глаза, что вопросительно-строго уставились на парней, выдавали, сколько этой женщине на самом деле лет.

В меньшей доме, где стояли на пороге ребята, было чисто, светло и пахло почему-то больницей. Завешенная занавесками печь, побеленные стены, выскобленный пол. Из мебели-только тумбочка, стол около широкого окна и три табуретки. Над столом - два черно-белые портреты, Ленина и Машерова.

Не приглашая ребят, учительница присела сама, подперла голову кулачками.

-     Я слушаю вас, - сказала строгим и вместе с тем приятным, как умеют только учителя, голосом.

Чэсю вдруг показалось, что его вызывали к доске, а он совсем не знает урока. Тряхнул головой, чтобы прогнать эту иллюзию, набрался решимости:

-   Нам сказали... вы можете помочь по истории... Учительница удивленно захлопала в ладоши:

-   Я? По истории? Вот действительно история... Десять лет никому не нужно было - а тут... А в школе вам не могут помочь по истории?

-   Там только шкаф, - почему-то виновато сказал Чэсь. - А в шкафу - тонкая папка.

-   Значит, дожили. «Перестроились». Теперь и Ирина Леонидовна понадобилось. Конечно, при Ирине Леонидовне был не шкаф с папочкой, а такой краеведческий уголок, что даже из Минска люди приезжали, хвалили... Конечно, сейчас вам нужно к Ирине Леонидовне!

-   А где живет эта Ирина Леонидовна? - ляпнул вдруг Дмитрок.

Чэсь аж закашлялся. Учительница сузила глаза:

-   Не поняла.

Дмитрок наивно повторил:

-    Ну, эта Ирина Леонидовна, о которой вы все время упоминаете, где она живет?

-  Ирина Леонидовна - это я, - ледяным голосом ответила учительница.

Так все испортить! У Чэся чесались кулаки. Сейчас ему хотелось только одного: поскорее выйти на улицу и сорвать злость на Дмитроке.

А тот, как ни в чем не бывало, вежливо поправился:

-   Простите, Ирина Леонидовна. Я не местный и не знаю здешних учителей.

Ребята собрались выходить.

-   Подождите, - смягчилась учительница. - Вы даже не сказали, что вы хотели.

-   Копию бересты, найденную при раскопках, - сказал Чэсь. И, спохватившись, добавил: - Не навсегда, только посмотреть!

-   Так я и знала! - Воскликнула учительница. - Историей у нас начинают интересоваться только тогда, когда из этого можно иметь какую-то выгоду, когда деньгами пахнет. И что за времена такие настали? Почти сорок лет я учила детей, а теперь, может, вы, молодые люди, объясните мне: что происходит в мире?