Летчик для особых поручений: Фантастические произведения (сборник) - Крапивин Владислав Петрович. Страница 109

— Никуда меня не относи, — тихонько подал голос Тилька. — Я хочу с тобой.

— Но я же снова буду летать!

— Какой ты без-динь-толковый! Я тоже хочу!

— Ты же боялся. Говорил: длинь — и на осколочки. А если в самом деле?

— Ну... тогда тащи осколочки стекольному мастеру, — храбро сказал Тилька. — Пускай чинит.

— А он говорил, что не будет...

— Мало ли что он говорил!

— Ладно. Тогда держись крепче...

В районе Скалистого мыса берег был пустынен. Говорили, что скоро здесь разобьют парк и поставят памятник Парусной Эскадре — с пушками, якорями и бронзовой моделью трехдечного линейного корабля. Но пока на мысу раскинулись выровненные грейдерами площадки, а между ними торчали редкие шеренги маленьких кипарисов. И никого не было...

Владик потренировался на этих площадках. Он разбегался, взмывал над кипарисами, пролетал сотню шагов и опускался на один из квадратов твердой, кремнистой земли. Разбегаться, сидя в кожаной петле, было не так-то просто. Но самое сложное — это посадка. Надо было приземляться аккуратно, чтобы шишек не набить, очки не раскокать и чтобы Тилька не пострадал. Владик хотел на время тренировки высадить его из кармана, но в ответ услышал:

— Не хочу. Со мной ты будешь осторожнее. Не станешь дл инь-лихачить...

Вот и приходилось быть осторожным. Зато Владик научился опускаться на землю, как семя одуванчика на бархат.

Наконец он решился на большой полет. Разбежался изо всех сил, поймал тугим дрожащим зонтом восходящую струю ветра и сильно оттолкнулся. Красно-желтый купол одним махом вознес легонького пилота на высоту трехэтажного дома. А потом еще, еще... Скалистый мыс быстро остался позади, внизу поплыли сады, крыши и дворики окраины. Все крыши были черепичные, и от этого улицы сверху казались оранжевыми.

Владик смеялся и болтал ногами. Сидеть в беседке из широкого ремня было удобно, не то что висеть, цепляясь за тонкую ручку. За надежность зонта Владик не опасался. Это был замечательный, очень прочный зонт. Возможно, даже волшебный.

Вокруг Владика лихо шумел ветер.

Когда-то Владик читал в книге Жюль Верна, что пассажиры воздушного шара не чувствуют ветра: аэростат мчится с той же скоростью, что потоки воздуха, — как легкий мячик в течении ручья. Но зонт с Владиком летел не так. Ветер обгонял Владика, раскачивал, бил по лицу и по ногам лохматыми мягкими лапами, раздувал волосы. Тугой воздух ударял снизу в натянутый купол, зонт мелко дрожал, и это дрожание передавалось через ручку и ремень Владькиным ладоням.

Иногда ветер делал плавный поворот и нес Владика по кругу. Словно хотел, чтобы Владик хорошенько разглядел дворы и улицы, по которым неслись вперемешку пятна от облаков и солнца...

Прохожих было мало, и никто не смотрел вверх. Никто не видел, как мчится в беспокойном ветреном небе четвероклассник Владик Арешкин. А наверно, это было красиво и немножко страшно. Наверно, с земли Владик казался крошечным, как Тилька. Будто он уцепился за пышный красно-желтый георгин, который ветер вырвал с клумбы и несет высоко над крышами, чтобы посадить на другом краю города...

Потянулись большие дома и квадратные дворы, улицы с разноцветными автомобилями. Слева проплыла башня Корабельного клуба с часами. Потом внизу оказались шумящие кроны Исторического парка. Там, под деревьями, прятались памятники и старинные бастионы с чугунными карронадами. Мягким ударом воздуха Владика развернуло, он летел теперь спиной вперед, а за деревьями и крышами опять видел море. Оно было темно-зеленым у берегов и туманно-сизым вдали. И вся его громада, словно белым пухом, была усыпана пенными гребешками. Горизонт сливался с облачным небом.

...Что-то больно чиркнуло Владика по локтю и щелкнуло по зонту. Владик посмотрел вниз. Он летел над Боцманской слободкой. Раньше тут селились отставные матросы и боцманы с парусных кораблей, поэтому и получилось такое название. Домики в слободке, как и в старину, были маленькие, переулки узкие. С горки на горку перебегали каменные лесенки — трапы. На крышах сарайчиков лежали лодки. Белые улочки сходились на крошечных площадях, посреди которых стояли столбы с фонарями или водонапорные колонки. Владик пролетал как раз над такой площадью. Он увидел, что внизу бегут двое мальчишек и один из них на полной скорости целится из рогатки.

Щелк — снова ударил по зонту камешек.

А если пробьет?

Нет, не пробьет. Через несколько секунд Владик будет уже далеко. Пускай стреляют в пустое небо!

Да, но зачем они стреляют? Что он им сделал? Летит человек, никого не трогает, а по нему — трах, трах! — как по вражескому самолету. Бывают же такие люди! Если кому-то хорошо, они обязательно стараются навредить, испортить!.. Летом ребята на площадке сделали теннисный стол, а в соседнем дворе нашлись два типа — ночью подобрались и разломали. Их спрашивают: «Зачем?» А они: «Аче... Так просто...»

Вот и сейчас... Так просто? Чем Владик им помешал?

Ладно, он уже пролетел...

Но он-то пролетел, а они там ходят как победители: постреляли, даже попали два раза!

У Владика мурашки пошли по спине от обиды. Нет, если он пролетит мимо, значит, он трус.

Владик резко нагнул зонт и спикировал в переулок с низкими белыми домиками, которые до половины терялись в цветущих мальвах.

«Я драться первый не начну, — успокоил он себя, — просто скажу этому стрелку: «Что ты за человек такой? Что я тебе сделал плохого?»

Владик свернул зонт, поправил очки и шагнул из переулка на заросшую сурепкой площадь. Двое мальчишек мчались к нему. Они оказались маленькими — класса из второго. Это добавило Владику храбрости. А мальчишкам — наоборот. Но они разогнались и остановиться сразу не могли.

Один — белобрысый, тощенький и ловкий — вильнул в сторону и сразу умчался в переулок. Второй — тот, что с рогаткой, — оказался не таким юрким. Он был в длинных, похожих на мешок с лямками штанах и путался в них на бегу. Он почти налетел на Владика, и тот ухватил его за лямку. Притянул к себе, потом отодвинул на расстояние прямой руки. И, не отпуская, сказал:

— Пострелял? Или еще будешь?

Мальчишка был курчавый, темно-рыжий и большеухий. Он смотрел испуганно и сумрачно.

— Ну че... пусти, — хныкнул он.

— Дай сюда рогатку, — сурово сказал Владик.

— Ну че...

— Кому говорят!

Рыжий стрелок бросил рогатку Владику на сандалии. Тот наступил на нее. Полюбовался насупленным пленником и неторопливо начал:

— А теперь скажи...

Глаза у мальчишки вдруг изменились. Они стати радостными. И смотрели мимо Владика. Владик оглянулся.

В двух шагах ухмылялся второй мальчишка — тот самый белобрысый беглец. А рядом с ним стояла девчонка ростом с Владика. Хмурая и решительная. С короткими темными волосами и цыганистыми глазами. Ветер трепал на ней бело-синий клетчатый сарафанчик, подпоясанный флотским ремнем. Ремень висел на девчонке косо, по-ковбойски. На нем болталась обшарпанная пистолетная кобура без крышки. Из кобуры торчала рогатка.

Девчонка расставила крепкие коричневые ноги и сказала Владику:

— А ну, отпусти ребенка.

Владик отпустил. Дело принимало нехороший оборот.

— Чего привязался к маленькому? — поинтересовалась девчонка и наклонила к плечу голову.

— Я привязался?! — воскликнул Владик и удивился, какой тонкий у него голос. — Он же сам первый! Кто его просил стрелять?

— А зачем летел? — дерзко отозвался рыжий стрелок.

— Как это летел? — строго спросила девчонка.

— Очень просто: зонтик раскрыл и летит! Да еще ногами болтает!

— Я тебе мешал, да? — сказал Владик. — Летел, никого не задевал.

— Нечего летать над нашей улицей, — сказала девчонка. — Если каждый будет здесь летать, тогда что?

— Над вашей! — возмутился Владик. — Вы ее купили, да?

— Он летел и все высматривал, — подал голос белобрысый. — Ника, он шпион.

— Дурак ты, — сказал Владик.

Девчонка Ника прищурилась.

— Ты поругайся, поругайся еще при детях... Матвейка, возьми.