Летчик для особых поручений: Фантастические произведения (сборник) - Крапивин Владислав Петрович. Страница 77

Совсем близко темнела смутная громада леса. После всего, что случилось, ночной лес не казался мне страшным. Я вошел в него.

Сначала было совсем темно: месяц не пробивался под лесные своды. Но потом стали попадаться светляки. Чем дальше, тем гуще роились они вокруг. Несколько огненных жучков сели мне на майку. Я им шепотом сказал спасибо.

Мне хотелось уйти дальше, чтобы запутать следы. И я шел, шел, раздвигая мягкую траву, перелазил через горбатые древесные корни, нырял под низкие ветки, переходил вброд мелкие щекочущие ручейки...

В одном месте я наткнулся на кривое дерево. Могучий ствол его совсем низко нависал над землей. Сил у меня уже не было. Я сбросил раскисшие сандалии и лег под дерево. Трава обступила меня. Теплый воздух был как одеяло. Я сразу уснул. 

 ПТИЦА

Мне приснилось, что мы с Толиком ночуем в палатке. В каком-то походе или лагере. Будто я открыл глаза и увидел, что уже утро и колючие солнечные лучики пробиваются сквозь мелкие дырочки на парусине. А Толик сидел у выхода и как-то странно смотрел на меня. Потом приложил палец к губам и выбрался из палатки. Что-то встревожило меня. Не очень, но все-таки... Я выбрался следом и увидел, что он уходит через лужайку к туманной кромке леса.

А над лужайкой, протянувшись от неба до травы, искрились тонкие стеклянные струны. Я сразу понял, что это заколдованный дождик. Ночная тучка ушла, а замершие струи остались, и солнце пересыпало их разноцветными огоньками...

Толик уходил через этот неподвижный дождик и время от времени оглядывался на меня.

Я побежал за ним. Молча. Почему-то не решался окликнуть. Упругие дождевые струны цепляли меня за плечи, мешали бежать, и я не мог догнать Толика. Тогда я рванулся изо всех сил! И одна струна лопнула. А за ней остальные! И они рассыпались на миллионы капель. Я сразу промок до ниточки. Задрожал и проснулся.

Я и в самом деле был мокрый — от росы. Ее крупные шарики гроздьями висели надо мной, и в них переливалось солнце — так же, как в недавнем сне.

Несколько секунд я лежал, ничего не понимая. Потом тряхнула меня такая дрожь, что я вскочил. И наверно, от этого сразу все вспомнил.

Кругом стоял сказочный лес. Стволы деревьев были толщиной с башню. Я их видел не совсем отчетливо, потому что среди стволов клочьями висел туман. Солнце прошивало листья, и в тумане горели косые неподвижные лучи.

Я здорово дрожал, но, несмотря на холод, мне стало радостно от такой красоты. Почему-то сразу появилось чувство, что в этом лесу нет опасности. Это был добрый лес. Мне даже показалось на миг, что здесь я встречу Толика.

А что? Я его в самом деле встречу. Ну, пускай не здесь, а дома, но все равно скоро. Потому что все будет хорошо и я обязательно попаду домой.

Вздрагивая и смеясь, я выбрался на поляну. Здесь было теплее. Обрывки тумана быстро улетали вверх. Солнце грело уже крепко, и трава высыхала на глазах. Я стянул с себя всю одежду и раскинул ее на ветках куста с большими желтыми цветами.

И вдруг спохватился: а где кинжал, где ключ, который вчера висел у меня на шее?

Ох как не хотелось лезть опять в сырые заросли, да еще голышом! Но пришлось. Тем более что сандалии тоже остались в траве, а надо было их просушить.

Кинжал и сандалии я нашел сразу. А ключа не было. Куда он пропал? И как шнурок мог с меня соскользнуть? А может быть, ключ потерялся еще под землей? Там было так страшно и корни так царапались и хватали за шею, что я мог и не заметить потери.

Здорово я расстроился. То, что ключ пропал, мне показалось плохой приметой: будто намек, что я никогда не попаду домой. Но потом я немного успокоился. Решил поискать получше, когда трава под деревом высохнет. Опять выбрался на поляну и запрыгал, чтобы согреться.

Мне понравилось прыгать, размахивать руками и купаться в солнечных лучах. Они становились все горячее и даже делались какими-то пружинистыми, тугими. Так замечательно было! Но наконец я запыхался. Остановился и начал глубоко вдыхать воздух, который пах мокрыми цветами. И через шумное свое дыхание вдруг услышал чей-то живой писк.

Я замер. Писк опять разнесся над поляной. Громкий и отчаянный. Я не испугался. Сразу почувствовал, что кто-то маленький зовет на помощь. Зверек или птица.

Я тоже был маленький и беспомощный в этой стране. Но сейчас я был кому-то нужен. Мог помочь! Маленькие и слабые должны помогать друг другу, чтобы не быть одинокими. Чтобы стать сильнее.

У меня даже защекотало в горле от этой неожиданной мысли. И от резкой жалости к тому, кто пищал в траве. Я еще не знал, кто там, но все равно жалел его. И поскорее бросился на сигнал беды.

У края поляны кто-то копошился в траве. Я раздвинул стебли...

И увидел ощипанного гуся.

Он бился в травяной чаше. Подпрыгивала голова на тонкой голой шее, дергалась пупырчатая кожа с какими-то колючками на месте перьев. Там, где должны быть крылья, шевелились нелепые култышки. Скребли по листьям тощие лапы...

Честно говоря, мне стало не по себе. Даже противно сделалось. Я откинулся назад. Но птица без перьев забилась еще сильнее и попыталась встать. Опять громко запищала. Словно просила: «Не уходи!»

Я снова нагнулся и пригляделся. Нет, это был не гусь.

Голова совсем не гусиная, клюв длинный и слегка загнутый. И лапы очень длинные, без перепонок между пальцами... И вообще это была не взрослая птица, а птенец! Не-оперившийся птичий детеныш, только громадный.

Я вздрогнул: какие же родители у такого птенчика? А если прилетят на писк да решат, что я обижаю их младенца, да хряпнут меня по темени метровыми клювами?

Подальше бы отсюда... Но птенец, он все-таки птенец. Он в беде. Наверно, выпал из гнезда.

Я поднял глаза. На ветвях могучего дерева прямо надо мной в самом деле темнело гнездо — куча хвороста величиной с рояль.

Дерево было очень толстое и прямое. Конечно, я смог бы добраться до гнезда, цепляясь за выступы и наросты на коре, но это если один. А как с птенцом?

Пока я раздумывал, какая-то полупрозрачная тень пронеслась над поляной, надо мной. На миг потемнело солнце. Я быстро оглянулся. Но все было по-прежнему. Наверно, у меня просто закружилась голова.

Что же все-таки делать? Была бы веревка — я бы забрался в гнездо, а потом поднял птенца... А если найти подходящую лиану? Кое-где по стволам тянулись длинные стебли вьюнков с желтыми и синими цветами-колокольчиками. Выберу стебель покрепче, сделаю из майки мешок, засуну туда птенца...

Я вскочил, чтобы побежать за вьюнком. И опять пронеслась надо мною серая тень. Так ощутимо, что на этот раз ветер шевельнул мои волосы. Я присел на корточки, и сердце забухало. Сквозь это буханье до меня донесся шум тяжелых шагов. Я задрожал и рывком обернулся.

Сначала я ничего не увидел. Потом... Потом прямо из ничего, из воздуха выступила громадная голубая птица.

Птица стояла и смотрела на меня. Я даже не удивился, что она появилась из пустоты, меня просто ошарашил ее рост. От земли до ее клюва было не меньше пяти метров.

Птица шевельнула головой, не то скрипнула, не то протрещала что-то на своем языке и зашагала ко мне. Ее очень тонкие, но, видимо, тяжелые ноги подминали траву и мелкие кусты. Желтый лаковый клюв (длиной с саблю, но гораздо толще) был по-боевому загнут вниз. Я почувствовал себя маленьким голым червяком, которого сию минуту склюнут и проглотят. Но не побежал. Даже в голову не пришло, что можно удрать и спрятаться в чаще.

Птица подошла и нависла надо мной. Я зажмурился. Но ничего не случилось. Я осторожно глянул вверх. Птица склонила голову набок и смотрела на меня одним глазом. Мне показалось, что вопросительно. И тогда, сам не знаю зачем, я сказал:

— Птица, я же не виноват...

Она приоткрыла клюв и вдруг защелкала им так, что по лесу рассыпался костяной треск. Я вздрогнул. Птенец снова отчаянно запищал. Но птица не двинулась с места. Она лишь повернула голову и глянула на меня другим глазом.