Говорящий тайник - Гусев Валерий Борисович. Страница 8

Провели расследование, к ответственности привлекли членов делегации и Сим-Симыча. Но вина его не была полностью доказана, и осудили его условно, зато на много-много лет. Папа над этим приговором сердито смеялся.Во время следствия Сим-Симыч заходил, как я уже говорил, по-соседски к Серегиным поздравить их любимую дочь с днем рождения и подарил ей классную куклу по кличке Марианна. И сказал при этом: «Никому никогда ее не отдавай – она принесет тебе счастье». А сразу же после суда Сим-Симыч бесследно, как и алмазы, исчез.

После уроков, в раздевалке, Маринка сказала Алешке:

– Лефка, какой этот Диакеза глупый!

– Тормоз? – уточнил Алешка.

– Зацикленный, – она постучала себя по лбу. – Пристает все время со своими дурацкими вопросами.

– Может, в лоб ему дать?

Лучше в суп чихнуть.

– Может, и дать. – Маринка слегка задумалась. – А может, он, как дурлак, обо мне мечтает?

– Он мечтает в лоб получить. – Алешке казалось, что он эту Диакезу видит насквозь. – А про что он тебя спрашивает?

– Про все. А больше всего про мое детство. Его моя ранняя биография интересует. Какая я была маленькая? Какие мне игрушки больше всего нравились? Признался, дурлак, что очень любит в куклы играть.

Алешке страшно не понравилось, что Маринка называет Диакезу «дурлаком». Он как-то уже привык к этому слову. Как англичанин ко второму имени. Он уже его считал своим собственным и нарицательным.

– А он не спрашивал, какая у тебя любимая кукла по жизни?

– Еще как спрашивал! Раз пять.

– А ты что сказала? – Алешка насторожился. А Маринка рассмеялась:

– Сказала, что моя любимая куколка – это плюшевый бегемот.

Самое странное, что и сейчас Диакеза все время маячил возле них с разных сторон. Пытался, наверное, подслушивать, но близко не подходил. То колупал ногтем чью-то немного отставшую фотографию на стенде «Наши знаменитые выпускники», то зачем-то внимательно изучал расписание уроков десятых классов. Но все время направлял глаза и уши в их сторону.

Маринка показала ему язык и предложила Алешке:

– Поедем сейчас к нам. Я тебе елочное платье покажу. Мама его почти уже дошила. Скоро буду Елкой с подарками. Поехали? У нас опять торт есть.

Торт… Платье с подарками… Все это здорово, но сейчас Алешку интересовало совсем другое.– Поехали, – сказал он.

Возле дома Серегиных, как ни странно, уже ходил «взад-назад» задумчивый Диакеза. Как заведенный часовой. Или замерзший, хлюпающий носом сыщик. Алешку это не удивило. Удивило только, что Диакеза добрался сюда раньше них. И ведь в троллейбусе они его не видели.

Алешка осмотрелся и острым глазом засек в глубине двора хорошо знакомую иномарку, прячущуюся за сугробом. Из-за которого она торчала запасным колесом на дверце багажника.

Папа часто говорил, что дети очень наблюдательны. Они видят многое, на что взрослые не обращают внимания. Поэтому он любил брать на место происшествия молодых сотрудников. Опыта у них еще нет, говорил папа, а глаз свежий, «незамыленный». А все потому, что дети и молодежь очень любознательны. Им все интересно.

Уж это точно! Алешке все интересно. Он иногда весь как вопросительный знак. За обедом, например, наворачивает борщ:

– Мам, а почему борщ один, а щей всегда много?

Мама не сразу поняла:

– Добавки, что ли?

Алешка объясняет:

– Борщ – он? А щи? Щи – они. Почему? Или шашлык… Он один, а мяса в нем несколько.

– Не толпись под ногами, – отвечает мама. – Наелся?

– Доверху, – Алешка провел ладонью по горлу.

Вот и здесь, во дворе Серегиных, Алешка быстро увидел и быстро сообразил.

Диакеза подошел поближе.

– Чего тебе? – вежливо спросила Маринка.

– Ничего. Гуляю перед обедом. – Диакеза шмыгнул мокрым носом и намекнул: – Весь замерз и весь голодный.

– Дома поешь и весь согреешься, – вежливо сказала Маринка.

– А дома нет никого, – еще жалобнее намекнул Диакеза. – Мама фитнес принимает, а папа на фирме.

– Ага, – сказал Алешке со смешком, – вон он, в вашей машине фитнес принимает.

А сам подумал, что все это здорово подозрительно и тревожно. Будто какие-то мухи назойливо вьются над блюдечком с медом. Что это за мед, Алешка еще не знал, но уже догадывался, где этот мед прячется, в каком дупле. И решил принять меры, чтобы он не попал в чужие алчные руки.

– Ладно, – вдруг сказал Алешка, – берем его с собой. Накормим его чаем и согреем на плите.

Диакеза очень обрадовался. Но Алешке было ясно, что эта радость вызвана вовсе не тем, что его будут разогревать на газовой плите. Лешка был уверен: чтобы сорвать вражеские планы, нужно их знать.

Как только ребята вошли в серегинскую квартиру, Диакеза прытко забегал по комнатам. Точно мышка в поисках кусочка сыра. И затрещал:

– Марин, а ты старые игрушки бережешь? Я – берегу, они у нас в кладовке. Лешк, помнишь, наша воспиталка в детском саду все уговаривала: «Мальчики и девочки, несите свои старые игрушки в наш садик!» Помнишь? А я сказал: фиг! Я друзей детства никому не отдаю. Марин, а где твои друзья детства? Можно я в кладовку загляну?

– Можно, – сказала Маринка. – Только дверцу широко не распахивай, а то все крысы разбегутся. Лови их потом. Тебе это надо?

Знал Алешка, что ему надо! Знал, но никому пока не говорил. Даже мне.

Маринка поставила чайник на плиту и ушла в другую комнату переодеваться в «елочное» платье.

Когда она вышла и встала в позу «В лесу родилась елочка», ребята ахнули.

– Клево? – спросила Маринка. – Классный прикид, да?

Клевый и классный прикид. Платье было узенькое вверху и постепенно расширялось книзу. Оно было все сшито из зеленых лохмотьев, будто еловые лапы. А на них вышиты елочные игрушки и мандарины с яблоками и конфетами.

Алешка потом с восторгом рассказывал маме:– На ней, мам, такое зеленовое мандариновое платье все в серебряных шишках. Вылитая такая сосновая елка! Вроде лошади в яблоках!

Мама ничего не ответила, только прижала пальцы к вискам.

Маринка вертелась перед ребятами, как перед зеркалами, и верещала:

– А еще будет такая шапочка в виде звездочки на голове. А еще папа повесит на меня гирлянду, и я буду светиться во все стороны. Отпад, да?

– Ага! – сказал Диакеза. – А в руки тебе надо взять куклу, чтобы ты была Елочкой со Снегурочкой! Здорово я придумал?

– Да отстань ты со своей… то есть с моей куклой! Я ее давно в школу отнесла, – не выдержала Маринка. – Пошли лучше чай с Диакезой пить. Ой, извини, Шурик! С тортиком!

– Я не буду! – отказался Диакеза.

– Ты обиделся? – удивилась Маринка. – Я ж случайно.

– Я не обиделся. Я очень спешу. – И он ринулся в прихожую.

Когда за ним захлопнулась дверь, Алешка приложил палец к губам и тихонько отворил ее. Потому что он заметил, что Диакеза, одеваясь, нашаривал в кармане мобильник. Не зря он так заспешил.

Алешка не ошибся. Выйдя на цыпочках за дверь, он слушал, как внизу Диакеза бормотал в трубку:

– Ага! Я ее нашел! Она у нас в школе!

– Он не просто ребенок, – вздохнул Алешка мамиными словами, покачав головой, – он испорченный ребенок.

Глава V Друг Карлсон

Алешка и Маринка сильно сдружились. Они даже чем-то похожими были друг на друга. Оба худенькие, независимые и самостоятельные. И оба притягивали на себя всякие события. И все время шушукались на кухне. Мама по этому поводу шутила:

– Я подслушала, Дим. Они решают – куда им поехать в свадебное путешествие: на Канары или на дачу. Деньги решили откладывать.

Совсем не о том они шушукались. Не об этой ерунде. Потому что вокруг Маринки все время что-то происходило. Но что именно, я по полной программе не знал. Кое-что иногда мне Алешка рассказывал (когда я настаивал), о чем-то я догадывался, ухватывал краем уха фрагменты их шушуканья. Но, честно говоря, больше всего я надеялся, что Лешка без моей помощи не обойдется и тогда расскажет все – всю правду и всю неправду.