Тень средневекового лекаря - Джонс Аллан Фруин. Страница 15

Фрэнки нажимала на педали, но усилия оказались напрасными. Дорога до больницы вздымалась перед ней непреодолимой преградой.

Она увидела, как кто-то бредет по тротуару — согнувшись, шаркая ногами, прижав руки к груди. Вместо одежды какие-то лохмотья. Человек качнулся в сторону, схватившись рукой за дерево. Голова его повисла. Фрэнки услышала слабый кашель.

Она затормозила и спрыгнула с сиденья.

— Извините, с вами все в порядке? — Ведя велосипед за руль, Фрэнки вошла под тень дерева. — Вам помочь?

Человек вскинул голову. Зияющая лиловая рана рта растянулась в жуткой улыбке. Раздался смех — горький, отчаянный. Протянулась костлявая, в багровых пятнах рука.

Вместе с этим ужасным смехом почувствовалось зловонное дыхание. Фрэнки попятилась и едва не упала, наткнувшись на свой велосипед. В следующее мгновение фигура исчезла.

Фрэнки не успела заметить, каким образом исчезла эта трясущаяся тень. Просто появилась, а потом вдруг исчезла, будто ее никогда и не было.

Но отвратительный запах так и висел в воздухе.

Фрэнки огляделась. Теперь уже множество закутанных в тряпье фигур двигалось вокруг нее, раздвигая густые сумерки.

Она почувствовала слабость и тошноту.

Сумасшедший смех бритвой полоснул густеющую темноту улицы.

Похожая на когтистую лапу рука потянулась к ней.

Фрэнки отпрянула назад. Велосипед упал на дорогу со звуком, похожим на лязг ножей.

Джек перелистнул следующую страничку своей записной книжки.

— Ага, вот! — произнес он. — Это мне кажется по-настоящему интересным. Например, ты знал, что детский стишок «Розочки в колечке…» напрямую связан с чумой?

— Да ну? — удивился Том. — Каким боком?

— В этой строчке — «Розочки в колечке…» — говорится о красных пятнышках, которые появляются на коже, когда человек заболевает чумой, — объяснил Джек. — А в строчке «Карман, полный цветов…» говорится о том, что люди носили с собой в карманах цветы, чтобы отбить отвратительный запах больных чумой.

— А при чем здесь «Ап-чхи, ап-чхи!»? — спросил Том.

— Я думаю, раньше симптомы чумы были похожи на грипп — чихание и все такое, — ответил Джек.

— Понятно, — согласился Том. — А «Все мы падаем вниз» и так ясно.

— Ага. Все падают — мертвыми! — подытожил Джек.

Эти детские голоса мешали Риган сосредоточиться. Казалось, десяток или больше малышей что-то повторяют нараспев. На экранчике ее игрового «гейм-боя» начали рушиться кирпичи стен «тетриса». Высший уровень. Ей приходилось напрягать все свое внимание, чтобы успевать за скоростью игры на этом уровне.

И вот эти пронзительные, тонкие детские голоса испортили ей все дело.

— Черт!

Она сидела на кровати, скрестив ноги. Напротив работал телевизор с приглушенным звуком. МТУ. Ей нравился бешеный калейдоскоп разноцветных образов, мелькающих на экране на этом канале, но музыка, которую они передают, была чаще всего кошмарной! По-настоящему Риган нравился только жесткий техно-хип-хоп. Все остальное, по ее мнению, было просто «отстой — максимальный»!

Риган уставилась в окно. Вечер кровавой зарей плавно перетекал в ночь. Облака низко висели в небе, как окровавленные куски бинтов.

Какие-то дети, что ли, играют там внизу и поют? Нет, этого не может быть. Участок вокруг дома огромный. Какие еще дети?

Риган вскочила с кровати, стараясь понять, откуда слышится это пение. Временами ей казалось, что оно доносится из-за окна, а временами будто раздается внутри дома.

Она рывком открыла дверь своей спальни.

Голоса долетали снизу.

— Эй! Дженни! Ты что? Убавь звук! — заорала Риган.

Голоса рассыпались колокольчиками смеха.

Риган нахмурилась. Наверное, телевизор. Хотя по звуку не похоже. Больше похоже, что Дженни наприглашала в дом кучу местной ребятни, чтобы поиграть с ними.

Послышался беспорядочный шум и гам, а потом снова раздалась песенка:

Риган начала медленно спускаться по лестнице. В воздухе витал запах уксуса. У нее закружилась голова. Стены на лестнице и в коридоре словно плавились в потоках раскаленного воздуха.

Дверь в гостиную была закрыта. Голоса доносились оттуда. Риган ощущала слабые вибрации от топота ног в такт громкой песенке.

Воздух вокруг нее сгустился. Пот струйками сбегал по лбу.

Голоса стали громче. Десяток детишек. А может, два. Она почти видела их. Хлопают в ладоши, поют, притоптывают и кружатся в бешеном хороводе.

Что-то тут не так.

Риган почувствовала, что ее движения как будто замедлились. Путь по кафельному полу коридора до деревянной двери гостиной занял целую вечность. Она следила, как ее рука тянется к ручке двери — как будто она смотрит на руку, принадлежащую кому-то другому. Реальность стремительно погружалась в бездну. Риган увидела, как коридор вокруг нее начал искривляться и искажаться. Дверь качнулась и словно выгнулась в ее сторону.

Риган уставилась на свои пальцы, которые ужасающе медленно ползли к бронзовой дверной ручке. Так она никогда не коснется ее. Никогда не дотянется.

Ап-чхи! Ап-чхи! Мы все падаем вниз — мертвыми!..

Пение и пляски достигли апогея. Раздались крики, визг, смех и глухие удары, словно хоро-.вод, кружившийся в воображении Риган, рассыпался и дети попадали на пол.

Дверь оказалась изуродована грубо намалеванным красной краской крестом. Красные капли упали на руку Риган. Теплые, как кровь.

Она схватилась за ручку и, толкнув, открыла дверь.

Налетевшим ниоткуда ветром голоса унесло прочь.

В гостиной, растянувшись на диване, лежала Дженни и смотрела телевизор. Там шла какая-то игра. Кроме перемещавшихся фигур на экране, в комнате ничто не двигалось.

Дженни бросила на Риган скучающий взгляд.

— «Колесо фортуны», если тебя это интересует, — лениво произнесла она. — Ты уже пропустила половину. Один парень только что хапнул полторы тысячи фунтов.

Риган медленно оглядела комнату, как будто только что очнулась после глубокого сна.

Она все еще ощущала запах уксуса.

— Большинство врачей того времени были убеждены, что чуму вызывает плохой воздух, — рассказывал Джек. — Они обращали внимание на то, как плохо пахнет вокруг больных чумой. И даже считали, что там, где больше всего свирепствует чума, воздух становится настолько тяжелым, что гаснет огонь.

— И они просто запирали людей в их домах, пока те не умрут. Очень мило, — заметил Том.

— Существовало несколько больниц для зараженных. Их называли чумными домами. Один такой был в Личфорде, но в книжке не было сказано, где именно. Вот что действительно было ужасно в этом заточении, так это то, что из инфицированных домов не разрешали выходить никому, даже тем, у кого не было симптомов этой болезни.