Книга будущих адмиралов - Митяев Анатолий Васильевич. Страница 105

Осколки летели так густо, что фал снова перебило. Семёнов уже не мог связать перебитые концы. Вцепившись в мачту, он прижимал конец фала к груди, и флаг был над кораблём.

Когда ещё раз флаг должен был упасть – Семёнов терял сознание – флаг подхватил и закрепил другой Константин, радист Блинов.

Вот какие люди служили на «Тумане»!

Одиннадцать прямых попаданий получил корабль. Накренившись на правый борт, он погружался в воду. Моряки спустили шлюпку. На их глазах «Туман» под своим флагом пошёл в последний поход, в глубину Баренцева моря.

Сторожевик сделал своё дело. С острова Кильдин по эсминцам ударила береговая артиллерия. Вражеские корабли закрылись дымом и начали уходить на северо-запад. У норвежского порта Вардё их догнали наши бомбардировщики. При бомбёжке один эсминец был повреждён.

Дозорный корабль как часовой. Поначалу он один оказывается перед врагом и использует все средства, чтобы уничтожить его или задержать. Боевой собрат «Тумана» сторожевой корабль «Бриз» нёс дозорную службу у горла Белого моря на линии мыс Святой Нос – мыс Канин Нос. Обнаружив подводную лодку врага и не имея возможности действовать по-другому, таранил её…

Прошло несколько месяцев боёв в Заполярье. Немцы достигли очень малого. В районе Мурманска они оттеснили наши войска от границы на три десятка километров. Им удалось отрезать полуострова Средний и Рыбачий, но занять их они не смогли. Ни на Ухтинском, ни на Кандалакшском направлениях противник не вышел к железной дороге. Осенью 1941 года линия фронта за Полярным кругом стабилизировалась, и не менялась она до нашего наступления в 1944 году.

Посмотри на карте линию, на которой остановился враг. Интересная деталь: южнее Рыбачьего был участок, где государственную границу враг не смог перейти, граница оказалась на ничейной полосе, и там стоял наш пограничный знак. Иногда немцам удавалось сбить его артиллерийским огнём. Но каждый раз советские солдаты водружали знак на место.

Линия фронта стабилизировалась. Однако это вовсе не значило, что уменьшилось в том районе боевое напряжение. На море оно, наоборот, многократно возросло. Оба флота – и наш и вражеский – всё время наращивали силы, и у нас и у немцев всё прибавлялось кораблей и самолётов. Так, в начале 1942 года фашисты перевели в норвежскую базу Альтен-фиорд свой лучший линкор «Тирпиц». В других базах и портах разместились тяжёлые крейсеры «Адмирал Шеер», «Адмирал Хиппер», «Лютцов», лёгкий крейсер «Кёльн», 13 эсминцев и миноносцев, 32 минных заградителя и тральщика, 31 подводная лодка, 12 торпедных катеров, много других катеров и сторожевых кораблей. Возросло число самолётов.

Увеличивался и наш флот. До того как враг разбомбил шлюзы на Беломорско-Балтийском канале, из Балтийского моря прошли на север 8 подводных лодок, 6 торпедных и 4 сторожевых катера. 8 лодок-малюток дала флоту промышленность (их доставили к морю по железной дороге). Больше сотни гражданских судов были переоборудованы в сторожевики, тральщики, минные заградители. В Англии мы приобрели несколько тральщиков. С Тихого океана, ты уже знаешь об этом, пришли лидер «Баку», эсминцы «Разъярённый» и «Разумный». Кружным путём – через Тихий и Атлантический океаны – в 1943 году прибудут в Полярный пять подводных лодок Тихоокеанского флота В то же время прибудут из США 7 тральщиков и 9 больших охотников за подводными лодками. В 1944 году две лодки типа С даст североморцам промышленность. Увеличится количество торпедных катеров – часть была построена нами, часть переведена с Балтики, часть мы получили от американцев. В 1944 году в счёт предстоящего раздела между союзниками флота капитулировавшей Италии придут в Мурманск из Англии три подводные лодки, 8 миноносцев, крейсер и линкор.

Флот силён не одними кораблями. Нужны для полной силы самолёты. Число советских самолётов на Севере постоянно увеличивалось, а немецких уменьшалось. В конце 1944 года Северный флот почти в три раза превосходил противника по числу самолётов. Но это в 1944 году, а мы с тобой пока ещё в 1941-м. И нашим морякам очень и очень трудно. К трудностям военным прибавляются трудности погоды.

БАРЕНЦЕВО МОРЕ

Часть Северного Ледовитого океана, лежащая между материковым берегом Северной Европы, Новой Землёй, Землёй Франца-Иосифа и Шпицбергеном, на западе граничит с Норвежским, на востоке с Карским морями. Глубины большей частью от 100 до 350 метров. Южная часть моря у норвежских берегов и Кольского полуострова не замерзает. Зимой граница плавучих льдов лежит в 400-500 километрах от Кольского полуострова. Одно из самых неспокойных и изменчивых по погоде морей. Основной порт – Мурманск. Названо по имени Виллема Баренца, голландского мореплавателя XVI века. Новгородские ушкуйники начали освоение этого моря в XII – XIII веках.

ПОДВОДНЫЕ УДАРЫ СЕВЕРОМОРЦЕВ

Итак, армия «Норвегия» прочно остановлена среди болот и скал Севера. Дорог там нет. Снабжать войска и, следовательно, поддерживать их боеспособность фашисты могут только морем. От порта Тромсе начали ходить вражеские транспорты в порты Варангер-фиорда, в Киркенес, Петсамо, Варде. Найди эти пункты на карте. Петсамо теперь называется Печенга, после войны район Печенги, старинной русской территории, отошёл от Финляндии к СССР.

На восток по трёхсоткилометровому пути немцы везут продовольствие. В обратный путь – на запад – транспорты идут с рудой и целлюлозой. Прервать перевозки врага, осложнить их и в то же время защитить свои коммуникации – такая задача с первых дней войны встала перед Северным флотом. Подводные лодки на Севере – наша главная ударная сила. Пока флот не пополнился кораблями, действиями подлодок руководит сам командующий флотом контр-адмирал Арсений Григорьевич Головко.

Головко А. Г.

«Самым молодым флотом командует самый молодой командующий. Ему всего тридцать шесть лет. Сегодня (лето 1943 года) Арсению Григорьевичу присвоено звание адмирала. Мы от души радуемся этому, – писал подводник Г. И. Щедрин. – Наш командующий пользуется огромным уважением среди моряков. Нас удивляет его работоспособность. Он находит время, чтобы проводить в поход и встретить из похода почти каждый корабль. Успевает бывать на аэродромах, батареях. Адмирал знает сильные и слабые стороны каждого из нас, командиров кораблей. С уважением относится к каждому собеседнику, даже если не согласен с ним. Он любит острое слово, шутку. Память на фамилии и лица у адмирала феноменальная. Во время первого посещения нашей лодки командиры отсеков, представляясь командующему, называли свои фамилии. Сейчас, когда мы возвратились из похода, адмирал, обходя выстроившихся на палубе моряков, здоровается с каждым за руку и безошибочно называет по фамилии всех, кто ему в своё время представлялся. Слово адмирала, его мнение для нас непререкаемы не только потому, что он командующий. Нам кажется, именно таким должен быть командир для своих подчинённых, как для нас Головко».

У Арсения Григорьевича были прекрасные помощники. Один из них, командир дивизиона крейсерских лодок капитан второго ранга Магомет Имадутинович Гаджиев, говорил о себе: «Я одного только боюсь, уходя в море, – возвращенья домой без победы. Остальное не страшно». Так имели право сказать о себе многие офицеры-подводники. И это не было рисовкой: торпедные атаки, артиллерийские дуэли Гаджиева и его товарищей были дерзкими и победными. Смерть Гаджиев принял в тяжёлом бою с немецкими кораблями; честь этого командира была так чиста, что его имя навечно внесено в списки Северного флота.

Гаджиев М. И.

Мы с тобой, читатель, говорили, в каких обстоятельствах сражались моряки на Балтике и на Чёрном море. Чем-то на Севере было легче – к примеру, мы не теряли там военно-морских баз, но чем-то было и сложнее – незаходящее солнце в полярный день, мрак полярной ночи, частые жестокие штормы… Не пытаясь сравнивать доблесть флотов, мы всё же не можем не отметить, что на Северном флоте много произошло такого, что относится к категории первого.