Пропавшие в Бермудии - Слаповский Алексей Иванович. Страница 20
Они уже входили в уютный шашлычный ресторанчик, и Роджер на ходу заканчивал свой перевод:
– Как я понял, твой странный брат напоследок пожелал тебе здоровья, а нам обоим – чтобы мы что-нибудь провалили. Может, я что-то не понял? Эта САП…
– Все ты понял! И хватит об этом! – сказал Ник.
Тут обоим стало не до разговоров: Роджер наметанным глазом узрел на жаровне гору шашлыков, а Ник увидел у стены сразу четыре игральных автомата.
15. Настя, Пятница и трое Олегов
Настя проснулась, потянулась, огляделась – и вскочила.
Она обнаружила себя в совершенно незнакомом месте.
Огромная белая спальня. Цветы вокруг. За окном внизу – незнакомый город. А может, и знакомый, попробуй рассмотри его с такой высоты…
В дверь постучали, потом просунулась голова и сказала вежливым до приторности голосом:
– Доброе утро! Как вы себя чувствуете?
Настя тоже очень вежливый человек, но на этот раз ей было не до церемоний.
– Где мои дети? – спросила она требовательно.
Голова исчезла, не ответив.
Через минуту появилась другая. Или та же самая, Настя не очень приглядывалась.
– Вы не по частям входите! – посоветовала она.
Обладатель головы послушался и вошел весь.
Он оказался невысок, со светлыми жиденькими волосами, с бледно-голубыми, тоже словно жидкими глазами. При этом он все время улыбался.
– Где я? – спросила Настя.
– На гастролях. Счастлив напомнить вам, что вы – знаменитая певица, – засветился жидкоглазый человек. – Эти вот цветы – вам.
– Где на гастролях?
– У нас.
– Где у вас?
– В Бермудии.
– Хорошо, допустим. Как вас зовут, представьтесь хотя бы!
Жидкоглазый человек хихикнул, будто этот простой вопрос рассмешил его.
– Вообще-то меня все зовут Пятница, я привык.
– Ага. А я Робинзон?
– Нет. Знаете поговорку: «семь пятниц на неделе»? Это про меня. У меня действительно семь пятниц на неделе. У меня всё вообще – одна сплошная пятница!
– Тринадцатое?
– Как вы догадались? Именно так! Буду ли я счастлив услышать ваши пожелания насчет завтрака?
– Кофе и чего-нибудь, неважно. Но сначала ответьте, где дети? И пилот? И самолет? Куда они делись? И еще кто-то был… – припоминала Настя.
– Муж, – подсказал Пятница.
– Муж? Чей?
– Ваш.
В самом деле, размышляла Настя. Если есть дети, то должен быть и муж. Впрочем, это не обязательно. Живут и без мужей. Значит, и я живу без мужа. Потому что я бы его помнила. Нет, но когда-то он был?
Настя потянулась к сумочке, достала паспорт. В паспорте была фотография: Вик, Ник и тот самый мужчина, что стоял на трапе самолета. Это – муж?
– Это муж, – подтвердил Пятница, будто услышал ее мысли. – Его зовут Олег. Судя по всему, у вас были причины захотеть его забыть. Такие случаи у нас встречались.
– Захотеть забыть… То есть он не какой-то бывший, а просто муж?
– Просто муж.
– Но я его не помню?
– Нет.
– Кошмар какой-то… А он меня помнит?
– Насколько я могу об этом знать, да.
– А можно с ним увидеться? И с детьми?
– Можно – чуть позже. Небольшой карантин. В Бермудии так положено, – лучился улыбкой Пятница.
– Что это за Бермудия?
– Счастлив сообщить, что это страна вечной красоты и вечной молодости!
– Чушь какая-то! Фантастика!
Настя огляделась. Все окружающее зримо и осязаемо, но при этом как-то нереально. Настя попыталась рассуждать так, как рассуждал бы ее умный сын Вик, и это помогло ей задать правильный вопрос:
– Я что, где-нибудь в параллельном мире?
– Что-то вроде этого, – кивнул Пятница. – В мире, где вы будете вечно молоды и где будут исполняться все ваши желания.
– Все?
– Все! – воскликнул Пятница вне себя от восторга.
– Тогда… Во-первых, пусть пройдет голова! – пожелала Настя, потому что голова у нее болела так же, как и вчера.
Пятница опустил глаза и виновато прошептал:
– К сожалению, это невозможно.
– Почему?
– Мы вам потом объясним…
– Хорошо. Тогда хочу видеть детей!
– Видеть? Это легко!
И Вик с Ником тут же оказались перед Настей. Она обрадовалась, хотела обнять их, но ухватила руками пустоту.
– Это что такое?
– Вы хотели видеть – смотрите. Все остальное после! – поклонился Пятница. И, отвлекая Настю, торжественно произнес:
– А теперь счастлив представить вам ваших фанатов, которые с утра толпятся в количестве тридцати тысяч человек!
Пятница распахнул стеклянную дверь и приглашающим жестом вытянул руку.
Настя вышла на балкон.
Ей показалось, что земля теперь стала гораздо ближе, она вполне может разглядеть стоящих внизу людей. И сколько же их! Действительно, тысяч тридцать, не меньше. Увидев Настю, они обезумели от восторга, стали махать флажками, подпрыгивать. Некоторые девушки сидели на шеях у юношей, и тем приходилось туго: сам подпрыгиваешь, да еще девушка на тебе подпрыгивает!
– Нас-тя! Нас-тя! Нас-тя! – скандировали они.
И Настя, как накануне, почувствовала прилив счастья. Приятно все-таки, что по тебе сходят с ума столько людей. Она кивала, махала рукой. А потом взяла один цветок из букета (этими букетами был завален весь балкон) и бросила вниз.
Что началось! Все бросились к цветку, лезли друг по другу, дрались, ругались.
Это было не очень приятно видеть, и Настя ушла с балкона.
А Пятница, понаблюдав немного, вернулся в комнату и доложил:
– Пятерых увезли в больницу, трое в тяжелом состоянии.
И улыбнулся, словно сообщил наиприятнейшую новость.
Настя испугалась:
– Надо остановить их!
– Остановились сами. Один ловкий парень схватил цветок и съел. Его хотели живьем распотрошить, чтобы достать цветок, но он сумел убежать.
Настя прислушалась. Звуков драки уже не было. Опять нарастало скандирование:
– Нас-тя! Нас-тя! Нас-тя!
Она поморщилась.
– Может, хватит уже?
– Как скажете! – Пятница щелкнул пальцами – и все мгновенно смолкло. Будто выключили телевизор.
– Так они все ненастоящие? – разочарованно спросила Настя.
– Какая разница? Вам же приятно?
– Нет. Мне уже не так приятно. Наверно, их даже и пощупать нельзя.
– Если захотите, можно.
– Не захочу.
– Извините, вы лукавите!
Пятница опять щелкнул пальцами, и в комнату ввалилась куча народа.
Впереди шел высокий и мускулистый мужчина с карими глазами, волевым подбородком. Кого-то он Насте напоминал. Известного киноактера или спортсмена.
– Кто вы? – спросила она его.
– Я твой друг, моя крошка! – бархатным баритоном ответил актер-спортсмен и обнял Настю за плечи мощной рукой. Тут же засверкали вспышки, Настю со всех сторон начали снимать фото– и кинокамерами.
– Что вы делаете? – закричала она. – У меня муж, что он подумает?
– Не беспокойся, крошка, – шепнул ей на ухо актер-спортсмен. – Это всего лишь рекламная акция. Пиар. Промоушен. Так бывает у всех знаменитостей, а ты – знаменитость. Так что – терпи. Издержки славы!
– Да не хочу я никакой славы! И я тебе не крошка, крох! – Настя оттолкнула от себя актера-спортсмена. – Детей мне давайте сюда, сейчас же! А вы идите отсюда!
Со свойственной ей решительностью (Ник и Вик, да и Олег знали, насколько она ей свойственна!) Настя стала всех прогонять и выталкивать.
Остался лишь Пятница.
– Не хочу никакой славы, поняли меня? – сказала она ему.
Тот продолжал улыбаться.
– Имею счастье заметить, что вы хотели именно славы. И поспать. И выяснить отношения с мужем, но при этом забыть его. Бермудия выполнила все ваши пожелания.
– Постойте… Тот человек вчера – был действительно Олег?
– Да. Но он вам теперь не нужен.
– Почему это?
– Ваше желание было: стать самостоятельной, стать звездой. Вы самостоятельны, вы звезда.