Сокровище затонувшего корабля - Гусев Валерий Борисович. Страница 16

Глава X

Похищение «Марфы»

Мы прекрасно понимали (не такие уж дураки), что, похитив «Марфу», навлечем на себя репрессии со стороны бандитов. Но мы на это пошли сознательно. Во-первых, потому, что мы знали, с кем придется воевать (не знали только, к сожалению, сколько их), а бандиты и пираты не догадывались о наших планах. А во-вторых, угнав «Марфу», мы могли бы с ее помощью доставить сейф полковнику Знаменскому и в его лице обрести мощного союзника со всем его правоохранительным потенциалом. Исходя из этой концепции, как сказал бы наш далекий папочка, мы и разработали свою стратегию. Причем Алешка проявил при этом несвойственную его возрасту предусмотрительность. Он просчитал, на всякий случай, все возможные ответные шаги наших врагов. И, как опытный полководец, разработал ответные меры.

– Ты в электричестве чего-нибудь понимаешь? – спросил он меня.

Понимаю. Знаю, как свет включить. И как выключить. По моему молчанию Алешка понял возможный ответ.

– Эх ты, старшеклассник! Ладно, тогда тебе другое задание. Возьмешь на кухне корзинку со спичками...

Возьмешь... Деликатно выразился. Стащишь, это точнее.

Замок был достаточно далеко от города, в довольно глухом месте, и здесь бывали перебои в электроснабжении. Поэтому тетя Женя держала на кухне аварийный запас – корзинку со спичками и корзинку со свечами.

– ...Найдешь пустые банки, – продолжал наш полководец. – Лучше майонезные.

– Все? – Я встал, готовый выполнять задание.

– Возьмешь у Боцмана или Профессора лезвие для бритвы...

Это у него называется «возьмешь».

– А зачем?

– Обрежешь у всех спичек головки и сложишь в банки.

Издевается малец! Совсем обнаглел. И я вспомнил крайнее мамино наставление: не позволяй Алешке садиться тебе на шею, он это умеет. И, вспомнив об этом, я взял плавки и небрежно помахал младшенькому ручкой в дверях.

– А чем ты от бандитов отстреливаться будешь? – сказал он мне в спину.

Эта загадочная и угрожающая фраза остановила меня на пороге. А Леха произнес еще одно слово.

– Так бы и сказал. – Я бросил плавки на подоконник и пошел красть спички и лезвия.

Потом понадобилось еще очень многое, чтобы обезопасить замок от вторжения врагов. Пришлось взять у тети Жени удлинитель с розеткой, пришлось выклянчить у нее оставленные для нас родителями деньги, якобы на покупку учебников, на самом деле мы приобрели на рынке хорошую дрель и несколько победитовых сверл. Пришлось в удобное время прочистить шампуром ствол пушки, забитый пылью веков. И это еще не все! Как-то вечером Леха бухнул на стол кусок хозяйственного мыла.

– Спрячь, – сказал он. – Подальше. Только не забудь, как Профессор, куда.

Это уж слишком!

– Банный день намечается? – Я с обиженным видом взял мыло и демонстративно отнес его в ванную.

– Только осторожнее с ним, не намочи, – услышал я Алехин голос. – Это динамит.

Рука моя непроизвольно сжалась, хотя ей больше всего хотелось разжаться. А ногам – унести меня подальше. Доигрались!

– Ты – совсем? – спросил я, вернувшись в комнату вместе с «мылом». – Только этого не хватало!

Алешка пожал плечами:

– Мало ли? Может, что-нибудь взорвать будет нужно.

Как про авторучку. Может, что-нибудь записать придется?

– Где взял?

– У Боцмана. У него в комнате, под кроватью, целый ящик. Ему хватит.

Вот оно что! Боцман приготовил взрывчатку, чтобы взломать сейф.

– Надеюсь, детонатора у тебя нет? – спросил я слабым голосом.

– Нет. Да он и не нужен. Обойдемся, если что. Подручными средствами.

Леха из всего умеет извлечь полезное. Оказывается, когда я в катакомбах безмолвно восхищался доблестью защитников Родины, он снял там с полки маленькую книжицу и внимательно изучил ее. Книжечка была вроде пособия для партизан. Устройство всякого оружия, особенно трофейного. Способы выведения из строя всякой вражеской техники. Советы по взрывному делу и т. д. Там он и про динамит прочитал. Если нет взрывателя к нему или детонатора, возможно «применение подручных средств, как то: сильный удар тяжелым металлическим предметом». Молотком, например...

Я осторожно покачал брикет динамита в руке и подошел к окну.

– Не вздумай, – завизжал Алешка. – Пожалеешь!

Мне и самому было страшно выбрасывать его в окно – вдруг взорвется и скинет наш замок со скалы.

– Ладно, – сказал я. – Положи его на место.

– Ладно, – сказал Алеха. – Положу. – И сунул брикет под тумбочку.

Еще одна бессонная ночь. Словно на мине с часовым механизмом.

Утром тетя Женя сообщила, что все желающие могут отправиться на белом катере в город, за покупками.

– Сегодня там большая ярмарка. Будет интересно.

Все обрадовались, а Лешка сказал:

– У меня живот болит.

И я сказал:

– У меня тоже.

– Руки надо мыть, – обрадовалась Р.М. – И фрукты тоже.

А Профессор забеспокоился и заявил:

– Я не оставлю больных детей без присмотра.

А тетя Женя, похоже, не очень-то нам поверила, но успокоилась, когда узнала, что мы остаемся не одни.

– Алексей! – сказала она (руки в бока). – Только без фокусов.

– Какие фокусы! – истошно завопил Алешка и, обхватив живот, помчался в туалет.

– Дизентерия! – злорадно констатировала Р.С. – Всех заразит!

Профессор так посмотрел на нее, что я без труда прочел его мысли. Что-то вроде: зараза к заразе не пристает, или сама ты дизентерия злостная! Так или иначе, но мы с Алешкой остались дома, помахали с площадки отходящему катеру и занялись своими тайными делами. По очереди отвлекая Профессора. Сначала я сидел у него в комнате и задавал ему глупые вопросы, на которые он весьма охотно давал умные ответы, а Лешка тем временем доводил до ума старинную пушку у бойницы. Потом Леха конспектировал данные об устройстве «Марфы», о которой Профессор мог петь часами, а я в это время работал в кладовке: сверлил неподатливую кладку. К возвращению катера мы все успели сделать, даже убраться в кладовке, уничтожить следы нашей деятельности, придвинуть на место шкаф и заставить его посудой. Тетя Женя ничего не заметила. Никто вообще ничего не заметил.

И наступила ночь. Решающая.

Мы долго лежали в постелях, одетые и обутые, изредка шепотом переговариваясь. Ждали, когда затихнут обитатели замка. Было очень тихо. Слышались только звон цикад, легкий шелест волн, кашель Профессора и храп Р.М. Наконец часы в столовой пробили два удара. Мы вскочили и тихонько выглянули в коридор, слабо освещенный дальней лампочкой. Здесь вообще была почти мертвая тишина: ни цикад, ни волн – только храп у комнаты Р.Кривулько.

Алешка на цыпочках подкрался к комнате тети Жени и подсунул под дверную ручку заранее приготовленную палку – на всякий случай. Мы пробрались в кладовку, отодвинули в темноте шкаф (посуду опять пришлось составлять на пол) и остановились перед дырой в пещеру. Оттуда несло холодом и страхом. Я зажег свечу, но ее тут же задуло сквозняком. Пришлось отыскать среди посуды подходящую стеклянную банку и вставить в нее свечу.

– Пошли, – выдохнул Алеха.

– Пошли, – вздохнул я.

И мы по очереди пролезли в дыру.

Осмотрелись. Слева, сразу у входа, был проем в небольшую пещеру. Это, наверное, и была келья отшельника. Неровный свет свечи выхватил из темноты что-то вроде каменного ложа и выбитый в камне на стене крест. А прямо шел бесконечный проход куда-то далеко вниз, где начинались катакомбы. Оттуда несло ледяным холодом. Над проходом нависал, весь в трещинах, каменный карниз. Казалось, что он вот-вот (только чихни) оборвется и рухнет. Хорошо, что нам туда не надо. А надо направо, куда круто уходят каменные ступени и откуда доносится запах моря. Направо пойдешь – морского коня найдешь. Или голову потеряешь.

Держа банку со свечой над головой, я стал спускаться по ступеням. Алешка – за мной.

Шли мы очень долго. Каменная лестница вилась и вилась вдоль каменной стены – и становилось все холоднее и холоднее.