Обреченный рыцарь - Лещенко Владимир. Страница 3
Стукнуло старому дуралею в голову замутить заговор против божественного августа Птолемея Сорок Четвертого и посадить вместо него на александрийский престол своего питомца Артория – британского префекта?наместника.
И чего старикашке не хватало, спрашивается? Член Высшей Жреческой Коллегии, хозяин тысяч рабов, владелец бессчетных угодий и замков. Один Круг Стоячих Камней чего стоил! Древнее святилище, восстановленное и отстроенное Мерланиусом с помощью магии и превращенное в неприступную твердыню?цитадель.
А орден Крута?
Лучшие воины из подчиненных Арторию Десятого и Одиннадцатого легионов. Цвет имперского рыцарства! Ланселат, Галахад с двумя клинками на поясе, вечно меланхоличный Гарет, Мелегант, способный одним ударом копья проткнуть двух воинов в доспехах, Пелеас, Саграмор Потаскун с его огромной палицей… Ну и, конечно, лазутчики, Парсифаль с Гавейном. Сколько славных подвигов, воспеваемых вдохновенными скальдами, совершили они.
И где герои прежних лет, спрашивается? Иных уж нет, а те далече…
Начали с того, что втихую прикарманили один из богатейших городов Империи – Серапис. Командор Ланселат провернул там блестящую операцию с контрабандой наркотиков и драгоценных камней, свалив всю вину за государственные преступления на местный магистрат и возглавив «временную» администрацию.
Дальше – больше. Ибо, как говорят галлы, аппетит приходит во время еды. Воспользовавшись династическими спорами в Тартессе, Арторий поддержал одну из сторон и завоевал это древнее царство – осколок некогда славной и великой державы атлантов. Но законный царь тартесситов, малолетний Кар XXX, не смирившись, подался искать управы сначала в священные Дельфы, а затем и в Александрию.
Им, Гавейну и Парсифалю, было поручено любой ценой воспрепятствовать тому, чтобы изгнанный владыка завершил свою миссию. Они и старались. И, верно, преуспели бы в этом неблаговидном поручении, данном рыцарям лично Мерланиусом. Если бы…
Ох уж это «если бы». Чего только не оправдывают им. От позорной слабости в постели до мировых катаклизмов. И каждый раз придумываются такие веские причины, что прямо дух захватывает. Чаще всего валят на богов. Дескать, ИХ воля. Боги и терпят. До поры до времени.
В судьбе рыцарей Круга Стоячих Камней роль «богов из машины» сыграли две сестры?близняшки из Сераписа. Орланда и Орландина – так их звали. Хотя лично Гавейн склонен был считать, что главным виновником приключившихся с ним бед были не девчонки, а их четвероногий приятель говорящий осел. (Эх, не надо было понтифику связываться с жалким поэтишкой; прирезали бы парня и баста; так захотелось же покрасоваться перед подчиненными, поиграть в метаморфозы, тьфу!)
Близняшки и ушастый выручили Кара в Дельфах, а затем проводили пацана до самого Египта, где вблизи великих пирамид и произошла решающая битва, в которой сошлись маги и люди. Понтифик Мерланиус против августова советника Потифара, рыцари Круга Стоячих Камней против девчонок и их свиты. И хотя перевес был явно на стороне британцев, победили египтяне. Не помогли даже вызванные батюшкой драконы. Наоборот, один из них унес неведомо куда своего повелителя. С тех пор больше его никто на Гебе не видел…
Может, оно и к лучшему? Потому как не пришлось великому чародею узреть, во что обратились все его начинания.
Командора Ланселата и его оставшихся в живых соратников сначала хотели отдать под суд, но потом император (вернее Потифар) сменил гнев на милость. Ибо отправить в тюрьму и на плаху столько знатных бриттов и галлов было чревато осложнениями. И на этот счет был издан эдикт о роспуске ордена Круга Стоячих Камней «за неимением нужды в таковом». А сформированная из его остатков Тридцать Первая Британская когорта тут же отправилась на эфиопскую границу – разумеется, сугубо добровольно.
Дело Артория тоже замяли – просто послали полководцу письмо с императорской печатью, где недвусмысленно посоветовали заговорщику сидеть себе тихо в Британии и довольствоваться тем, что имеет. Естественно, предварительно убрав из Тартесса, родовой вотчины наследника престола, цезаря Птолемея Юлия Кара, свои войска.
В отношении же «пропавших без вести бунтовщиков» Гавейна и Парсифаля в том же таки эдикте было сказано, что им «прощения нет, и любой подданный августа, кому станет известно об их месторасположении, обязан донести в соответствующие инстанции, за что по заслугам награжден будет». (Чувствовалась рука канцеляриста Потифара.)
Вот и петляют уже полгода, словно затравленные зайцы, кочуя из провинции в провинцию. Уже у самых границ Империи очутились. Дальше только дикие Скандинавия с Куявией…
Как они бежали – это и вспомнить жутко. Сначала на провонявшем рыбой старом кораблике до Пирея – капитан и матросы, кажется, не сдали их страже только потому, что пили не просыхая весь рейс. Затем через разоренные земли, где два десятка лет назад порезвились авары. В Карпатах им повезло – крестьяне какой?то забытой не только богами, но и чертями деревушки вбили себе в голову, что в окрестностях завелся песиголовец, и наняли двух прохожих воинов поохотиться на него. Взяв половину платы вперед, Гавейн и Перси дали тягу со всей скоростью, на которую были способны их кони. Возвращать задаток за мифического песиголовца они не собирались. А если против ожидания какой?то хомолюпус обыкновенный, чудом доживший до сего дня, и обретается в горных лесах, то тем более надо как можно быстрее уносить ноги. Ибо, как свидетельствуют древние мудрецы, твари опаснее сыскать было трудно.
В конце концов, кружным путем добрались они до Аллемании, надеясь, что все улеглось. Не тут?то было! Дядя Парсифаля, старый Арнольд Негриус, захлопнул дверь перед носом племянника, заявив, что их род даже при Атаульфе Бесноватом хранил верность Империи, и если беспутного племянника угораздило впасть в государственную измену, то пусть он сам и выпутывается.
Сколько раз уж кляли они себя, что не попытались бежать сразу в Персию – как поступил их товарищ по службе у Мерланиуса Стратопедавт Хитрец, сумасшедший механик. Сумасшедший?то, может, и сумасшедший, а бумаги хозяина прихватить догадался – об этом тоже говорилось в эдиктах… Но уж если кому не повезет, так и не повезет…
Несколько последних дней Гавейна не покидало ощущение, что им наступают на пятки. Попробовал он поделиться своими опасениями с Парсифалем, но юноша только презрительно скривил пухлые алые губы и отмахнулся. При этом его лазоревые глаза, сводящие с ума прелестниц (и не только их), излили на соратника столько жалости и участия, что тому стало неловко и он поспешил заткнуться.
Блондинчику что? Даже если и поймают, он сумеет выйти сухим из воды. Как?никак родня царствующему августу. Хоть и седьмая вода на киселе, какой?то там троюродный внучатный племянник, а все же не хухры?мухры – «голубая кровь», патриций в надцатом колене. Не то, что сам Гавейн. Тоже не из быдла, но с Перси меряться предками не стал бы.
Однако чувство опасности не оставляло.
Попытался залить его вином. Помогало плохо. Особенно если выпивка такого качества. Эх, где вы, златые дни, когда Гавейн презрительно отмахивался от фалернского и кипрского…
– Цикута, елы?палы! – гадливо сплюнул на пол крепыш, выплескивая туда же остатки пойла из своего кубка. – Лучше простой воды напиться!
На глаза вновь попалась неуклюжая танцовщица.
Бр?р!!
И откуда ее только выдрал хозяин заведения? Нечего сказать, сокровище! Массивное, лоснящееся от жира туловище, руки?ноги, напоминающие грабли. А рожа!..
Истинный крокодил.
В голове даже зазвучала известная шуточная песенка: