Калле Блюмквист и Расмус (др. перевод) - Линдгрен Астрид. Страница 4

– Это простая мера предосторожности, – пояснила Ева-Лотта Андерсу и Калле, когда они карабкались вверх по крутому склону к развалинам замка.

Часы на ратуше как раз пробили двенадцать. Пора!

– «Крепость моих предков», вот умора! – ухмыльнулся Калле. – Что этот Сикстен выдумывает? Насколько мне известно, почтмейстеры никогда здесь не жили.

Развалины замка, освещённые луной, были перед ними и ничего «почтового» собой не представляли.

– Обычное «алое» хвастовство, непонятно, что ли, – сказал Андерс. – Их надо проучить! Да и Мумрика они нашли…

В глубине души Андерс нисколько не огорчался из-за того, что Алые всё-таки обнаружили сорочье гнездо и забрали себе Мумрика. Для продолжения войны Роз было необходимо, чтобы Мумрик время от времени менял своих владельцев.

Запыхавшись после трудного восхождения, все трое остановились передохнуть у входа в замок. Они стояли, прислушиваясь к тишине, и им подумалось, что там, под сводами старого замка, жутковато и опасно.

Вдруг в темноте раздался таинственный голос:

– Начинается сражение Белой и Алой розы, и смерть поглотит тысячи тысяч душ и унесёт их в своё чёрное царство!

За этим последовал резкий, жуткий смех, эхом отразившийся в каменных стенах. И снова тишина, ужасающая тишина… словно тот, кто смеялся, внезапно был сам охвачен страхом перед чем-то неизвестным, притаившимся в темноте.

– Война и победа! – решительно прокричал Андерс и ринулся сломя голову в развалины.

Калле и Ева-Лотта бросились вслед. При свете дня они бывали здесь бесчисленное множество раз, а вот ночью – никогда. Был даже один незабываемый случай, когда они оказались запертыми в подземелье старого замка. Тогда, конечно, было страшновато, но они что-то не припомнят, чтобы было так жутко, как теперь, – среди ночи, в кромешной тьме, тут ведь всякое может случиться… Что там Алые! Ну выскочат, напугают, да это и не страшно совсем… А вот если привидения, духи всякие вздумают мстить за то, что они потревожили их ночной покой? Когда меньше всего этого ждёшь, вдруг высунется из какой-нибудь дыры в стене костлявая рука и схватит тебя за горло…

Чтобы поднять дух своих соратников, Андерс ещё раз крикнул: «Война и победа!», но под сводами в тишине это прозвучало так жутко, что Ева-Лотта содрогнулась и попросила его замолчать, добавив:

– Ни за что не оставляйте меня одну, слышите? Я становлюсь сама не своя в обществе привидений.

Калле успокаивающе похлопал её по спине, и они осторожно стали продвигаться вперёд. После каждого шага они останавливались и прислушивались. Где-то во мраке затаились Алые – ведь, надо надеяться, это их крадущиеся шаги они слышат? Кое-где сквозь трещины в сводах светила луна, и почти как днём можно было видеть шероховатые стены и бугристые полы. Передвигаться надо было с большой осторожностью, чтобы не споткнуться. Но там, куда лунный свет не мог пробиться, были лишь угрожающие тени, пугающая тьма и глухая тишина. Но в этой тишине, если хорошенько прислушаться, можно было уловить слабые шёпоты, порхающие малюсенькие шепотки: они влетали в уши и заполоняли всё тело страхом.

Еве-Лотте было не по себе. Она замедлила шаг. Кто там шепчется? Алые? Или это слабые отзвуки голосов давно почивших? Она протянула руку – убедиться, что не одна. Чтобы отогнать страхи, ей было просто необходимо кончиками пальцев дотронуться до куртки Калле. Но ни куртки, ни Калле рядом не оказалось – одна чёрная пустота. Ева-Лотта, ни жива ни мертва, издала отчаянный вопль. И вдруг из глубокой ниши в стене показалась рука и крепко схватила её. Ева-Лотта закричала, решив, что вот он, её последний час. Но тут раздался голос Йонте:

– Заткнись! Что ты воешь, как сирена!

Старина Йонте! Он вдруг показался ей таким милым. Погружённые во мрак в полной тишине, они сцепились и с упоением стали бороться.

Ева-Лотта, однако, с обидой недоумевала, куда же подевались Андерс и Калле. Внезапно откуда-то послышался голос предводителя Белой розы:

– Ева-Лотта, чего ты так вопишь? И где, собственно говоря, этот пир горой?

Йонте особой силой не отличался, и Ева-Лотта, орудуя своими маленькими твёрдыми кулачками, быстро вырвалась из его объятий и бросилась бежать по тёмному проходу. Разозлившись, Йонте устремился вслед за ней. Он бежал буквально по пятам. Но тут Ева-Лотта различила чьи-то встречные шаги. Она отчаянно отбивалась во все стороны, чтобы очистить себе дорогу, но враг оказался сильней. Кто-то крепко схватил её за руки, словно в кандалы заковал. «Наверняка это Сикстен», – подумала она.

Но Ева-Лотта была не робкого десятка. «Устрою-ка я ему весёлую жизнь, долго помнить будет!» Она напрягла все свои мышцы и что было сил боднула неприятеля в подбородок.

– Ай! – вскрикнул он вдруг голосом Калле.

– Что это с тобой? – удивилась Ева-Лотта. – Ты почему дерёшься?

– А ты сама чего дерёшься, когда тебе помочь хотят? – спросил Калле.

Йонте радостно прыснул и поспешил убраться восвояси подальше от опасного соседства. У него не было ни малейшего желания оставаться в тёмном проходе в компании двух Белых роз. Он понёсся во всю прыть к щели в стене, чтобы попасть во двор крепости, а на прощание крикнул:

– Здорово! Чем больше вы будете мутузить друг друга, тем лучше – нам меньше работы останется!

– Бежим за ним, Ева-Лотта! – крикнул Калле, и они кинулись вдогонку.

А во дворе оба вождя уже схватились в поединке. Вооружённые деревянными мечами, они боролись в лунном свете. Еву-Лотту и Калле даже дрожь пробрала от волнения, когда они увидели две чёрные тени, мечущиеся по двору. Вот так, наверное, и в Средние века сходились ночью в поединке рыцари. Конечно же так оно и происходило в старых стенах. Правда, сражение Алой и Белой розы вспыхивало настоящее, и смерть поглощала тысячи тысяч душ и уносила их в своё чёрное царство!

Мысль о том, как это было в реальности во время настоящей войны Роз, а не когда это всего лишь увлекательная детская игра, промелькнула в их сознании, словно видение, жутковатое и холодное. «Лунная дуэль» вдруг перестала быть для них игрой. Это была борьба не на жизнь, а на смерть, и кончиться она могла только тогда, когда одна из чёрных теней, мечущихся взад-вперёд вдоль крепостных стен, наконец рухнет, затихнет и никогда больше не встанет.

– Тысячи тысяч душ… – прошептал Калле.

– Да тихо ты! – оборвала его Ева-Лотта.

Она никак не могла оторвать глаз от сражающихся теней и вся дрожала от возбуждения. Поодаль стояли Бенка и Йонте и не дыша тоже следили за дуэлью. Тени делали выпады, парировали, переходили в ближний бой, отступали и вновь бросались в атаку. Сами они не издавали ни звука, слышен был лишь ужасающий стук скрещивающихся мечей.

– «И на вечный покой ты его проводи с колыбельною песнью мечей», – продекламировал Бенка. – И врежь ему как следует, чтобы мокрого места не осталось! – добавил он, стремясь избавиться от жутких колдовских чар, насылаемых на него этими скользящими тенями.

Ева-Лотта словно вдруг очнулась. Да это же просто Андерс и Сикстен дерутся на деревянных мечах!

– Вышиби его из прадедушкиного замка! – крикнул Калле, подбадривая своего вождя.

А вождь лез из кожи вон. Однако вышибить Сикстена из замка его предков ему никак не удавалось. Но, размахивая мечом во все стороны, Андерс наступал на Сикстена, отгоняя его назад, к колодцу посреди двора. Возле колодца имелся бассейн, наполненный мутной водой. И надо же было такому случиться, что вождь Алых, отступая, сделал неосторожный шаг назад и свалился прямо в эту мутную воду!