Девчонки и мода - Уилсон Жаклин. Страница 9

Глава 5. Индюшка

Но я же не слепая, я все вижу. И я понимаю, что Зоя серьезно больна. Скорее всего, у нее анорексия. Она не стройная и красивая. Она тощая и уродливая. Тощая и чокнутая. Она заморила себя голодом. И теперь выглядит как ходячий скелет. В ее костлявом теле, выпирающих отовсюду костях и заострившихся чертах лица нет абсолютно ничего привлекательного. Они внушают отвращение.

Не хотела бы я стать как Зоя.

На ужин я ем цыпленка с брокколи и печеной картошкой. Даже приправляю картошку сливочным маслом, а на десерт съедаю шоколадное мороженое с шоколадным же соусом.

– Ну, слава богу, – говорит отец. – А то я уже начал беспокоиться из-за твоей диеты. Надеюсь, ты окончательно образумилась, Элли?

– А то, – говорю я, залезая в морозилку за второй порцией мороженого.

– И мне захвати, – просит Анна, доставая себе тарелку.

Я ем не спеша, растягивая давно забытое удовольствие и наслаждаясь каждой ложечкой. Наконец наступает чувство насыщения, по телу разливается приятное тепло, и становится легко на душе. Я болтаю с Анной, с отцом и даже с Цыпой. Вместо того чтобы сбежать после ужина к себе в комнату, я уютно сворачиваюсь комочком на диване в гостиной. Отец приносит свой любимый фильм «Волшебник страны Оз», который мы часто смотрим, когда собираемся всей семьей.

Поначалу я придирчиво разглядываю Джуди Гарланд. Она слегка полновата или мне только кажется? По сравнению со мной она, конечно, худая. Но как только Дороти впервые ступает из своего серенького домика в разноцветную страну Оз, я словно иду за ней и забываю о всех своих беспокойствах. Просто сижу и наслаждаюсь фильмом.

А после я укладываю спать Цыпу и напеваю ему песенку из фильма, и мы даже исполняем танец Жевунов на лестничной площадке. На прощание Цыпа крепко обнимает меня за шею и шепчет:

– Элли, я так тебя люблю.

– Я тоже люблю тебя, Цыпа, – шепчу я в ответ.

Сама удивляюсь, почему раньше я так часто на него сердилась. Теперь мне хочется со всеми быть доброй и приветливой. Я даже улыбаюсь собственному отражению в зеркале у себя в спальне. Но когда я раздеваюсь, меня охватывает внезапная тревога. Мой сытый живот похож на бочонок. Я поворачиваюсь боком и смотрю на себя в зеркало, чтобы определить, насколько он выпирает. Потом быстро натягиваю ночнушку и ныряю под одеяло. Вспоминаю сегодняшний фильм и постукиваю пяткой о пятку, словно каблучками воображаемых красных башмачков.

На следующий день в школе я пытаюсь собрать в голове остатки здравого смысла. Это не так-то просто. В тесной школьной форме я снова чувствую себя жирной коровой. На Надин юбка сидит свободно, свисая красивыми складками. А моя так плотно обтягивает бедра, что я едва могу ходить. На Надин свитер болтается, а мой некрасиво облегает выпуклую грудь. Я принимаюсь пристально разглядывать всех подряд. Какие же они худые и стройные. Одно расстройство. Тогда я пытаюсь сравнить себя с бедняжкой Элисон Смит, чтобы оценить, далеко ли мне еще до нее.

На уроке рисования стараюсь расслабиться и привести в порядок чувства. Миссис Лилли говорит, что мы можем рисовать все что пожелаем на тему Рождества, а автору самой оригинальной работы она вручит приз – шоколадного Деда Мороза.

Магда старательно рисует роскошного обнаженного стриптизера с накладной белой бородой и пучками остролиста на самых важных местах. Надин изображает модельной внешности феечку на верхушке новогодней елки. Ну а я решаю нарисовать перепуганную индейку с выпученными глазами и разинутым клювом, которую фермер насильно пичкает едой. Индейка уже так раздулась, что того и гляди лопнет. Перья у нее в хвосте топорщатся в разные стороны, и она сильно смахивает на мой портрет. Над головой у индейки порхают юркие воробьишки. Как ни стараюсь, картинка выходит безрадостной.

– Ох, Элли, – вздыхает миссис Лилли. – Ты вступила в общество защиты животных?

Шоколадный Дед Мороз достается не мне. Сама не знаю, почему я так расстраиваюсь. Не собиралась же я в самом деле его съесть. Зачем мне лишние 529 каллорий на 100 граммов? Дома я внимательно изучила обертки всех шоколадных батончиков на предмет информации об их энергетической ценности и побыстрее засунула подальше на полку, как будто могла поправиться даже оттого, что подержала их в руках.

Вот мисс Лилли, кстати говоря, в последнее время заметно округлилась. Раньше она была очень худой, а теперь у нее наметился животик и талия пропала. Впрочем, в джинсовой рубашке, свободном пиджаке и длинной черной юбке она выглядит очень даже ничего. Тем более с кулоном из темного янтаря на длинном черном шнурке. Он особенно подходит к ее глазам. Она по-прежнему замечательно выглядит, даже несмотря на то что определенно прибавила в этом полугодии лишних три-четыре кило, а может, и больше. Прямо так и светится от счастья.

Тут мои мысли возвращаются к бледной и болезненно худой Зое. Не хочу же я в самом деле сделаться похожей на нее? Может, мне лучше взять за образец облик миссис Лилли – этакой очаровательной толстушки в одеждах широкого покроя? Войти в образ свободной художницы.

Эх, жаль, шоколадный Дед Мороз достался не мне.

Миссис Лилли подзывает меня к себе после урока.

– Мне жаль, что приз ушел не тебе, Элли, – говорит она.

– Подумаешь.

– Ты ведь знаешь, я считаю тебя очень одаренной художницей.

– Спасибо, – бормочу я, краснея до самых ушей.

– Надеюсь, я успею вернуться в школу к тому времени, как ты начнешь работать над проектом для аттестационного экзамена.

– Что значит – успеете вернуться?

– Я ухожу в конце этого полугодия.

– Но почему, миссис Лилли?

– Я думала, ты уже догадалась, – смеется миссис Лилли. – Сегодня ты так пристально меня разглядывала. – Она нежно гладит свой живот. – У меня будет ребенок.

– О-о-о!

– Да, так и есть. Сначала было не слишком заметно, но теперь скрывать живот сложновато. Чувствую себя прямо как твоя рождественская индейка.

Я чуть не плачу.

– Ну же, Элли, выше нос. Можешь как-нибудь навестить меня после того, как родится малыш.

– Да, пожалуй. И вообще, поздравляю.

Я пулей вылетаю из класса. Оказывается, миссис Лилли вовсе не толстая. Она беременная. Мой образец идеальной фигуры – причем намного более стройной, чем моя, – оказывается, на шестом месяце беременности!

Кошмар какой-то.

Когда я прихожу домой, Анна готовит на кухне огромную кастрюлю спагетти.

– Это я есть не буду, – решительно заявляю я, все еще находясь под впечатлением от разговора с миссис Лилли.

На ужин я съедаю полпачки творога с кусочками свежего огурца и моркови. Вкус и вид этого блюда не оставляют никаких сомнений в том, что его уже кто-то прожевал и выплюнул еще до меня. От запаха спагетти с мясным соусом кружится голова, но я не поддаюсь искушению. Держусь из последних сил. Вот если бы можно было заклеить рот каким-нибудь суперклеем – тогда бы я чувствовала себя в безопасности.

Эти спагетти мне даже снятся, и я просыпаюсь посреди ночи оттого, что сосу палец. Я сворачиваюсь клубочком под одеялом и крепко обхватываю руками колени. Мне ни в коем случае нельзя спускаться на кухню и рыться в холодильнике. Очередное обжорство вряд ли пройдет незамеченным, потому что Анна наверняка услышит, если я снова примусь вызывать у себя рвоту.

Я начинаю опасаться, что у меня разовьется булимия. В журнале «Спайси» (Надин стала его ярой поклонницей) читаю статью, в которой пишут, что при частой рвоте во рту образуется кислота, которая разрушает корни зубов. Одна фотомодель на протяжении полугода вызывала у себя рвоту, чтобы сохранять фигуру для модных показов, и в итоге ей пришлось заказывать полный комплект вставных зубов.

– Какое счастье, что я от природы худая, – самодовольно хмыкает Надин, читая у меня через плечо.