Нежное предательство - Битнер Розанна. Страница 30
Одри взглянула на Джоя. Она знала, что юноша ненавидит, когда рабов наказывают. Одри пристально посмотрела на отца.
– Что вы с ними сделали?
Отец налил себе немного вина. В столовую вошла Сонда, чтобы убрать посуду. За ней показалась Лина. Женщина несла поднос с ореховым пирогом. Лина разложила по ломтю пирога на тарелки. Одновременно она давала указания Сонде, как собирать посуду, чтобы не потревожить сидящих за столом. Сонда была новенькой в доме.
– А как ты думаешь? Что я мог еще сделать? – сердито объяснял он Одри. Девушка заметила, что отец искоса взглянул на Лину, которая всем своим видом показывала, что осуждает его. Одри иногда казалось, что Лина обладает странным влиянием на отца. Может быть, потому что жила в доме почти как член семьи в течение многих лет. Джозеф нахмурился, сурово взглянул на Лину, вздернул подбородок.
– Я поступил так, как считал нужным. Генри Гатерса как следует выпороли и продали. Остальных так же наказали. Я уже давно не просил Марча Фредерика пускать в ход кнут из бычьей кожи. Ты же хорошо знаешь, я не люблю это делать, – он снова покосился на Лину.
– Прогони отсюда эту девушку, – рявкнул он, имея в виду Сонду.
Испуганная девушка отступила от стола, держа в руках тарелки.
– Мы уберем позже, – спокойно сказала Лина Сонде, дерзко взглянув на Джозефа Бреннена. Женщины вышли из столовой.
– Эта чертова Лина хочет, чтобы я чувствовал себя виноватым. Я не должен наказывать собственных рабов! – возмущенно бурчал Джозеф. – Она сама рабыня, а ведет себя так, потому что уже много лет работает в доме. Когда они так долго работают в доме, им кажется, что от них все здесь зависит.
– Вы бы не продали ее, правда? – поинтересовалась Одри. Она не могла представить себе Бреннен-Мэнор без Лины.
– Она очень нужна в доме. Ты сама знаешь об этом. Но беда в том, что она отлично понимает то же самое. Потому-то так много себе и позволяет, – Джозеф всегда беспокоился, как воспримет Одри истинную причину такого поведения Лины.
– Я держу ее здесь потому, что она была второй матерью тебе и Джою, – добавил он. – Кроме того, понимаю, что ты привыкла к Тусси. А Тусси всегда должна находиться там, где живет Лина. Я не настолько жесток, чтобы разделять их.
– Но вы разделяли другие семьи, – напомнила Одри.
Джозеф невольно нахмурился.
– Мне кажется, ты слишком много глупостей наслушалась от кого-то на Севере. Ты осуждаешь наш образ жизни, Одри?
Девушка взяла в руки вилку.
– Нет, папа. Единственной причиной моих расспросов является то, что Лина и Тусси пользуются твоим особым расположением. Почему?
Джозеф почувствовал неловкость. Сколько времени удастся держать дочь в неведении еще? Было легко, пока Одри не выросла. Но она становится взрослой. По правде говоря, уже через несколько часов после встречи с ней он с изумлением заметил, как она изменилась. Одри стала походить на зрелую женщину. Он никак не мог понять, отчего же она так изменилась.
– Лину купила твоя мать, Одри. Она ее очень любила. И я пообещал твоей матери не продавать ее. Я выполняю волю твоей матери.
Одри безразлично ковыряла вилкой пирог, с болью в сердце вспоминая о Ли. И о его отношении к рабству.
– Мне бы очень хотелось, чтобы вы не позволяли Марчу Фредерику пользоваться кнутом, – заметила она. – Мне не нравится этот человек. Может быть, если бы надсмотрщик добрее относился к неграм, то не было бы конфликтов.
– Добрее! Одри, неужели ты ничему не научилась? Если обращаться с ними слишком мягко, они становятся ленивыми и дерзкими! Нужно всегда быть твердыми, иначе может случиться такое же несчастье, как в Виргинии тридцать лет назад.
– Вы уже сотни раз рассказывали нам о восстании Нэта Тернера.
– Потому что вы должны помнить о том, к чему может привести излишняя мягкость! – отец снова начал злиться и сильно покраснел. Лицо, шея, уши стали красными. Рыжие волосы слегка тронула седина, у глаз четко прорезались морщинки. Он был невысокого роста, но достаточно крепкого телосложения. И являлся опасным противником, как в устных спорах, так и физически. Редко кто осмеливался вступать в спор с Джозефом Бренненом.
Одри была единственным человеком, кто осмеливался ему возражать.
– Тогда негры убили пятьдесят семь белых людей. В основном – женщин и детей. Ты бы упала в обморок, если бы узнала, что они вначале сделали с женщинами! Только твердая, жесткая дисциплина, которую ввели все рабовладельцы с тех пор, позволяет держать рабов в повиновении. У нас сейчас очень напряженно, кругом ведутся разговоры об освобождении негров. Они волнуются. Большинство из них, конечно, не имеет представления, что происходит в Вашингтоне и на Севере. Но когда им станет все известно, контролировать обстановку будет очень трудно.
Отец замолчал, недовольно нахмурился.
– Извини меня, Одри. Я не должен был выходить из себя в такой день. Это первый день вашего возвращения домой. Только Богу известно, как я скучал без вас все лето. Без вас здесь все по-другому. Я беспокоился, что кто-нибудь на Севере обидит тебя. Или какой-нибудь янки обманет, воспользовавшись твоей невинностью. Не знаю, как случилось, что я позволил тебе отлучиться из дома надолго. Думаю, в основном, поступил так из-за придирок тети Джанин. Не надо было позволять женщине оказывать на меня такое влияние. Мне, как отцу, наверное, лучше известно, что необходимо дочери. Всем известно, к чему привело воспитание Элеонор, – он откусил кусок пирога, – Мисс Джереси продолжит занятия с тобой. Скоро тебе придется принимать участие в управлении плантацией. Ты должна быть готова.
Джой проглотил кусок орехового пирога. Украдкой посмотрел на сестру, с сожалением отметив, что отец по-прежнему обращает внимание только на Одри.
Наконец-то отец обратился к сыну.
– А что касается случая с неграми, ты должен понимать, как важно держать их в повиновении, Джой, – внушительно сказал он. – Многие плантаторы, вроде меня, раньше не были жесткими, но сейчас другого выхода нет. Необходимо быть жестким. И ты, и Одри должны понимать это.
Одри отодвинула от себя тарелку.
– Но дело в том, что Марч Фредерик получает удовольствие, когда бьет негров кнутом. Его жестокость и бессердечие вызывают в их сердцах гнев. Вам нужно от него избавиться и нанять другого надсмотрщика. Негры должны его уважать.
Джозеф допил вино, удивленно посмотрел на дочь. Он был несколько озадачен интересом дочери к делам на плантации и требовательным тоном. Да, она действительно изменилась.. Для леди с Юга считается дурным тоном иметь собственное мнение об отношении к неграм, но в собственной дочери это ему нравилось. Она умная девушка, ей небезразличны его дела, это очень хорошо. Скоро она выйдет замуж за Ричарда Поттера, которому нужна сильная, уверенная в себе женщина. Такая, какая помогла бы управлять плантацией.
– Отношения с неграми не могут основываться на уважении, Одри. Только на страхе можно добиться повиновения. Это единственное, что они понимают – страх и жесткая дисциплина, – он взглянул на Джоя. – Завтра, сын, мы поедем на плантацию. Тебе нужно посмотреть, как работает Марч. Как он заставляет негров трудиться. Даже если Ричард Поттер будет управлять плантацией, тебе когда-нибудь придется помогать ему в делах, хочешь ты или нет. Один Бог знает, сможешь ли ты быть достаточно твердым, чтобы заставить их уважать и бояться тебя.
– Папа, Джой за лето очень повзрослел, не только внешне, но и внутренне. Он стал намного лучше говорить. Будьте с ним терпеливы, – умоляюще попросила Одри.
– Я н-не хочу, чтобы т-ты говорила за м-ме-ня, – сказал Джой, переведя взгляд с сестры на отца. – Я смогу прекрасно управлять Б-бренен-Мэнор.
«Черт возьми! – подумал он. – Почему я всегда заикаюсь сильнее в присутствии отца?»
Джозеф с грустью и сожалением посмотрел на сына.
– У тебя ничего не получится, если ты будешь так заикаться. Никто не станет выполнять приказов, если их не отдают четко и твердо. Ты должен постараться избавиться от заикания, Джой. И потом, сможешь ли ты отдать приказ наказать негра, если в том будет необходимость?