Снежный мираж - Бивен Хлоя. Страница 5

– Вас, похоже, не удивляет необычное прошлое моего отчима, мисс Фаунтин, – небрежно заметил молодой человек.– Полагаю, вы представляете себе, что за книгу он пишет?

– Мемуары. Так, по крайней мере, говорилось в письме. Надеюсь, из-под пера его выйдет история, на редкость захватывающая: жизнь в таком экзотическом месте монотонной не назовешь.

– Вы надеетесь? – холодно переспросил Фрэнк Мэтьюз.– В таком случае вы поразительно догадливы! Разве в письме к вам Дэвид распространялся о своем прошлом?

– Наверное, упомянул вскользь, иначе откуда бы мне знать? – быстро отозвалась Кэрол, панически пытаясь сообразить, в самом ли деле отец упомянул о своей жизни, или она знает об Океании исключительно со слов матери.

– Видите ли, вы находитесь здесь только потому, что печатать мой отчим не умеет вообще, – медленно произнес Фрэнк Мэтьюз, – а почерк у него кошмарный: совершенно неразборчивый для непосвященных. Поэтому письмо к вам печатал я и помню его превосходно. Дэвид ни словом не упоминал о своем прошлом!

– Ах, да, я забыла! Я прочла о нем статью в газете несколько месяцев назад, – торопливо поправилась Кэрол, чувствуя, что щеки ее предательски вспыхнули.

– И едва на глаза вам попалось объявление, вы тут же вспомнили давнюю публикацию? – уточнил Фрэнк Мэтьюз холодно.– А ведь это немалый риск, мисс Фаунтин– приехать в дом к совершенно незнакомому человеку. Что же вас привело сюда? Неодолимое обаяние Океании?

Кэрол уже исчерпала запас оправданий, а молодой человек по-прежнему не сводил с нее испытующего взгляда: ни дать ни взять изготовившийся к прыжку тигр! Так что девушка даже обрадовалась, когда дверь в комнату распахнулась и Фрэнк широко улыбнулся, приветствуя вошедшего. От его подозрительной настороженности не осталось следа.

– Я привез тебе твою секретаршу! – торжественно сообщил он.– Нашел ее в снегу, на последней стадии замерзания. Она мне страшно обрадовалась, рассыпалась в благодарностях, и тут как раз выяснилось, что она направляется сюда.

В голосе Фрэнка Мэтьюза отчетливо прозвучал сарказм; с каждой секундой Кэрол ненавидела его все сильнее. Похоже, он не намерен рассказывать отчиму про ее безобразную выходку, зато ей самой не преминет напомнить о досадном эпизоде при каждом удобном случае.

– Мисс Фаунтин! Я так рад, что вы добрались до нас! Худшей ночи для путешествия и придумать нельзя! Хорошо, что Фрэнк вам помог: в снежную бурю дороги становятся опасны.

Кэрол медленно обернулась, стараясь держать себя в руках. Она сейчас впервые в жизни увидит своего отца! Что же удивляться нахлынувшей горечи. В этой уютной гостиной, в очаровательном викторианском особняке– средоточии роскоши и благоденствия – несправедливость всего происшедшего с ней ощущалась особенно остро. Как посмел он оставить дочь на милость человека, женившегося на ее матери?!

О, Кэрол отлично знает, что такое отчим! А ведь она отнюдь не высокий, властный мужчина вроде Фрэнка Мэтьюза. Она была хрупкой малышкой, а потом – миниатюрной беспомощной девочкой-подростком. При воспоминании о том, что ей пришлось пережить, Кэрол вздрогнула. Холодные синие глаза уставились на человека, который обрек ее на кошмарную жизнь.

Но при первом же взгляде на Дэвида Амберли она напрочь позабыла об обиде и торопливо напомнила себе, что на самом деле отцу никак не больше пятидесяти. Перед ней стоял человек, изнуренный недугом, и выглядел он куда старше своих лет. Большую часть жизни Дэвид Амберли провел на жарком солнце, но сейчас бронзовый загар поблек, лицо приобрело пергаментно-желтоватый оттенок, словно ток крови под кожей почти иссяк. Он был высок – правда, не так высок, как Фрэнк Мэтьюз, – но болезненно худ, и в глубине темно-синих, как у Кэрол, глаз, обведенных темными кругами, затаилась боль.

Ее отчиму тоже исполнилось пятьдесят, но Бэзил Фаунтин отличался крепким сложением и недюжинной силой: этакий мрачный верзила, готовый на все! А по виду Дэвида Амберли можно было заключить, что подъем вверх по лестнице, той, которую Кэрол заметила, проходя через прихожую, окажется для него непосильной задачей. Девушка с трудом представляла себе отца за работой в заповеднике, под палящим южным солнцем, загорелого, исполненного сил.

– Я... я тоже очень рада, что добралась благополучно, – с трудом выговорила Кэрол, отводя взгляд.– Просто не знаю, что бы я делала, если бы не подоспел доктор Мэтьюз.

– Вы бы остановили следующую машину, – любезно заверил Фрэнк.– Этой дорогой часто пользуются; она ведь ведет прямо от шоссе к деревне. Сейчас ее слегка пораскопали, но уверяю вас, ремонтные работы скоро закончатся и злодеи с бульдозерами переберутся в другие края.

Кэрол метнула на него свирепый взгляд, и молодой человек изобразил полное недоумение. Неужели он никогда не перестанет дразнить ее?! Нет, определенно, чем скорее она уедет отсюда, тем лучше. Пес наконец-то надумал лизнуть гостье руку, и девушка благодарно потрепала ньюфаундленда по загривку.

– Миссис Браун проводит вас в вашу комнату, – проговорил Дэвид Амберли.– За ужином мы обо всем переговорим, а завтра я покажу вам свой кабинет. Там очень уютно. Уверен, что работа пойдет как по маслу. Мне так не терпится начать!

– Только не перетруждайся, Дэвид, – вмешался Фрэнк Мэтьюз, окидывая отчима внимательным профессиональным взглядом.

Впервые этот человек сделался похожим на врача, и Кэрол почему-то почувствовала огромное облегчение. В это мгновение хозяин дома не казался ни грозным, ни жестоким, – напротив, заботливым и внимательным; она даже перестала бояться его. Теперь он походил на человека, к которому захочется прийти со своими проблемами.

– Как можно перетрудиться, если просто сидишь за столом да поддерживаешь разговор? – весело откликнулся Дэвид Амберли, но его пасынок с сомнением покачал головой.

– Я с тебя глаз не спущу, – предупредил он и услужливо предложил Кэрол: – Я отнесу ваши чемоданы наверх, мисс Фаунтин. Оставьте их в прихожей.

Голос Фрэнка прозвучал устало, и Дэвид Амберли внимательно посмотрел на него.

– Все так плохо? – спросил он тихо.

– Хорошего мало. Двое госпитализированы, один умер.

И тут только Кэрол поняла, откуда возвращался ее спаситель, когда она набросилась на него с упреками, и почему у него в машине оказался специальный комбинезон. От того места, где девушка застряла, до шоссе было не больше двух миль. Фрэнк Мэтьюз наверняка был вызван на какое-то дорожное происшествие, а на обратном пути его подстерегла и разбранила сумасшедшая девица! Кэрол сделалось так стыдно, что просто ноги подкосились. Она застыла на месте, удрученно глядя на своего спасителя.

Фрэнк Мэтьюз поднял взгляд, заметил выражение ее лица и вопросительно изогнул бровь.

– Я не знала! – покаянно пробормотала Кэрол.– Я не знала, что вы...

– Как правило, я обхожусь без знамен и рекламных щитов, – сухо заверил Фрэнк, еле заметно улыбаясь краем губ.– Но не огорчайтесь: встреча с вами помогла мне отвлечься. Так что можете считать, что исполнили свой долг перед обществом.

Фрэнк Мэтьюз отвернулся, давая понять, что беседа окончена, и Кэрол покорно побрела из комнаты вслед за отцом, мучаясь сознанием собственной неприкаянности и ненужности. В самом деле, зачем она здесь? Человек, идущий впереди, настолько немощен и слаб, что не вызывает ни малейшего желания обличать его. Лучше всего было бы сейчас же уехать, отказавшись от сумасбродного замысла. Будь ее машина припаркована у крыльца, Кэрол именно так бы и поступила, и пусть обитатели дома думают что хотят. Но раньше утра ей отсюда не выбраться.

Роскошный викторианский особняк внушал девушке благоговейный ужас. Вокруг чужие люди, и непонятно, чего от них ждать. Ясно одно: отец ее тяжело болен, это и невооруженным глазом видно. А что до загадочного сводного брата, с такого рода людьми ей еще не приходилось иметь дела даже во время перелетов в экзотические страны.

Разумеется, будучи врачом, Фрэнк Мэтьюз сам зарабатывает себе на жизнь и, надо полагать, трудится не покладая рук. Однако в его присутствии Кэрол ощущала себя самой заурядной личностью. Хозяин дома казался существом высшего порядка: он взирал на гостью сверху вниз, с явным подозрением и с изрядной долей презрения.