Снежный мираж - Бивен Хлоя. Страница 7

А всему виной ее ужасная вспыльчивость, грустно подумала девушка. Но с Фрэнком Мэтьюзом такие штучки не пройдут: он наверняка не замедлит отплатить обидчице – и весьма жестоко.

Ладно, хватит об этом. Пока нужно срочно решить, что надеть к ужину. Может быть, обитатели особняка вообще не дают себе труда переодеваться к столу? Но с другой стороны, для семейства столь богатого вполне естественно садиться за трапезу в вечерних туалетах. Не имея возможности выяснить, как обстоит дело, Кэрол решила пойти на компромисс.

Распаковывать вещи ужасно не хотелось: от первоначального замысла она уже отказалась и решила уехать при первой же возможности. Тем не менее в ближайшие дни ей это вряд ли удастся: даже если машину починят завтра, то пригнать ее сюда не смогут из-за снежных заносов.

Кэрол выглянула в окно. Мягкий свет ложился на лужайку и высвечивал ряды деревьев: там, похоже, начинался небольшой парк. Ну ни дать ни взять рождественская открытка! Снег валил валом; ветер подхватывал и кружил легкие снежинки, словно облачка белого пуха. Да, если это не прекратится до утра, отсюда не выберешься.

Но ведь Фрэнк Мэтьюз – врач, ему нельзя сидеть дома безвылазно! Значит, он наверняка должен что-то придумать. Эта мысль ободрила девушку. Если он сумеет отсюда выехать, она последует за ним! Конечно, не как паж за добрым королем, а украдкой, дождавшись, чтобы недруг отъехал подальше.

Необходимость таиться и прятаться внезапно возмутила Кэрол до глубины души. Конечно, весь ее план изначально был построен на обмане, но она собиралась достаточно скоро рассказать отцу всю правду о себе. А этот тип своим поведением буквально загнал ее в угол. И надо же было им оказаться под одной крышей.

Кэрол решила, что чемоданы распаковывать не станет до тех пор, пока ситуация не прояснится, и ограничилась тем, что достала одежду для ужина. Затем с наслаждением приняла горячую ванну и начала одеваться. Время близилось к семи. В холодные ноябрьские вечера темнеет рано, а с тех пор как Фрэнк Мэтьюз вызволил ее из снегов, прошла, должно быть, целая вечность.

От Фрэнка Мэтьюза следовало во что бы то ни стало отгородиться, и для этой цели предпочтительнее всего оказались бы доспехи. Но в распоряжении Кэрол были только весьма скромные наряды, макияж, да изрядный запас дерзости, к несчастью быстро убывающий. Подкрашиваясь перед зеркалом, она мрачно размышляла о том, что и дня не вынесет в этом доме, если хозяин будет продолжать вести себя подобным образом.

Покидать комнату ужасно не хотелось, но Кэрол взяла себя в руки и, в последний раз поправив прическу, решительно переступила порог. Медленно спускаясь по лестнице, она от души надеялась, что не ошиблась в выборе наряда. Если Фрэнк Мэтьюз явится к столу все в том же свитере с высоким воротом, рядом с ним она будет выглядеть полной идиоткой.

Впрочем, посмотрев на своё отражение в высоком зеркале прихожей, девушка почувствовала себя увереннее. Длинная юбка гофре цвета темной бронзы замечательно сочеталась с изящными туфельками на низком каблуке. Черный пушистый свитер эффектно облегал хрупкую фигурку, блестящий золотистый пояс подчеркивал стройность талии. Шелковистая юбка мягко колыхалась в такт шагам, и в любое другое время Кэрол осталась бы довольна собственным видом. Но от Фрэнка Мэтьюза можно было ожидать чего угодно, так что если бы обитатели дома уставились на нее во все глаза и шумно расхохотались, она ничуть не удивилась бы.

У дверей гостиной Кэрол помедлила и в этот момент увидела отца.

– Входите, не стесняйтесь, мисс Фаунтин, – весело пригласил он.– Мы с Фрэнком обычно ждем в гостиной, пока миссис Браун не объявит, что ужин готов. Еще пара минут, и нас пригласят. Вы, наверное, очень проголодались с дороги?

– Да, – созналась Кэрол, благодарно улыбаясь отцу.– Я ужасно торопилась и в результате пропустила ланч. Видите ли, я выехала из Брайтона позднее, чем рассчитывала, а вскоре начали сгущаться тучи. Я понятия не имела, что здесь за погода, так что на всякий случай решила ехать не останавливаясь.

– Нерегулярное питание чревато побочными эффектами, – невозмутимо сообщил Фрэнк Мэтьюз, услышавший ее объяснения.– Низкий уровень сахара в крови вызывает головокружения и обмороки; самое меньшее– приступы раздражительности.

Кэрол сердито поджала губы: опять он за свое! Фрэнк Мэтьюз стоял у камина с бокалом в руке, не сводя с гостьи внимательного, изучающего взгляда. Длинные каштановые локоны Кэрол переливались и мерцали золотом в отблесках яркого пламени. Обычно девушка собирала волосы в пышный пучок, но сейчас решила распустить, и чуть вьющиеся пряди свободно рассыпались по плечам, подчеркивая глубокую синеву глаз.

Фрэнк тоже переоделся к ужину: теперь на нем были бежевые брюки и шерстяной свитер в тон. Густые темные волосы выгодно оттеняли чеканные черты, а внимательные глаза казались почти черными.

– Да заходите же! – пригласил он, видя, что Кэрол в нерешительности застыла на пороге.– Что вы будете пить, мисс Фаунтин?

– Херес, если можно.– Девушка обернулась к отцу; тот благодушно наблюдал за происходящим. Видно было, что он даже не догадывался о неприязни, возникшей между пасынком и секретаршей.– Зовите меня просто Кэрол, – предложила она, и Дэвид Амберли просиял улыбкой.

– Вот и славно, – радостно сказал он.– Похоже, мы с вами отлично поладим.

На протяжении всего ужина Кэрол мучительно размышляла о своем двусмысленном положении, гадая, что же ей теперь делать. Ведь она затратила столько усилий, чтобы разыскать отца. И вот теперь, когда ей наконец так повезло...

Несколько месяцев назад Кэрол в очередной раз повидалась с матерью в перерыве между рейсами. Надо сказать, девушка теперь совсем не бывала дома и встречалась с матерью только в городе – в каком-нибудь кафе или магазине. Не желая выдавать своих истинных мотивов, она всякий раз ссылалась на работу, а поскольку времени между рейсами и впрямь оставалось немного, оправдания звучали вполне убедительно.

Кэрол редко расспрашивала мать о своем отце: та сразу замыкалась в себе, едва дочь заводила разговор на эту тему. Девушке было известно только, что отец бросил мать на произвол судьбы, не зная, что у нее будет ребенок. Впрочем, по словам матери, если бы он знал об этом, ничего бы не изменилось; ему было все равно.

Мысленно представляя себе расстояние от Брайтона до островов Океании, Кэрол удрученно говорила себе, что шансов поехать туда и отыскать отца практически нет. Но в этот раз мать вдруг сама заговорила о том, что так интересовало Кэрол.

– Знаешь, твой отец вернулся, – сообщила она.– Я прочла об этом в газете.

– Ты хочешь сказать, что мой отец настолько знаменит?

Кэрол удивленно захлопала ресницами, но мать покачала головой.

– Ничего подобного. В статье речь шла о заповеднике и всяческих нововведениях. Говорилось, что главный смотритель, Дэвид Амберли, в данный момент находится в Англии и, возможно, не сможет вернуться на прежнюю должность. Статья посвящалась Океании – огромная, на целый разворот, – о заповеднике упоминалось только вскользь.

– Значит, моя настоящая фамилия Амберли? – задумчиво проговорила Кэрол, и мать тут же вскипела от негодования: так происходило, всегда, когда дочь прямо или косвенно задевала отчима.

– Твоя фамилия Фаунтин! Бэзил удочерил тебя, когда ты еще в колыбельке качалась, и я в толк взять не могу, за что ты его так ненавидишь, Кэрол! Ты просто помешана на отце; это уже болезнь какая-то, маниакальная одержимость! Позволь напомнить, что за всю твою жизнь отец ни разу тобою не поинтересовался!

– Но он же понятия не имеет о моем существовании, – возразила Кэрол, и мать возмущенно фыркнула.

– Ты не знаешь этого человека! Он всегда сам выбирал свой путь и слепо шел напролом, а все прочее значения для него не имело. В том числе и ты, девочка. Пожалуйста, не забывай об этом.

После разговора с матерью Кэрол отыскала в библиотеке нужную статью и жадно ее прочла, но о Дэвиде Амберли там и впрямь упоминалось только вскользь. Однако девушка не отступилась. Она позвонила в газету и сказала, что пишет статью о заповеднике. В редакции к Кэрол отнеслись с пониманием и разузнали для нее все, что смогли. Но это не приблизило девушку к отцу: она вовсе не собиралась ни с того ни с сего заявиться к нему домой и назвать себя.