Гнев духов - Прозоров Александр Дмитриевич. Страница 14

— Понизу иди, — шепотом приказал он Чибису, вытягивая из-за спины копьеметалку, накладывая на нее древко одного из гарпунов. — И берегись!

Он поднялся до звериной тропы к водопою, пошел по ней, как можно мягче ступая по утоптанной хвое и постоянно крутясь во все стороны. Шаг, еще… Небольшой ельничек из шести деревьев… Ложбинка… Еще несколько елей… Нет, ничего… Никого…

Чибис тоже пробирался вперед — это было слышно по хрусту ломающихся веток и его недовольному бурчанию.

— Тебе не охотником, а кабаном в малиннике быть! — тихо ругнулся Могучий Саблезуб, повернул к другу, намереваясь его отчитать… и вдруг увидел серую тень, мелькнувшую перед покосившейся березой. Чибису оставался жизни только миг, и охотник что есть мочи закричал: — Сза-ади!!!

— А-а-а!!! — От болота донесся треск, Камыш кинулся туда, увидел мохнатый горб и, не колеблясь, от плеча махнул бросательной палкой. Гарпун мелькнул меж ветвей, чиркнув над краем земли и скрывшись за ней. Болезненный всхрап показал, что он попал в зверя, а не в товарища. Могучий Саблезуб подбежал ближе и увидел тянущуюся клыками к горлу паренька волчицу — но Чибис какой-то невероятной удачей ухитрялся прикрываться древком своего копья. Юный охотник замедлил шаг, наложил второй гарпун, метнул и попал зверю чуть ниже крестца. Но и тут волчица не отступилась, прижимая жертву к земле передними лапами и щелкая зубами. Горячая слюна из пасти капала Чибису прямо на лицо.

Древко копья жалобно затрещало, сдаваясь клыкам хищника, сломалось пополам.

— Держись! — крикнул Могучий Саблезуб, выдергивая из петли топор, набегая.

Только теперь зверюга повернула морду к нему и зло зарычала, отпугивая от своей добычи. Пользуясь заминкой, Чибис отпустил переломанный гарпун и тоже выдернул откуда-то прямо из-под волчьего брюха топор, попытался замахнуться — но сделать это лежа оказалось непросто, и удар лишь скользнул волчице по шее. Она тут же повернулась к жертве, клацнула зубами и… Паренек успел сунуть в пасть свой топор.

— А-а-а!!! — закричал Могучий Саблезуб, вскидывая топор над спиной зверя и… И не ударил. Ведь сломай он случайно волчице спину или перебей ребра — клыки будут полагаться ему, а не другу. И тот останется без ожерелья. И потому Камыш просто со всей силы пнул зверюгу ногой в бок. Та, словно понимая, косилась и рычала, но жертву не отпускала. Тогда охотник сунул топор в петлю на поясе, схватился за торчащие в боку волчицы гарпуны, с силой дернул на себя. Этого хищница не выдержала, разжала пасть и кинулась на юного охотника. Он отпрыгнул, оступился, но, опрокидываясь, выставил перед собой острия выдернутых метательных копий. Зверюга накололась, отпрянула, повернулась назад — однако Чибис уже успел встать.

— Н-на! — обрушил он топор, но промахнулся, попав не по голове, а по загривку. Правда, от удара волчица промахнулась тоже, зубы ее щелкнули в воздухе, морда уткнулась пареньку в живот. Они вдвоем кувыркнулись вниз, в болото, расплескивая мох и тину, вскочили, с рычанием кинулись друг на друга. Снова мелькнул топор, густо всплеснулась вода…

— Чибис?! — с надеждой крикнул Могучий Саблезуб.

— А-а-а-а! — с шумом выпрыгнул из влажного месива его друг, радостно вскинул руки. — Да-а-а!!! Я смог, смог, смог!!! Камыш, я смог, я справился с волчицей! Да, да, да!!!

— Вот и хорошо, — облегченно уселся на траву юный охотник. — Радуйся, мальчик. Теперь у тебя есть ожерелье.

Он запоздало представил себе, как пришлось бы возвращаться в племя одному, окажись волчица хоть немного сильнее, что пришлось бы говорить отцу и матери Чибиса — и к Могучему Саблезубу все же пришел запоздалый страх. Но теперь все было позади: паренек разве что не пел от радости, как весенний щегол, а к вечеру столь же радостной, наверняка, окажется и Цветущая Рябина. Разве ради этого не стоило немного рискнуть?

Немного отдохнув, победители выволокли из болота тушу зверя. Чибис виновато зачесал в затылке:

— Прости, я от радости совсем забыл. Твои гарпуны. И как ты ее отвел… Если бы не ты, она бы меня загрызла.

— Но убил ты. Значит, клыки твои.

— Но добыча общая.

— Общая, — не стал спорить Могучий Саблезуб. — Тебе клыки, мне шкура, мясо пополам. Пойдем к логову. Черный Стриж обмолвился, щенок у нее должен быть. Как бы не подкрался, коли уже большой. Запомнит — тоже мстить станет.

Оставив тушу на берегу, они налегке пробежались до логова, заглянули внутрь. Щенок и правда оказался там: мохнатый, как липовая гусеница, лопоухий, как Чибис, и круглоглазый, как филин, волчонок весь набычился и грозно зарычал, даже чуть подпрыгивая на месте от непомерной отваги.

— Уже не отомстит, — хмыкнул Чибис и замахнулся топором.

— Стой! — прикрикнул на него Могучий Саблезуб. — Не тронь.

— Почему? — не понял паренек.

— Нам с тобой целую тушу тащить, забыл? Хочешь еще и его на шею повесить? Пусть сам бежит. В селении прибьем. — Юный охотник снял с пояса одну из звериных петель, накинул щенку на шею, не очень опасаясь пока еще совсем крохотных зубов, вместо скользящей петли сделал крепкий узел: — Вот так, никуда не денется. Кстати, пока живой, он еще и не протухнет. Можно с мясом не возиться.

Свежевать волчицу у Дальней топи друзья не стали. Нашли крепкую слегу, связали зверюгу лапами над деревяшкой, закинули на плечи, да так с нею и пошли, волоча повизгивающего щенка за собой. Сперва завернули на стоянку, забрали подстилки, ловушки и мешки, а потом, вдоль берега — к родному селению. Летом дни долгие, дорога известная. До темноты можно успеть не напрягаясь.

Племя встретило юных победителей не восторгом, а изумлением. Громадная волчица вызывала страх у женщин и детей даже мертвая, взрослые охотники изумленно качали головами, а Цветущая Рябина, забывшись, при всех кинулась Чибису на шею.

— Клыки мои! — с гордостью сказал он, и Беседующий-с-Небом озабоченно поджал губы.

— Камыш! — с небольшим опозданием выскочила из дома Золотая Тень, крепко обняла мужа, прижавшись к груди, увидела недовольного щенка, сидящего рядом на привязи, вскинула брови: — Какой хорошенький! Пухлый, прямо как одуванчик! Это откуда, зачем?

— Это тебе, — щедро предложил Могучий Саблезуб, невольно улыбнувшийся ее восторгу. — Чтобы не так скучно было. Пусть пока поживет. Потом съедим, когда припасы кончатся.

— Правда? — Девочка схватила волчонка за бока, покрутила перед собой: — Какой упитанный Пухлик! Мы его в дом возьмем?

— Конечно, в дом! Снаружи утащит кто-нибудь. С таким малышом и росомаха справится, и орел схватить может.

— Пошли в дом, Пухлик! — обрадовалась Золотая Тень. — Сейчас мама растопит очаг. Будет тепло и светло. А папа отрежет нам мяса для отвара.

— Ты славно поохотился, Могучий Саблезуб, — похвалил сына подошедший Грозный Вепрь. — Тебе помочь?

— Да, хорошо бы, — кивнул юный охотник. — Вечереет, а нам еще свежевать.

— Смотрю, волчонка ты живым притащил? Зачем он тебе?

— Что бы на себе не нести, — терпеливо объяснил Могучий Саблезуб. — Так он сам шел, своими ногами. Можно будет съесть, когда кончатся припасы. Прямо здесь, без всякой охоты.

— Достойная добыча, — приковылял к очагу и Мощный Волк. — Жалко, Сильный Лосось не видит, он бы обрадовался. А волчонка зачем притащил?

— Это живая еда, — сдерживая себя, опять начал объяснять Могучий Саблезуб.

И так ему пришлось повторять еще пять раз. Потомки Хозяина Реки признавали правоту охотника: зачем заниматься долгой и трудной разделкой и засушкой мяса, которое еще не так просто сохранить, если можно оставить зверька живым и съесть, когда захочется? Раз уж еда лишняя есть — то почему бы и нет? Вот только раньше никто и никогда этого не делал. И это вызывало у всех взрослых и опытных людей сильные сомнения. Раз никто раньше этого не делал — значит, и ныне что-то наверняка пойдет не так, как задумано неопытным юношей.

Впрочем, вечер быстро разогнал по домам всех обитателей поселка вместе с их сомнениями. Поутру же щенок уже радостно играл с ногой Золотой Тени, всеми силами мешая девочке готовить. Могучий Саблезуб в его зубы пока не попадался — у охотника было еще очень много хлопот с разделкой мяса и его сушкой у огня, и потому он как вышел из дома на рассвете, так в него больше и не заглядывал.