Гнев духов - Прозоров Александр Дмитриевич. Страница 27

Разумеется, по всем правилам вежливости и разумности охотнику следовало немедленно отвернуть и уплыть прочь. Берег велик, на нем хватит места для всех. Зачем тесниться возле чужаков, если нет ничего сложного в том, чтобы остановиться чуть дальше — там, где незнакомцы не увидят даже дыма от костра соседей? Но уж очень Камышу, только что доделавшему свою лодку, хотелось взглянуть на странное плавучее изделие незнакомцев, которому в его племени не имелось даже наименования.

— Хорошего вам дня, люди, — опустив весло, поднял открытые ладони юный охотник. — Меня зовут Могучий Саблезуб, я вышел из рода Хозяина Реки, что обитает на берегах Большой Реки. А это моя жена, Золотая Тень. Я прошу у вас прощения за то, что испортил вашу охоту.

— Я Серый Язь из племени Ловкой Выдры, — поднял в ответ открытые ладони парень с берега. Верно, в его племени можно было называть имена их Прародителя, что немало удивило охотника, хотя он и не подал вида. — А это моя жена, Поющая Волна. Я не охочусь в этом месте, и ты не причиняешь мне беспокойства, Могучий Саблезуб.

— Ты хороший охотник, Серый Язь, — кивнул Камыш, не опуская рук. — Ты выбрал удачное место для ночлега.

— На северном побережье Широкой Воды мало хороших мест, Могучий Саблезуб, — слегка развел руки чужак. — Если ты ищешь ночлега, то здесь хватит места для всех.

Мысли охотников сходились, и Камыш поспешил этим воспользоваться. Он выпрыгнул за борт, прошел вдоль пироги, подхватил Золотую Тень на руки и отнес ее на берег. А потом, приподняв за нос, вытащил пирогу на гравий почти целиком — чтобы не качалась и не терлась о камни. Покосился на странную лодку потомков Ловкой Выдры, но разглядывать ее пока не решился. Для начала он просто опоясался, проверил, как сидит топор в веревочной петле, и как мог дружелюбнее спросил:

— Здесь легко найти дрова? Я был на этом берегу только зимой, когда все было завалено снегом.

— Я как раз хотел пойти за ними, — ответил Серый Язь, поднимая с песка гарпун. Древко его оружия было тоньше пальца, наконечник же напоминал игрушечные поделки детей племени Хозяина Реки. Камыш ничего не сказал вслух, но мысленно решил, что к охотнику с такими копьями можно поворачиваться спиной без всякой опаски.

Песчаный остров, давший приют нескольким сосенкам, как оказалось, был намыт ручьем, текущим откуда-то из глубины мелкого торфяного болотца. Молодые охотники без особого труда нашли в этом торфянике несколько засохших на корню деревьев, свалили их и отнесли к берегу. Камыш, не удержавшись, разрубил одну сухостоину пополам — просто, чтобы показать достоинства топора, которого у Сильного Язя не имелось. Золотая Тень же, достав трутный горшочек, моментально раздула огонь, растопила берестой хворост.

— У тебя очень умелая жена, — похвалил ее чужой охотник. — Но она так юна… В каком возрасте отдают девушек замуж в вашем племени?

Камыш понял, что повод для любопытства имелся не только у него, и подробно рассказал:

— По нашему обычаю, девушки могут искать мужа после того, как переживут двенадцать лет или столько же зим. Но нам с Золотой Тенью повезло, нас выбрали духи для своей шутки. После этого отец Золотой Тени решил отдать ее мне задолго до срока.

— Значит, вы тоже отправились за горьким песком? — широко улыбнулась Поющая Волна. — Мы с Язем как раз завершаем обряд!

— Обряд? Какой обряд? — повернулась к ним Золотая Тень, что подкладывала толстые дровины поверх хвороста.

— Когда юноша и девушка называют себя мужем и женой, — ответила Волна, — то они должны отправиться за горьким песком и вернуться с ним назад. Разве у вас не так?

— Что за горький песок? — не понял Могучий Саблезуб.

Поющая Волна и Серый Язь переглянулись. Молодой охотник поднялся, сходил к лодке, вернулся со щепотью чего-то грязно-белого, похожего на закопченный снег. Коснулся этого языком, протянул Камышу. Тот попробовал, моментально сморщился от брезгливости. Золотая Тень же и вовсе закашлялась:

— Фу, какая гадость! И правда, горький песок. Зачем вам нужна такая мерзость?

— Это очень полезный песок, — тут же ответила Большая Волна. — Когда его много, он горький. А когда мало, то на вкус даже приятно, и рыба не портится.

— Совсем?! — изумился Могучий Саблезуб.

— Портится, но не так быстро, — ответил вместо жены Серый Язь. — Если подгорчить и повесить на ветру, рыба успевает высохнуть куда раньше, чем протухнуть. Раньше, говорят, ее приходилось сушить на зиму у огня, а с горьким песком мы просто вешаем ее в тень, и она засыхает. И даже свежую рыбу, если натереть этим песком, можно хранить довольно долго и потом спокойно есть.

— Да она наверняка противная! — передернула плечами Золотая Тень. — Вот, попробуйте, как мы делаем. — Она сбегала к пироге, достала два последних глиняных кома, положила в самую середину разгорающегося костра. — Сейчас согреется! Если такая обмазка не трескается, то тоже можно много дней добытое мясо хранить. А чтобы долго сохранять, то да, мы у огня засушиваем.

Серый Язь повернулся к жене, кивнул. Волна сходила к их лодке, достала крупного сазана с толстой, как у кабанчика, спиной, передала мужу. Тот, достав нож из короткой и плоской кремневой пластины на деревянной рукояти, быстро и ловко вырезал хребтину прямо с плавниками, разложил белое плотное мясо шкурой вниз, еще несколькими разрезами превратил в полоски, поднял крайние, протянул:

— Вот, попробуйте. Семь дней тому на «хвост» поймал.

— Какой «хвост»? — переспросил Могучий Саблезуб, принимая угощение.

— Можжевеловая палочка, на нее толстого червя насаживаем и позади байдары тянем. Многие рыбы озерные так жадны, что и пустые палочки хватают. Но с червяком лучше.

— А-а, на распорки! — кивнул юный охотник. — У нас тоже часто так ловят. Но возле поселка не очень берет, а вдалеке не до них, с силками охотимся.

— На «хвост» клюет лучше, — ответил Язь. — К обычной распорке рыба может приплыть, а может не приплыть. А когда позади тянешь, сразу много вод ею проверяешь.

— Понятно, — кивнул Камыш и наконец решился попробовать угощение. Не без опаски он положил на язык небольшой ломтик, ожидая ощутить такую же нестерпимую горечь, но с немалым удивлением понял, что привкус странного песка столь слаб, что не вызывает никакого отторжения. Даже наоборот: непривычный легкий остренький привкус делал обычно пресное рыбье мясо куда вкуснее. Юный охотник уже смелее доел рыбу, одобрительно кивнул: — Очень приятная штука. Нравится. Неужели этого сазана поймали так давно?!

— Когда хранишь рыбу в горьком песке, ее как раз не нужно есть сразу, — ответила Большая Волна. — Она будет жесткая и невкусная. Нужно выдержать хотя бы три дня. А лучше дней пять. А потом можно есть или вешать на просушку.

— Как вкусно! — воскликнула Золотая Тень, уплетая свою часть угощения. — С травами готовить получается совсем иначе!

— С горьким песком еще то хорошо, — добавила Поющая Волна, — что когда он лишний, его перед едой вымочить можно. Пока рыба лежит, его чем больше, тем лучше. А когда готовишь, иногда слишком много кажется. Ой, а это кто?!

Пухлик, про которого на время все забыли, осторожно подкрался к разложенной рыбе, явно нацеливаясь стащить ломтик себе.

— Волчонка я весной подобрал, — ответил Могучий Саблезуб. — Поначалу думали съесть, когда припасы кончатся… Но припасы пока есть, а он ночью упреждает, если кто к стоянке подкрадывается. Выдр и мышей сам гоняет, о росомахах предупреждает. Можно его угостить?

— Конечно, — провел ножом по белому мясу Серый Язь и бросил щенку полоску. Тот обнюхал, пожевал, заурчал и быстро умял угощение. Поднялся, выжидательно глядя на незнакомца. Тот отрезал еще.

— Видишь, Камыш, ему тоже нравится! — сказала Золотая Тень.

— Разве я спорю? — пожал плечами юный охотник. — Правда вкусно. Скажи, Серый Язь, а почему твоя лодка сверху обшита кожей? Ведь так в нее неудобно класть припасы.

— На обычных лодках по Широкой Воде ходить опасно, — ответил тот. — Большими волнами через борт захлестнуть может. А байдара сверху закрыта. У нас все на таких плавают.