Алпамыш. Узбекский народный эпос(перепечатано с издания 1949 года) - Автор неизвестен. Страница 21

Так говоря, Калдыргач между тем сама оседлала коня и брату его передала с такими словами: [14]

— Отбывшие в край далекий и чужой

Терпят униженья, терпят гнет большой.

Мужество проявит ныне брат мой бек,

О родне скорбя геройскою душой…

Бисмилла! — сказала Калдыргач, и вмиг

На коня она набросила терлик.

Был парчевым нежный, нижний тот потник.

— Бисмилла! — сказала брату Калдыргач. —

Смотрят смельчаки в трубу — и видят даль.

Выкует клинок для воина коваль.

Даль близка тому, кому любимых жаль.

Бисмилла, мой брат, будь славен и велик! —

Тут она коня чиргой покрыла вмиг,—

Золотом был заткан верхний тот потник.

На чиргу наложен был джахалдырык, —

Из телячьей кожи был джахалдырык.

— Бисмилла! — сказала брату Калдыргач…—

Грамотей читает «зеру-забару»,

Тянется рука ученого к перу,

Плотника рука привычна к топору,

Бисмилла! — сказала брату Калдыргач.

На спину коню чубарому легло

С золотой лукой высокое седло.

— Вдаль, за Алатаг народ наш занесло.

Как им на чужбине жить ни тяжело,

Тайн не разгласили, калмыкам назло! —

Так сказав, спустила с двух сторон она

Золоточервонной ковки стремена…

— Кружатся извечно года времена,

Отойдет зима — три месяца весна.

Человека нет несносней болтуна, —

Речь, хоть неумна, зато всегда шумна.

Как батман, язык у болтуна тяжел…

— Бисмилла! — сказала брату Калдыргач.—

Мягкую подушку вынув из узла.

Бархатной она, зеленою была,

С красной бахромой подушка для седла.

— Похвала невежды — мудрому хула,

Но и мудрый славит храбрецов дела!.. —

И подпругу взяв, проворна и ловка,

Калдыргач стянула конские бока.

Шелк сученый сверху, съисподи — мягка, —

Именно такой подпруга та была.

Калдыргач сказала брату: — Бисмилла!

«Чу!» — произнесешь, подернешь удила, —

Взвившись в небеса, расправит конь крыла,

Быстролетных птиц обгонит в облаках!..—

Из цветных ремней с набором медных блях

Сбруей чагатайской обрядив коня,

— Бисмилла! — сказала брату Калдыргач,

Голову пред ним почтительно склоня.

На коня подхвостник Калдыргач кладет, —

Он из носорожьей кожи сделан был.

На коня нагрудник вешает она, —

Каждая из блях — за пиалу сойдет!

Долго ль ей взнуздать уздечкой скакуна?

Конь ее руками снаряжен сполна,

Калдыргач глядит, — сама удивлена,

Гладит Байчибара, нежности полна.

Удила грызет нетерпеливый конь,

Землю роет, пляшет, машет гривой конь, —

Он оседлан, взнуздан, снаряжен в поход.

Брату Калдыргач рубаху подает.

— Надевай, Хаким! — Хаким подумал: «Вот!

Девушки, однако, озорной народ!»

Он вздохнул, своей судьбою огорчась,

В шелковую ту рубаху облачась.

Боевой чапан надел Хаким тотчас,

Препоясался пунцовым кушаком,

Голову покрыл булатным шишаком…

Был у Алпамыша бронзовый лук весом в четырнадцать батманов, оставленный ему в наследство дедом его Алпинбием. Подумал Алпамыш: «А вдруг во вражьей стране состоится день состязания в стрельбе из лука, — не может человек знать, что в походе его ждет, — надо и лук этот захватить». Положил он лук на седло, Калдыргач помогла ему на коня сесть, все его снаряжение снова проверила, пожелала ему доброго пути и такое слово сказала:

— Ехать, ака-джан, ты можешь, в добрый час! Счастлив будь твой путь в чужие страны, брат! Да найдется друг, тобой избранный, брат!

Да сопутствуют тебе чильтаны, брат!

Возвратись скорей с удачей, бек-ака!

Надо мной чернеет туча горя, брат!

Я роняю слез горячий, частый град.

С Барчин-гуль своей вернись в родной Конграт,

Пир задав такой, чтоб весь народ был рад!

Пусть мои слова в твоей душе горят,

Единоутробный, дорогой мой брат!

Жив и невредим скорее приезжай,

Калмыкам коварных козней не прощай, —

Все свои дела успехом увенчай.

Любящую мать свою не огорчай.

Поезжай, свою невесту выручай.

А когда вернешься ты в родной наш край,

Родину тогда благоустрой, как рай…

Под тобой тулпар арабский твой горяч,

Он взовьется вихрем, если пустишь вскачь.

Поезжай, мой брат, — не ведай неудач,

За тебя молиться будет Калдыргач!

Хакимбек-Алпамыш, прощаясь с дедом Култаем и сестрой Калдыргач, говорит:

— В рану сердца насыпана соль.

Верблюжонком ревет моя боль.

Быть в разлуке с любимой легко ль?

Счастлив будь без меня, дед Култай!..

Ты, печаль моя, дымом истай,

Родина, цвети-процветай,

Мне благословение дай,

Счастлив будь без, меня, дед Култай!..

Ты, моя подруга-сестра,

Вместе ты со мной рождена,

Выкормила грудь нас одна,

С детства ты со мною дружна,

Ты моей надежды весна, —

Будь жива-здорова, сестра!

Чтоб нарциссоокой моей,

Чтобы розощекой моей,

Пленнице калмыцких степей,

Там не пожелтеть от скорбей,—

Еду я на выручку к ней.

Будь жива-здорова, сестра!..

По миру бы мне погулять,

Недругов карать-истреблять,

К дорогой сестре возвратясь,

Родиной бы мне управлять!

Будь жива-здорова, сестра!..

Подо мной скакун удалой.

С жизнью попрощаюсь былой,

Гору проскачу за горой,

Посмотрю страну за страной,

Добрый где народ, где дурной.

Будь жива-здорова, сестра!

Грозен победителя лик.

Трепещи, коварный калмык, —

Я врагов прощать не привык!

Славен возвращусь и велик.

Сотвори молитву, старик, —

Быть живыми-здоровыми вам!..

вернуться

Седлание коня, связанное с напутствием — благословением, представляет одну из постоянных формул узбекского эпоса.