Страна без волшебства - Элбоз Стивен. Страница 11

— Стойте рядом со мной, чтобы я мог вас видеть, — зашипел Скиннер на ухо Киту. — За вами нужен глаз да глаз.

Перед башней медный духовой оркестр наяривал национальный гимн Кара-Лабасы, а ветер гнал по полю желтые клубы пыли. Трепетали на ветру флаги с двухголовым медведем, правда, и британский флаг тоже мелькнул среди прочих флагов дружественных каралабасцам стран. Встречающие делегацию толстые генералы, на редкость жизнерадостные, тыкали друг друга в бок, показывали пальцами на гостей и буквально покатывались от смеха. «Странные у них военные, — подумал Кит. — Похожи на наших поваров или мясников — такие же круглолицые и краснощекие».

Перед духовым оркестром уже стояли наготове конные экипажи. Сбруи коней — сверкали золотом, так что глазам больно было смотреть. Генри всегда нравились лошади, и он не удержался от похвалы:

— Скажите, что это за порода лошадей?

— Чистокровные австрийские кайзерскоки, — ответил коротышка в феске и почему-то глубоко вздохнул. — К сожалению, это всего лишь чистая лошадиная сила. Ах, если бы наша страна была такой богатой и передовой, как ваша… А пока нам остается лишь мечтать о паровых машинах.

— Герцог, — обратился к нему Генри, — познакомьтесь с моим лучшим другом. Это Кит Стиксби. Кит, это герцог Фокстершпитский, дядя нового короля Юджиния.

Герцог вежливо поклонился. Кит тоже попытался отвесить поклон, но с непривычки у него получилось довольно неуклюже. Он заметил, как Генри, глядя на него, прыскает со смеху, и, если бы на них не смотрели, Кит непременно бы дал ему по шее — не посмотрел бы, что он принц. Но герцог отнесся к Киту более снисходительно: он деланно улыбнулся широкой белозубой улыбкой.

Все уселись в кареты. Герцог, Кит, Генри и мистер Скиннер уселись первыми. За ними в узкие двери стали протискиваться генералы, пихаясь, как школьники.

Когда кареты набились до отказа, кучер щелкнул кнутом — и они покатили по немощеной проселочной дороге, подскакивая на ухабах и поднимая клубы густой пыли.

К счастью, трястись в карете долго не пришлось. За это время Киту порядком надоела пустая болтовня герцога, без умолку рассказывавшего о своей любви к Англии и о своем уважении к бабушке Генри. Кит еле сдерживался, магия в нем потрескивала, но мистер Скиннер не сводил с него ледяных глаз, так что пришлось терпеть. Наконец вдали показались башни и стены Каралабада — так называлась столица Кара-Лабасы.

— Смотри, там какая-то гора ровно посередине, — показывал Кит Генри, тыча пальцем в окно кареты. — А на ней — купола. Неужели это дворец?

Герцог утвердительно кивнул.

— Конечно, не похоже на ваш Букингемский дворец, — как будто извиняясь, проговорил он. — Видите, с одной стороны горы королевский дворец, а с другой — собор. Он хоть и велик, но по сравнению с Вестминстерским аббатством… — И он закатил глаза.

Кит вглядывался, но никак не мог понять, где кончается дворец и где начинается собор — архитектурный ансамбль в целом напоминал высокий двухъярусный торт с розочками наверху. Стены дворца были из розового камня, купола — золотые, башни и ставни на окнах — зеленые, а двускатные крыши городских домов радужно отливали на солнце как вороново крыло. На самых высоких зданиях, как вывески, сияли цветные гербы королевства — двуглавый медведь с цветком в руке.

На самой высокой и мощной башне дворца Кит увидел большой красно-синий циферблат башенных часов с золотыми стрелками.

— Наши знаменитые астрологические часы, — прокомментировал герцог. — Старинные, но не такие точные, как ваш лондонский Биг-Бен.

Наконец карета въехала в городские ворота, и Кит высунул голову из окна — ему не терпелось увидеть, каков город изнутри. Но он был разочарован: пыльные узкие улицы, покосившиеся грязные здания, пыльные босоногие ребятишки, играющие прямо на мостовой. До чего же много в городе нищих — или это просто горожане?

Но тут раздался голос Генри, который смотрел в другое окно кареты:

— Скажите, герцог, почему у вас на каждом доме над дверью нарисован глаз? Странно как-то. Как будто дом на тебя таращится.

— Люди у нас дикие, принц. Верят во всякую чепуху. Они надеются, что глаз отпугнет злые силы. Защищаются от вредной магии.

Кит не выдержал.

— Но ведь не всякая магия плохая, — с жаром заговорил он, не обращая внимания на строгий взгляд Скиннера. — Во всяком случае, в Англии мы так не считаем. Даже у королевы Виктории есть собственный врач, который лечит с помощью магии. — И, с вызовом посмотрев на Скиннера, Кит добавил: — Считается, что он самый лучший врач во всем королевстве. А разве у вас в Кара-Лабасе нет врачей-волшебников?

Граф отвел глаза.

— Знаете ли, мистер Стиксби, у нас в Кара-Лабасе совсем не такие волшебники, как в Англии. У нас они злые и творят черные дела, никого не слушаются и делают гадости всем подряд. Они хуже собак, мистер Стиксби, и относиться к ним нужно соответственно. — И неожиданно расплылся в улыбке: — В Англии — другое дело, у вас свои порядки, может, там и маги хороши. Но не у нас.

Мистер Скиннер кашлянул и, чтобы сменить тему, сказал:

— Думаю, мы уже приехали.

Действительно, вскоре процессия остановилась.

Дворец короля Юджиния был выстроен на высокой скале, и попасть туда можно было только одним путем — на подъемнике. Подъемник этот представлял собой большую плетеную корзину, которая поднималась и опускалась при помощи лебедки. Лебедку вращали специально отобранные сильные слуги. Подъем и спуск продолжался довольно долго.

Пока корзину спускали, Генри занимал герцога беседой — кто-кто, а он умел молоть языком. У Кита такой способности не было, поэтому ему ничего не оставалось делать, как стоять и смотреть по сторонам.

Он увидел, как Скиннер подошел к молоденькой служанке и, взяв ее за локоть, что-то ей говорил. Девушка стояла, держа в руках поднос с пивными кружками, и послушно кивала.

«Интересно, что он такое говорит?» — подумал Кит. И вообще все это было подозрительно. Она ведь простая служанка — неужели она знает их язык? Или Скиннер такой ушлый, что говорит по-каралабасски? А может, они оба тайные агенты и у них тут конспиративная встреча?!

— Ну конечно! — воскликнул Кит, сообразив, что нужно сделать.

Он прикинулся, что от усталости ему стало плохо: сел на землю, закрыл глаза и отправился в мысленное путешествие.

Разумеется, он не мог заглянуть в мысли Скиннера или служанки без их ведома. Но по счастливой случайности у ног заговорщиков в пыли возилась пара голубей — к одной из этих птиц и отправился мысленно Кит.

Да уж, место оказалось не самое удобное: мыслей в голове голубя было немного, к тому же глупая птица считала без остановки. Считать она умела только до трех — на большее у нее не хватало разума:

— Раз, два, три, больше трех, больше трех, больше трех, больше трех…

Издалека донесся голос Скиннера, приглушенный голубиными перьями и пухом, так что слов было не разобрать.

— Подойди поближе к стене, — скомандовал Кит, и голубь, приняв это приказание за одну из своих мыслей, послушно посеменил куда было сказано.

Теперь слова Скиннера звучали отчетливо:

— … Говорю тебе, Тана, за ним нужен глаз да глаз, не то он все испортит…

Кит догадался, о ком идет речь, и был приятно польщен.

Теперь заговорила девушка:

— Я постараюсь, мистер Скиннер, но я не должна вызывать подозрений. Я ведь служанка, а слуги должны делать только то, что им велят.

— Понимаю. Но я прошу тебя только об одном: при первой возможности пошарь в его багаже, и если найдешь что-нибудь связанное с магией…

Кит не дослушал. Зловещая тень метнулась к голубю и закрыла собой небо.

— Кошка!

Голубь захлопал крыльями, вспорхнул. Кита завертело, как на центрифуге, и он поспешил выпрыгнуть наружу.

Когда Кит открыл глаза, голова у него кружилась. Он попытался встать, но ноги подкашивались.

— Кит! — испуганно закричал Генри.