Страна без волшебства - Элбоз Стивен. Страница 15

Киту его нисколечко не было жалко.

— Так ему и надо. Не будет вредничать.

Глава седьмая

До захода солнца оставалось еще часа два, и Кит все это время просидел в домике Милоша и его матери. Всякий раз, когда он делал шаг к двери, женщина загораживала ее спиной и начинала махать руками, словно хотела сказать Киту: на улицу выходить опасно, еще не время.

Чтобы не сидеть сложа руки, Кит стал придумывать, что бы такое сделать полезное на свой, чародейский, лад. И придумал. Для начала он волшебством прочистил трубу — и в комнате сразу стало легче дышать. Потом он поколдовал над собакой (та вела себя геройски и заслужила награду). Он заговорил ее от блох. Как же удивилась животина, когда, привычно занеся заднюю лапу, чтобы почесаться, обнаружила, что шерсть ее сама собой стала чистой и пушистой!

Женщина занялась домашним хозяйством: поставила на огонь большой чугунный котел и стала готовить ужин. Вскоре в комнате запахло вкусной кашей.

Кит взял малыша на руки и стал забавлять, пуская по воздуху прозрачные пузыри и цветные искорки. Любой волшебник такие вещи в минуту изобразит. Малыш смотрел на все это великолепие и смеялся беззубым ртом.

Кит спохватился, что делает что-то не то, только когда заметил, что женщина не радуется его выдумке, а, наоборот, смотрит на него тревожно и строго. Она перестала мешать в котле ложкой и замерла в тревожном ожидании. «Ну и что?» — говорил сам себе Кит. Ребенок хоть немного порадовался — значит, не зря он это сделал…

Кит закрыл глаза и представил себе, о чем сейчас думает эта женщина. К его большому удивлению, она поняла, чего он ждет, и откликнулась на его мысленное приветствие. В обычной жизни они говорили на разных языках, но мысли их отлично понимали друг друга.

— Меня зовут Веда Волховская, — сказала женщина. — И я благодарю тебя за то, что ты спас моего малыша.

— Но я чародей, — сказал Кит. — Почему же ты не боишься меня, как все остальные?

Женщина помолчала немного, прежде чем ответить:

— Я выросла в горах, где волшебники до сих пор пользуются почетом и уважением. Это только в городах все по-другому, и люди здесь запуганные. Мой муж Нико — он тоже горец. Он сейчас вернулся туда, чтобы найти фею и купить у нее волшебное снадобье для нашего малыша. Ты видишь, мы люди небогатые, и, чтобы собрать денег на лекарство, нам пришлось продать шкаф и подсвечники. Но после того как муж ушел в горы, малышу стало еще хуже. Я испугалась. Потом я увидела тебя — как ты колдуешь. И решила попросить тебя о помощи.

— Ты отважная женщина.

— Наверно… Ты сам видишь, что у нас делают с людьми, которые прибегают к помощи волшебников.

— Кстати, как звали того толстяка, который хотел арестовать старичка?

Кит почувствовал, как мысль женщины беспокойно вьется вокруг и пытается вспомнить имя…

— Капитан Элефант из «Чаронадзорного патруля».

— Что это такое? — спросил Кит.

— «Чаронадзорный патруль» — что-то вроде тайной полиции. А их капитан грабит всех подряд под предлогом охоты за волшебниками. Мы все его боимся. Он еще хуже, чем…

Кит почувствовал, что она сказала больше, чем хотела, и вынуждена была остановиться.

Кит сказал:

— Мне пора идти. Темнеет. Мой друг Генри начнет беспокоиться, куда я подевался.

— Но ты не можешь уйти! — вскричала женщина. — У нас в городе неспокойно, и в одиночку ходить очень опасно, особенно по ночам. Ты заблудишься. К тому же я приготовила ужин. Прошу тебя, оставайся. Хотя бы до утра.

— Не могу. Никто не знает, где я, и Генри будет волноваться. Наверняка мистер Скиннер тоже удивится, хотя его это, пожалуй, только порадует… Прости, но мне действительно пора идти.

Вернувшись в телесную оболочку, Веда Волховская встала, зажгла свечу и поставила ее на подоконник, осветив дорогу перед домом. Затем подошла к Киту, взяла его за руку и поцеловала ладонь.

— Нет! — Кит зарделся и отдернул руку.

Веда Волховская улыбнулась. Потом распахнула дверь и встала рядом, держа Милоша на руках. Кит шагнул за порог и поежился от холода. Ночь была холодной. Холодной и темной.

Веда Волховская попрощалась с ним — на этот раз Кит не понял ни единого слова, понял только, что она желает ему добра. Он улыбнулся, помахал ей рукой и шагнул в ночь.

Сначала он шел быстрым шагом, думая, что без особого груда найдет обратную дорогу во дворец. Оказалось, напрасно он понадеялся на свою память. Видимо, ночные улицы сами решили поиграть с Китом в волшебников: неведомыми путями они заводили его туда, куда он и не думал идти. Они меняли очертания, сворачивали в неподходящих местах, высвечивая незнакомые переулки, ставя на пути Кита заборы и глухие стены. В конце концов он понял, что несколько раз проходит мимо одного и того же дома. К тому же фонарей на улицах не было, во всяком случае в этой части города, где жили бедняки. Дома стояли тесно, и узкие улицы казались черными глубокими ущельями.

По пути он не встретил ни души — а может, заслышав его шаги, все норовили спрятаться? Может, принимали его за разбойника? Кит понял, что окончательно заблудился в это черном лабиринте. Если бы увидеть поверх крыш хоть кусочек дворцовой башни…

Но, оглядываясь, он видел только глаза. Нарисованные на дверях яркой блестящей краской. Их нельзя было не заметить. Он как раз свернул за угол — и вот опять наткнулся на этот знак. Среди бела дня они казались нелепой мазней — нелепой до смешного, но в ночи были зловещими, напряженно следящими, всевидящими… Черные точечные зрачки, красноватые белки, прозрачная радужка, а вокруг — ряд ощетинившихся ресниц.

Киту все это порядком надоело, и он решился — была не была! — зажечь светящийся шар, чтобы не скучно было идти. Прозрачный маленький шарик — на большой и яркий у него сейчас не хватило бы сил. По правде говоря, он даже спички бы сейчас не зажег.

Он вышел на мощенную булыжником площадь. Первый раз он наконец выбрался куда-то из тесноты переулков. В отдалении слабо горели два газовых фонаря. Посреди площади зловеще сипел и булькал фонтан — двухголовый гранитный медведь разбрызгивал лапами воду, на морде и на груди у него скопилась зеленоватая слизь. Вокруг фонтана по краю площади расположились лавки мастеровых — над каждой висела вывеска: сапог над лавкой сапожника, пирог над лавкой пирожника, свинка над лавкой мясника.

Не успел Кит как следует все рассмотреть, как услышал торопливый звук шагов, и на площадь выбежал молодой человек. Кит шагнул в ближайшую подворотню и затаился. Больше всего Кита удивило то, что у человека такие же огромные испуганные глаза, как те, что рисуют на здешних домах. Человек выбежал на середину площади и принялся надсадно кричать — и все жители соседних домов и лавочек стали выглядывать из окон, чтобы посмотреть, что случилось и отчего такой крик.

— Дия! Дия! — вопил человек, указывая куда-то в ту сторону, откуда только что прибежал.

Кит поглубже спрятался в тень подворотни, недоумевая. Интересно, к чему весь этот спектакль? Молодой человек тем временем побежал дальше. А люди все стояли у окон и чего-то ждали. Некоторые, открыв окна, кричали что-то соседям через площадь, пытаясь перекричать других. Затем послышался стук копыт по булыжной мостовой. Кит стоял и едва дышал, понимая, что именно эти приближающиеся всадники и стали причиной паники. Все ближе и ближе раздавался стук копыт… Киту очень хотелось сорваться с места и бежать без оглядки.

Но было поздно — на площадь выскочили шесть всадников на черных как ночь жеребцах. Кони бешено вращали глазами и изгибали тугие атласные шеи. Из ноздрей валил пар, гривы были влажные от пота — видно было, что всадники с трудом их сдерживают. Один конь встал на дыбы и тревожно заржал.

Киту стало зябко.

Всадники, заметил Кит, были все как один в странных одеждах, напоминающих балахоны (в старину в Англии так одевались волшебники). Лица их были полностью скрыты под капюшонами, виднелись одни лишь горящие как угли глаза. Всё окрестные жители стали грозить им из окон кулаками, но никто не вышел на площадь, видимо опасаясь связываться с ними в открытую. Некоторые сплевывали, отворачивались от окон, другие оттаскивали от подоконников своих маленьких домочадцев. Кто-то с треском захлопнул ставни.