На пороге юности - Рязанова Екатерина Михайловна. Страница 3
«Ишь какая задавала! — подумал Олег с неприязнью. — Еще отворачивается! Подумаешь, цаца! Вот мы у доски еще на тебя посмотрим...» И совесть его полностью успокоилась.
Потом Олег спохватился, что нигде не видит Василия.
Вася Кузьмин прибежал в самый последний момент, когда класс собирались вести в школу. Он пристроился к стоявшему впереди всех Олегу и, не отвечая на вопросы друга, с интересом оглядывался на девчат.
Завуч Сергей Юрьевич подошел к группе девочек, стоявших позади, и вывел их вперед. Прямо перед Олегом вновь очутилась Катя Михайлова. Она не оглядывалась, но при каждом движении ее головы светлые косы слегка шевелились, покачивались, подминая коричневые банты.
— Вот так косы! — вдруг сказал Василий весело и дружелюбно. — Недаром карфагенские женщины срезали волосы на канаты — вполне пригодный материал!
Катя покосилась на Василия серым глазом и неуловимым движением плеч и головы перекинула сначала одну, а потом и другую косу со спины на грудь.
— Ого! — сказал Вася и засмеялся.
Соседка Кати, кудрявая черненькая девочка, вздернула худенькие плечи и, полуобернувшись к Олегу, произнесла нараспев:
— Не понимаю, что тут смешного?
— Смешного? Смешного и правда ничего нет, — ответил Василий. — Просто хорошие косы. Это не то что наши с вами вихры, верно?
Девочка обиделась, еще выше вздернула худенькие плечи и отвернулась.
Олег видел, как она потихоньку приглаживала свои короткие, непокорно вьющиеся волосы. Но они не слушались рук: закручивались в колечки, опускались на уши, на лоб и виски упрямыми завитками.
«Чего она их приглаживает, — подумал Олег, — так даже лучше».
В этом году они с Васей тоже впервые сделали себе зачесы. Сговорившись, одновременно отказались стричься наголо и отпустили волосы. Но как ни старались причесаться совершенно одинаково - на косой пробор и назад, — прически все же получились разные. Светлые и прямые волосы Олега ложились послушными мягкими прядями, а черные вьющиеся волосы Васи не слушались, их приходилось то и дело приглаживать рукой или гребнем.
Так и пошли они в класс: Олег и Вася следом за идущими в паре Катей и Галей. Черные Галины завитушки смешно подпрыгивали на затылке, вызывая в Олеге чувство непонятного веселья. Зато русая голова Кати, разделенная как раз посередине тоненьким, как светлая ниточка, пробором, вызывала чувство неприязни, и он старался не смотреть на нее.
Катя оглянулась только раз, в коридоре, когда все остановились перед закрытой дверью класса. Олег успел заметить, как серый глаз глянул на Василия с нескрываемым интересом. А Вася улыбнулся в ответ просто и приветливо.
— Удивительное дело! — громко сказала Катя, обращаясь к соседке, но так, чтобы слышали и мальчики. — Какие разные ребята в этом классе!
— У нас все ребята хорошие, хоть и разные, — подхватил Василий. — Вот познакомитесь, увидите. Вы из какой школы к нам перешли?
— Из четвертой, — охотно ответила Катя и теперь прямо посмотрела в лицо Василию. Потом вдруг в ее глазах забегали насмешливые искорки, и она добавила: — А кое с кем из ваших «хороших» ребят я уже познакомилась.
— Вот как? — подхватил Василий. — Тогда знакомьтесь и со мной. — И он сам протянул девочке руку: — Василий Кузьмин.
— Катя Михайлова, — произнесла девочка уже знакомые Олегу имя и фамилию.
Василий потряс руку девочки совершенно так же, как если бы он здоровался с Олегом. Олег нахмурился. Но в это время кудрявая соседка Кати протянула ему руку и произнесла нараспев:
— Галина Чурносова.
Поколебавшись, Олег подал свою и, не глядя на девочку, сжал ее длинные тонкие пальцы. При этом он пробормотал свое имя так, что получилось какое-то странное слово: «Олегпавлов».
Дверь наконец отперли, и вся группа школьников тогда еще шестого «В» вошла в класс. Олег с Василием выбрали себе парту не очень близко к столу учителя, но и не очень далеко. Усевшись, Олег отыскал глазами Галю. Она сидела вместе с Катей справа от них у самой стены. Василий тоже посмотрел в сторону Кати и Гали.
— Кажется, неплохие девчата, — сказал Вася вполголоса.
— Ну да, все они хороши! — сам не понимая почему, возразил Олег.
В "Соснах"
Подружились они еще малышами.
Однажды на диктовке — это было, кажется, в третьем классе — Олег хотел перевернуть тетрадную страницу и обнаружил, что у него нет промокашки. Крупные, с нажимом написанные круглые буквы никак не хотели сохнуть, а учительница уже заканчивала диктовать фразу.
— Дай промокнуть! — обратился Олег к соседу по парте Юре Студенцову.
Юра, тогда толстенький и краснощекий, загородил локтем свою тетрадку и ехидно прошипел:
— Ишь ты! Свою носи. Моя и так вся грязная...
Олег беспомощно оглянулся. Учительница, не замечая его смятения, продолжала диктовать дальше. Вдруг легкий толчок в плечо заставил Олега обернуться. Сидящий позади него Вася Кузьмин протягивал ему свою промокашку.
— Бери скорее! — прошептал он. — А то написать не успеешь!
Маленькая розовая промокашка послужила первым узелком в завязавшейся тесной дружбе.
С тех пор прошло несколько лет. Они уже не малыши, многое понимают, кое в чем разбираются не хуже взрослых. Теперь стало, например, заметно, что вкусы у них разные. Олег притащит «Занимательную физику» Перельмана, выкапывает замысловатые задачи с простейшими до смешного решениями, — Василий сидит, слушает и помалкивает. Но, если его удастся раскачать, он примется рассказывать о книгах, которых Олег и в руках не держал. В его изложении даже прочитанная Олегом книга начинала выглядеть по-новому.
Уже давно пересели они на одну парту, ходили вместе домой, по очереди провожали один другого. Олегу частенько удавалось затащить друга к себе. Вместе пообедают, сделают уроки. Но Василий редко приглашал Олега. Сначала Олег не мог этого понять и немного обижался.
Рассказывая Васе о своих родителях -о бухгалтерской работе отца, о матери — заведующей библиотекой, Олег иногда расспрашивал Васю о его родных. Но тот отвечал неохотно: отец — геолог, почти всегда в экспедициях. Мать — просто домашняя хозяйка. При этом Василий сразу скучнел, умолкал, и потом долго его не удавалось развеселить.
В конце концов Олег понял, что в семье у Васи есть что-то такое, о чем он не хочет говорить. И перестал приставать. Он молчаливо согласился не бывать у Васи без особого его приглашения. Так же молчаливо он решил никогда не расспрашивать Васю о домашних делах. И это не мешало их дружбе.
Им постоянно не хватало друг друга. Когда в прошлом году родители Олега решили провести отпуск на берегу Черного моря, Олег нахмурился и запротестовал:
— Без Васьки не поеду.
— Да как же можно нам забрать твоего Ваську, если у него самого родители есть? — урезонивал Олега отец.
— Тогда в «Сосны» отправляйте.
— Один все лето в лагере будешь? Если мы с отцом на юг уедем, так и по воскресеньям к тебе некому приехать будет, — вмешалась в разговор мать.
— Я уже не маленький: у других ребята с шестого класса одни куда хочешь ездят. Да и в лагере разве я один буду? Васька в «Сосны» поедет...
«Сосны» -так назывался пионерский лагерь, организованный профсоюзом печатников на берегу небольшого озера.
Легкие летние дачки весело белели среди высоких сосен. Когда-то густой сосновый бор подходил к самому селу. Теперь до бора надо было идти километров пять, но вокруг села еще высились отдельные редкие деревья.
Сосны взбегали на невысокий холм, обрывавшийся крутым песчаным скатом к самому берегу озера. Озеро было небольшое, но очень уютное. Часть его берегов густо поросла осокой и камышом. Бесчисленные заливчики и рукава были сплошь затянуты листьями кувшинок и какими-то странными цветами. Тонкие их стебли поднимали высоко над водой шапки бледно-сиреневых душистых цветов. Но под самым обрывом желтел песчаный пляж, и плотное дно полого уходило под воду.
Олегу всегда казалось, что все здесь как нарочно создано для отличного летнего отдыха. И озеро, и камыш, и редкие белые лилии, за которыми охотились девчата, и сами сосны -стройные, с золотистыми стволами. По выступам старых сучьев можно было взобраться почти до самой верхушки, зеленой и мохнатой. Измажешься в смоле, издерешь коленки, но зато как далеко видно с вершины! Ветер шумит в лохматых ветвях, гнет тонкую верхушку и слегка покачивает отважных верхолазов.