Замок на загадочной планете - Почепцов Георгий Георгиевич. Страница 14
— Желаю! — нагло глядя на Спичкина, принялся распоряжаться граф, вроде он к себе домой пришел. Уселся в кресло коменданта, за его письменный стол. Стал вертеть в руках массивную крышку от бронзовой чернильницы, чем вообще вывел из себя лейтенанта. А заодно совершенно не реагировал ни на какие немые приказы Спичкина, у которого, если честно говорить, то и рука в кармане уже давно онемела.
— Раз желаете, так это мы мигом,— обрадовался комендант.— Эй, кто там, Федор! Принеси нам. И закусить.
Через минуту дверь отворилась и на пороге вырос солдат с подносом.
— А вот и Федор. Ну, ставь и ступай.
На негнущихся ногах Федор поставил поднос перед графом.
И тут граф, истошно вопя: «Хватайте его, хватайте преступника!» — повалился под стол.
Спичкину стрелять было нечем. Он рванулся к двери, но снизу уже поднимались солдаты. К окну — там решетка.
А из-под стола кричал граф:
— Хватайте ниспровергателя государства! Вольнодумца проклятого! Против государя измыслителя!
На лейтенанта набросились сразу с нескольких сторон. И хоть владел он приемами самбо, врагов оказалось слишком много. Что самое обидное, ему таки не удалось, как он ни старался, добраться до графа, чтобы хоть разок съездить того по шее за обман.
На него навалились и связали.
— Молодой такой, а уже ниспровергаете,— с укоризной покачал головой комендант, надевая на голову Спичкину фуражку.
— Пистолет, пистолет у него в правом кармане,— прыгал вокруг связанного граф. Но пистолета, конечно, не оказалось.
— Ах ты...— замахнулся на него граф, и лейтенанта потащили в камеру.
При этом он повторял какие-то совершенно загадочные для солдат слова:
— Часы электронные сломали, черти. Да все равно, тут и батареек то не купишь, универмаг еще не изобрели.
Вскоре его затолкали в камеру. Оглядевшись, он увидел в одном углу мальчика, а в другом бородатого человека в берете.
«Все ясно»,— решил его проницательный шерлокхолмовский взгляд: — Будем знакомиться. Вы, как я понимаю, профессор Персиков, а вы, то есть ты — Алеша.
— Как вы узнали? — заволновались они.
— Интуиция! — поднял палец кверху лейтенант. И все рассказал.
— Эх, чего ж ты в форме в 1860 год сунулся,— покачал головой профессор. Алеша при этом хмыкнул, вспомнив шествие профессора в шубе на июльской жаре.
— Я при исполнении,— отвечал им лейтенант.— Для меня форма — и оружие, и защита. Вот только часы расколотили, чертяки. Цифр не видать, а чего-то мигает. Теперь в гарантию не примут, сам разбил, скажут,
— Нет тут гарантийного ремонта, товарищ лейтенант,— печально сказал Алеша.
— Не дрейфь, парень. Выпутаемся. Мне бы только узнать точно, когда двенадцать часов будет.
— Зачем это вам? — сказал профессор, доставая из кармашка золотые часы на цепочке.
— О,— обрадовался лейтенант.— Теперь все в порядке. Вы только проверьте, идут?
— Мои часы не могут не идти,— обиженно сказал профессор.— Сейчас мы имеем двадцать три сорок пять. Ну, только это по-нашему, а как тут у них, я не знаю.
— Нам не наше время и не нужно,— радостно потрепал Алешу по голове лейтенант.
14. ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ НОЛЬ НОЛЬ
— А часы у вас точные? — все переспрашивал лейтенант Спичкин.— Не спешат?
Профессор в ответ только возмущенно щелкал крышкой.
И вот наступила полночь.
— Так,— сказал лейтенант Спичкин.— 24.00. Как и договорено.
Он подошел к решетчатому окну и пронзительно засвистел. Пробудившийся на секунду часовой во дворе снова захрапел.
Профессор и Алеша с удивлением наблюдали за действиями лейтенанта, который высунул руку наружу и стал во всю размахивать ею.
— В такой темноте — это бесполезно,— сказал профессор.— Вас же никто не увидит.
— Наука, профессор, видит все! — гордо отвечал лейтенант.
И действительно, не прошла и минута, как в ответ на его странные, с точки зрения профессора, действия, к окну подлетели две боевые курицы, их инфракрасное зрение распознало на фоне тюрьмы теплую руку человека.
— Ура! — прыгал на радостях Алеша, пока куры выклевывали остатки решетки.— Мы спасены!
— Тише, тише,— наклонился к нему лейтенант Спичкин.— Ты что же думал — мы дадим нашему советскому пионеру гнить в царской тюрьме?!
— Это что же — вы так сразу придумали? — засомневался профессор.
— Профессор,— ответил ему лейтенант Спичкин.— Все нужно придумывать только сразу. Так меня научил наш полковник Иван Михайлович.
Теперь надо было решать вопрос, как выбраться отсюда, ведь их камера находилась высоко над землей.
Сначала боевая курица вынесла Алешу, державшегося за ее лапки. Затем лейтенанту удалось подсадить профессора, и тот, держась за лапки сразу двух кур, тоже благополучно приземлился. Последним вылетел из камеры лейтенант Спичкин, чей хитроумный план и помог им спастись.
— Теперь вперед! — скомандовал лейтенант, и все вместе они зашагали по дороге.
Когда они дошли до парка, куры поочередно перенесли их через забор. А затем профессор и Алеша остались внизу, а куры понесли лейтенанта к окнам, чтобы он смог обнаружить спальню графа.
То тут, то там в окне возникала физиономия Спичкина, он качал головой и торопил кур дальше.
Граф мирно посапывал в своей огромной кровати с балдахином.
— Гражданин граф,— кто-то бесцеремонно тряс его за плечо.
— А? Как посмели? — вскочил граф, протирая глаза, но потом, увидев Спичкина, опечалился.— Опять вы,— только и смог произнести граф.
— Опять мы,— согласился лейтенант.— Собирайтесь, гражданин граф.
И вскоре граф в ночной рубашке и колпаке вышел на крыльцо, сопровождаемый лейтенантом и двумя боевыми курами по бокам. Он смотрел на звезды и вздыхал, видно, расположение звезд было сегодня самым ужасным за всю его жизнь.
Вместе с непрестанно вздыхающим графом они зашагали к гроту.
— Все ж это мое! — плакался по дороге граф.
— Не ваше, а народное,— поправлял его лейтенант.— А ваше мы вам отдадим, вот только на место доберемся!
15. НАЗАД
Все вокруг было очень красивым. В лунном свете и парк, и статуи казались совершенно иными, таинственными.
— Все в шлепанцах, все в шлепанцах,— запричитал граф.— Хоть бы переодеться дали. Вот один шлепанец я в спешке и потерял.
Все посмотрели на его ноги — одна из них оказалась босой.
— Чего ж вы раньше не сказали? — загорячился лейтенант.
— Раньше-раньше... А кто меня спрашивал.
— Ладно, там вам дадут. Пошли.— И лейтенант стал подталкивать графа к входу в грот.
— Босой я не поеду,— стал изо всех сил упираться граф.— Босым не положено. Это что за законы такие!
Все посмотрели на лейтенанта.
— Мы его быстро найдем,— предложили боевые куры.
— Выполняйте, только чтобы сразу,— скомандовал лейтенант, и куры засеменили назад.
И только они скрылись за пригорком, как граф, совершенно забыв о потерянном шлепанце, рванулся в грот, защелкивая за собой его решетку.
— Стой! Кому говорю! — кричал лейтенант, изо всех сил налегая на решетку.
— Прощайте,— смеялся граф, усаживаясь в вомобиль.— Самое-то главное вы и упустили. Ведь смерть моя не тут, а там, в яйце! Яйцо — в сокровищнице! А вы тут посидите, пока вас жандармы не арестуют.
Профессор пытался полить его из заветной бутылочки, а тот смеялся еще пуще и говорил:
— Я же, профессор, в тот рецепт изменение внес, прежде чем вам книжечку продали. Не крылышко мышки нужно было взять, а ножку! А теперь этим вашим составом можете мою решеточку пополировать вместо лака!
На шум прилетели куры.
— Стрелять? — спросила старшая.
— Отставить,— приказал лейтенант и достал из кармана огромное яйцо, которое он захватил как вещественное доказательство.— То-то я смотрю на часы оно не похоже. Ничего не понять. Ну, сейчас мы тебе покажем.