Семейная библиотека. Выпуск восьмой - Кириллова Алла Александровна. Страница 25
А тот, готовый занять высокое положение, продолжал:
— Отныне в нашей Огуреции будет открыта школа, где все огурчики будут учиться, как вести боевые действия на территории противника, как при помощи усов брать штурмом крепости, как быть безжалостным и непоколебимым в борьбе за наши зеленые идеалы! Ура!
Вот какие чудеса стали твориться на огороде.
В первый же день провозглашения на огородной грядке нового государства Огурций Первый, не откладывая дел в долгий ящик, решил провести парад-смотр сил всей Огуреции. Тут же был объявлен рекрутский набор огурчиков, хотя от желающих пройтись парадным маршем перед Его Величеством Огурцием Первым и так не было отбоя. Среди новобранцев нашелся даже один поэтически одаренный Огурчик, который тут же на ходу сочинил походную песню. Он ее запел, а остальные подхватили. Это было очень просто, потому что в припеве было только два слова: ать и два. Огурчик пел так:
Остальные подхватили, разумеется, со вставкой «ать-два».
— Ура! Наша власть навсегда! — в восторге заорали зрители и захлопали в ладоши, когда перед их взорами прошли бравые огурчики, все как на подбор и все в зеленых беретиках.
И долго еще продолжались торжества по случаю провозглашения нового государства на огородной грядке. Не будем их описывать. Поглядим, что делается в стране Помидории.
2
Помидоры просыпаются поздно. К обеду. Они долго греются на утреннем солнышке, поворачиваются с боку на бок, подставляя их поочередно светилу, широко зевают и щурят глазки и только потом окончательно просыпаются. Но сегодня им пришлось встать пораньше. А все из-за того, что соседи-огурцы слишком расшумелись.
Первым проснулось семейство краснобокого Помидоренко. Обычно старик просыпался так. Сначала он сладко улыбался во сне и потягивался. Затем открывал один глаз, потом другой и наконец произносил улыбаясь:
— Доброе утро, дети! Доброе утро, соседи!
И все остальные в Помидории начинали просыпаться, улыбаться и поздравлять друг друга с добрым утром и ясным солнцем.
Но сегодня все было иначе. Сначала добрый старик чихнул. Он чихнул раз, другой, третий. И чихнул бы, наверное, четвертый раз, но догадался открыть глаза. И страшно удивился. А удивляться было чему. Прежде всего он взглянул на небо и не увидел там солнца. Более того, само небо изменило свой цвет. Из голубого оно стало зеленым. И по этому небу вместо облаков ползли какие-то светло-зеленые букашки. Вокруг был сырой холодный полумрак. Но более всего Помидоренко удивился тому, что прямо перед его носом висел на плети здоровенный зеленый огурец и скалил в полумраке зубы.
Бедному старику поначалу показалось, что он продолжает спать. Он хотел даже себя ущипнуть, но огурчище его опередил. Захватчик поднял свое зеленое и цепкое щупальце и обвил его вокруг старика, силясь подтянуться поближе. От такого «дружеского» объятия кровь ударила несчастному Помидоренко в голову, и он покраснел еще больше.
— Ай, ай! Пусти! — вскричал помидор. — Что за глупые шутки! Мне тяжело тебя держать, я сейчас сорвусь на землю!
— Ничего, — возразил огурец, — небось не сорвешься.
И «обнял» старика еще крепче.
— Пусти, а не то я разбужу всех соседей, и они тебя проучат за твои проделки! — не сдавался Помидоренко.
— Небось не проучат, — ответил захватчик и стал подползать к помидорным кустам еще ближе.
Тогда зеленое небо в глазах бедного помидора позеленело еще больше и он закричал, да так, что вся Помидория проснулась.
Каков же был ужас ее жителей, когда они увидели вышеописанную картину. Все были возмущены. Никогда ничего подобного никто в Помидорин не видел. Как?! Огурец посягнул на их территорию! Более того, он издевается над семейством почтенного Помидоренко. Он закрыл им небо своим зеленым листом и думает, что это ему сойдет с усов! В общем, возмущению жителей Помидории не было предела, и некоторые из них даже лопнули от гнева, но огурец спокойно продолжал свое дело.
Что могли бедные помидоры! Они не умели ползать по земле, как огурцы, и цепляться своими усами за все предметы. У них и усов-то не было. Они могли лишь спеть да краснеть. И только. И после этой грустной истории огурцы вовсе обнаглели и скоро заняли всю Помидорию.
3
Оставим пока страну помидоров и расскажем о событиях более радостных, которые произошли в самой Огуреции.
Дело в том, что около огурцов прямо вдоль забора была маленькая грядочка, где росла морковь. Грядочка была так мала, что огурцы не обращали на нее никакого внимания. Наверно, оставили ее на десерт.
На этой грядочке жило семейство веселых морковочек. Они были еще такие молоденькие, такие тоненькие, у них были также прекрасные зеленые волосы, что даже иные огурцы, хоть и дали клятву не смотреть ни на кого, кроме своих собратьев, поглядев на них, улыбались и почесывали свои зеленые затылки.
И вот однажды один еще совсем юный огуречик, как-то уж очень неосторожно росший на краю Великой Огуреции, вдруг нечаянно взглянул на одну Морковочку. Это было утром, когда красное солнышко только-только появилось из-за забора и осветило ровным розовым светом все: грядки, землю и ее обитателей. Как шел этот розовый свет ко всему! Даже огурцы чуть-чуть порозовели. Вот в это время Огуречик и увидел Морковочку. Она была прекрасна: на ее изумрудных кудрях бриллиантами искрилась роса, розовое плечико было обнажено больше, чем обычно, и она весело и беззаботно улыбалась солнышку.
Огуречик посмотрел на Морковочку… и его юное сердце сильно забилось. С тех пор его единственной радостью стало созерцание заветной грядки, где росла его прелестная соседка. Разумеется, Огуречик никому ничего не сказал, а только все глядел-глядел и неожиданно для самого себя сделался поэтом.
А поэт, даже в огуречном царстве, не безделка. Огуреции поэты тоже были нужны — прославлять могущество Огуреция Первого и его доблестных воинов. У владыки зеленой империи на этот случай имелся уже свой придворный поэт, тот самый, который сочинил походную песню для огуречного воинства. Он, для благозвучия, взял себе фамилию Огурцовский и, отойдя от военных дел, за которые получил великое множество наград, теперь сочинял оды, прославляющие Огурция Первого и всю подвластную ему Огурецию. Огурцовский писал, например, так:
У него всегда почему-то после одной-двух строк вставлялось это «ать-два». То ли он этим «ать-два» прикрывал бедность содержания, то ли никак не мог забыть свою военную молодость, но без «ать-два» не написал ни одного стихотворения. Однако его стихи ценились — ведь под них так удобно было маршировать огурчикам-новобранцам, поэтому Огурцовский купался в лучах славы.