Где же ты, моя мечта? - Дзюба Ольга Юрьевна. Страница 26

Антон смотрел на нее, ничего не понимая. И Лена, глубоко вздохнув, четко сказала:

— У меня нет сотового телефона, — почему-то эта часть вранья ее особенно сейчас беспокоила. — И никогда не было. И у родителей моих тоже нет сотового телефона.

— При чем тут… — начал было он, но осекся.

Лена чуть не заплакала от отчаяния, но удержалась и продолжила:

— Мои родители работают на заводе, в конструкторском бюро. А не в турагентстве. И в Париж мне никогда не попасть, потому что нет на это денег. А здесь я работаю. Зарабатываю на туфли и тетрадки. Наташа решила, что я справляюсь, и хорошо мне платит.

Девочка была безжалостна к себе. Она стояла, бледная, полная решимости если не исправить, так объяснить все. Она не смотрела на Антона. Не было на это сил. И не видела, как он с сочувствием посмотрел на нее, хотел что-то сказать, но не стал.

— Наташа очень добра ко мне. И вообще она очень добрая. Поэтому я и согласилась здесь работать, — пояснила Лена. Она не хотела, чтобы он думал, что она будет работать хоть у крокодила, если заплатят. Этого она бы не перенесла. — И Машка… Мы с ней похожи чем-то.

Краем глаза Лена увидела, как Антон вскинул голову, но посмотреть ему в лицо все еще не решалась. Перехватывало дыхание.

— Лена хорошая, — встревоженно вставила Машка. Она каким-то чутьем поняла, что происходит что-то не то.

— Но почему?… — начал и не договорил Антон.

Лена вспыхнула и посмотрела прямо на него:

— Потому что дура! Татьяна — она не соврала ничего, когда про себя говорила. У нее и правда — родители крутые. И ты — сын банкира! Вот и решила не выделяться…

— Сын банкира… — горько сказал Антон. — Знала бы ты!..

— Знаю, — тихо сказала Лена, напрочь позабыв об обещании, данном Елизавете Львовне — ничего никому не говорить. — Теперь — знаю. Ну и что? Ты же не виноват ни в чем. А я…

Она повернулась к стене и закрыла глаза. Под веками дрожали непрошеные слезы. И больше всего Лена боялась, что они сейчас польются.

Где-то — то ли в комнате, то ли за стеной — тикали часы. Девочка спиной почувствовала, что тихо, неслышно подошел сзади Антон. Она замерла, боясь пошевелиться. Как он поступит? Теперь его ход. Все, что могла, она уже сделала.

Напряжение нарастало. Ну не может ведь он просто стоять! О что-то должен сказать или сделать! Лена медленно обернулась и посмотрела ему прямо в глаза.

Он медленно поднял руку, и тут из коридора раздался радостный Наташин голос:

— Маша, Лена, я пришла! У меня сегодня экзамен был, и я рано освободилась!

Машка, наблюдавшая за ребятами, прижав к груди Мышу и открыв рот, встрепенулась и с визгом вылетела в коридор:

— Мама!

Антон вздрогнул, как будто его ударили, и опустил руку.

Лена на мгновение закрыла глаза, потом проскользнула мимо него в коридор. У порога увидела радостную Наташу, хохочущую Машку и пробормотала:

— Мне срочно надо… До свидания. И кинулась к двери.

Наташа только успела крикнуть ей вслед:

— Завтра приходи!

— Приду, — пообещала Лена, но, скорее всего, Наталья ее не услышала — девочка опрометью кинулась вниз по лестнице.

На ходу она вытащила из кармана ключи от своей квартиры, трясущимися руками вставила его в замочную скважину. Влетев к себе, девочка захлопнула дверь, прислонилась к ней спиной и закрыла лицо руками. Вот и кончилась сказка! Золушка приехала с бала. Только принц успел увидеть ее грязные лохмотья до того, как решил примерять всем туфельку.

Странно, но она не плакала. Совсем. Слезы — это из другой жизни. Из детства. Плачут, когда больно, когда обидно или страшно. А когда вот так, сама себе жизнь сломала… Лена тяжело дышала. То ли потому, что бежала по лестнице, то ли воздуха не хватало. Прислушалась к звукам на лестнице. Боялась — вдруг Наташа придет и спросит, что с ней случилось? А девочке не хотелось никого видеть.

Но на лестнице было тихо. И вообще — во всем доме стояла тишина. Постепенно Лена успокоилась, насколько это было возможно, вздохнула и шагнула от двери. Она чуть не упала — оказывается, у нее за это время ноги стали ватными. Осторожно, держась за стенку, Лена дошла до своей комнаты и буквально рухнула на кровать. Попыталась собраться с мыслями и вдруг почувствовала, что кружится голова. Такая усталость накатилась…

Она не могла понять, в чем дело — вроде бы накануне выспалась хорошо. Все было просто — ее душа защищала себя от потрясения, которое девочка только что пережила. Лена, правда, об этом не догадывалась. Ей ужасно хотелось спать. Она свернулась калачиком и моментально уснула. Только успела натянуть на себя край покрывала.

…Антон стоял в комнате, не в силах шевельнуться. Все произошло так неожиданно, что он никак не мог прийти в себя. Он даже и представить себе не мог, когда шел к Машке, КОГО здесь встретит.

В первый момент подумал, что Милена каким-то образом о нем все узнала. Хотя это несложно, если она была среди гостей Николая. Испугался, что все — теперь прежним легким, веселым отношениям пришел конец, надо будет выстраивать их заново. И еще неизвестно, получится ли? При этом сначала мальчик даже не сообразил, что никто не знал о том, что он сегодня сюда придет. И ждать его здесь Милена никак не могла.

А потом…

Потом вдруг оказалось, что она — та самая Елена, которая сидит с его сестренкой, пока Наталья на работе. Вернее, Лена. Милена — Лена. То есть его Милена и Машкина няня — один и тот же человек. Как все просто! И он растерялся. Выходит, она вовсе не из богатого семейства. Николай говорил, что этой Елене деньги нужны. Значит, все не так, как ему представлялось последние дни? Неважно, почему так случилось, неважно что они думали друг о друге не совсем то, что было на самом деле. Главное — что будет теперь, когда игра закончилась?

Удивительно, но первое, что почувствовал Антон, было облегчение. Все еще может быть хорошо! Но потом она заговорила так резко и даже зло, что он растерялся. Почему она решила, что для него имеет значение, есть ли у нее сотовый телефон? И почему думает, что он выбирает друзей по принципу «у кого кошелек толще»? За кого она его принимает?

Он даже рассердился. Но потом, когда она, выговорившись, отвернулась от него — с досадой, чуть не со слезами… Она была такая беззащитная, что даже Машка заволновалась. И Антон почувствовал, что девочка ни в чем не виновата. По крайней мере перед ним. Он ведь тоже не хотел, чтобы она знала о нем правду.

Милена повернулась к нему и подняла на него свои огромные глаза. Темные, влажные, они блестели и ждали ответа на немой вопрос. Антон медленно поднял руку — ему так вдруг захотелось погладить ее по волосам, успокоить, как маленькую…

Но тут — так не вовремя! — пришла Наталья. Машка завопила, кинулась к ней, Антон вздрогнул от неожиданности, а Милена…

Милена побледнела, зажмурилась и убежала. Сначала он подумал, что в другую комнату. Но в квартире ее не оказалось. Наталья если и удивилась, что он пришел, то не подала вида. Улыбнулась, пригласила пить чай. Он согласился в надежде, что Милена выйдет к столу. Но потом Машка спросила:

— А где Лена?

Выяснилось, что Лена ушла к себе домой. И Антон, допив чашку, встал:

— Я пойду. Вот, Маше книгу принес. А теперь мне пора.

Машка вцепилась в него и не отпускала. Но он все-таки ушел: очень хотелось побыть одному. К тому же если бы остался, пришлось бы разговаривать с новой женой отчима. Ему показалось, Наташа расстроилась, что он уходит.

Весь вечер Антон думал о Милене. Он продолжал называть ее тем именем, которое она сама ему сказала при случайной встрече на развале. Никакое другое ей не подходило. Мысли были разные. Сначала он просто гадал — куда она могла уйти? И вдруг сообразил, что совсем ничего о ней не знает. Все, что она говорила, так или иначе не имеет отношения к ее настоящей жизни. Потом Антон решил: самое главное о ней все равно ему известно — что она веселая, умная, внимательная, добрая. Иначе Машка не любила бы ее. И еще — иначе он не сходил бы сейчас с ума, гадая, что она после сегодняшней встречи думает о нем…